на ее лице промелькнула странная стыдливая улыбка; под ее легким фланелевым халатом Алис ощутила ее наготу. Это заставило ее вспомнить далекие годы детства. - Смоки знает? - холодно спросила она. - Да,- ответила Софи,- я сказала ему первому. Это был удар - Смоки скрыл от нее; впервые с того момента, как Софи переступила порог ее комнаты, Алис ощутила острое чувство боли. Алис подумала о муже, о том, что он знал об этом, в то время, как она даже не подозревала; эта мысль убивала ее. - И что он собирается делать? - снова спросила Алис, как на допросе. - Он не... Он не... - Ну, что ж, вам решать, не так ли? Вам обоим! Губы Софи задрожали. Ее храбрость таяла на глазах. - О Алис, не надо так,- взмолилась она,- я не ожидала, что ты будешь так говорить со мной. Она взяла Алис за руку, но та отвернулась, зажимая рот согнутыми пальцами другой руки. - Я знаю, что мы поступили ужасно,- сказала она, пытаясь заглянуть в лицо сестры,- ужасно. Но Алис... - У меня нет ненависти к тебе, Софи. Вопреки ее желанию пальцы Алис крепко сжали руку Софи, хотя глаза все еще смотрели в сторону. Софи наблюдала за борьбой, которая происходила в душе Алис; она не пыталась ничего говорить, а только сжимала руки и ждала, чем все кончится. - Видишь, я думала... Она снова замолчала и откашлялась. - Ну, ты знаешь,- сказала Алис,- вспомни: Смоки был выбран для меня, я привыкла так считать; я привыкла думать, что это наша судьба. - Да,- согласилась Софи, опуская глаза. - Только позже, по-видимому, я не могу как следует вспомнить этого. Я не могу вспомнить их. Как это было. Я помню... но... такое чувство, ты понимаешь, что я имею в виду? Ну, как это было с Обероном, еще в то время. - О Алис,- воскликнула Софи,- как ты могла забыть? - Клауд сказала: когда ты вырастешь, ты изменишься. А если нет, то потеряешь все и ничего не получишь взамен.- Ее глаза наполнились слезами, хотя голос звучал твердо; казалось, что слезы составляли меньшую часть ее рассказа.- И я подумала, что я поменялась с ними на Смоки. И они согласились на это. И все было нормально. Потому что, хотя я больше и не вспоминала о них, у меня был Смоки. Теперь ее голос начал дрожать. - Наверное, я ошибалась. - Нет! - Софи вздрогнула, как будто она услышала богохульство. - Я догадываюсь, что это обычное дело,- сказала Алис и прерывисто вздохнула.- Я догадываюсь, что ты была права, когда сказала после нашей свадьбы, что у нас никогда больше не будет того, что было однажды; ты сказала: время покажет... - Нет, Алис, нет! - Софи схватила руку сестры, как бы пытаясь удержать ее.- Все было правдой, это была правда, я всегда знала это. Нет, нет, даже не говори, что это не так. Это была самая замечательная история, какую я когда-либо слышала и все сбылось, так как они и говорили. О, я так ревновала, Алис, для тебя все было так прекрасно, а я была так завистлива... Алис повернула голову и посмотрела ей в глаза. Софи поразило выражение ее лица: оно не было печальным, хотя в глазах стояли слезы, оно не было сердитым - оно было никаким. - Ну,- сказала Алис,- я думаю, что теперь тебе не стоит больше ревновать. Она подняла лямку ночной рубашки, соскользнувшую с плеча Софи. - А теперь нам нужно подумать, что делать... - Неправда,- сказала Софи. - Что? - Алис недоуменно посмотрела на нее.- Что неправда, Софи? - Неправда, неправда,- Софи почти кричала, звуки рвались изнутри.- Это совсем не Смоки. Я обманула тебя! Не в состоянии больше видеть отчужденное лицо сестры, Софи всхлипывая, уткнулась головой в ее колени. - Прости меня... Я была так завистлива, я хотела стать частью твоей жизни, но это и все; неужели ты не понимаешь, что он никогда не смог бы сделать этого, он так любит тебя, и я бы не смогла. Но я потеряла тебя, я потеряла тебя. Я хотела, чтобы у меня в жизни тоже чтото было, я хотела... О Алис. Вне себя от удивления, Алис ударила сестру по голове и тут же непроизвольно погладила ее. - Подожди минутку, Софи. Софи, послушай. Двумя руками она оторвала от своих колен голову Софи. - Ты хочешь сказать, что ты никогда... Софи залилась румянцем, который был виден даже несмотря на слезы. - Ну, мы были близки. Один или два раза.- Она закрыла лицо ладонями.- Но всегда в этом была виновата я. Ему было так плохо. Она откинулась назад и яростно встряхнула головой, при этом волосы упали на ее заплаканное лицо. - Он всегда после этого чувствовал себя так плохо. - Один или два раза? - Ну, может быть, три раза. - Ты хочешь сказать, что... - Да, три... с половиной.- Она чуть не захихикала и, закрыв лицо платком, высморкалась. Алис рассмеялась. Софи, глядя на нее, засмеялась тоже, всхлипывая и сморкаясь. - Подожди минутку,- сказала Алис сквозь смех,- если это был не Смоки, тогда кто же? И вообще, ты уверена, что беременна? Софи ответила ей, по пальцам называя причины своей уверенности. - Джордж Маус,- воскликнула Алис,- Софи, ведь это же кровосмешение. - Ну что ты,- бездумно ответила Софи,- это было всего один раз. - Но потом он... - Нет! - твердо сказала Софи и положила руку на плечо Алис.- Нет. Ему не нужно знать. Он никогда не узнает. Обещай мне, Алис. Поклянись. Никогда не говори, никогда. Я была в таком затруднении. - О Софи. Какой удивительный человек, подумала она, какой странный человек. В этот момент она ощутила, что в течение долгого времени она тоже теряла Софи; она совсем забыла о сестре. - Что же мы скажем Смоки? Это будет означать, что он... - Да.- Софи дрожала. Алис отошла в сторону и Софи стянула с кровати одеяло и закуталась, ощутив сохранившееся тепло Алис. Алис скользнула в кровать, дотронулась до ледяных ног сестры и прижалась своими ногами к ее холодным ступням, желая согреть Софи. - Это конечно, неправда, но ничего ужасного в том, что он будет думать так, нет. Я хочу сказать, что у ребенка должен быть какой-нибудь отец,- говорила Софи.- Но только не Джордж, ради всего святого. Она спрятала лицо на груди Алис и, помолчав немного, чуть слышно сказала: - Я хочу, чтобы это был Смоки.- Немного помолчав, она повторила: - Так и должно быть.- И еще через некоторое время: Подумай, малыш. Алис показалось, что она почувствовала, как Софи улыбается. Разве возможно почувствовать улыбку, когда к тебе прижимается чье-то лицо? - Ну, я считаю, что это возможно,- сказала она и теснее прижалась к Софи.- Я не могу больше ничего придумать. Какая странная штука жизнь, думала она, то, как они живут; даже если она доживет до ста лет, она не сможет понять. Она улыбнулась про себя, озадаченная и покачала головой, понимая свое бессилие. Вот чем все закончилось! Но она так давно не видела Софи счастливой, она могла быть счастлива только рядом с ней. Ночной румянец Софи при свете дня стал еще ярче. - Он любит тебя,- пробормотала Софи.- И он всегда будет тебя любить. Она сладко зевнула и поежилась. - Это правда, это правда. Может быть. В ней нарастало чувство, похожее на понимание, оно переплеталось в ней, как длинные ноги Софи переплетались с ее ногами; может быть, она и была не права насчет обмена; может быть, они перестали дразнить ее, заставляя следовать за собой, только потому, что она давно уже находится там, куда они хотели привести ее. Она не потеряла их и ей не нужно было следовать за ними, потому что она уже была здесь. Она неожиданно для себя крепко обняла Софи и вздохнула. Но если она была там, где ей следовало быть, то где именно она находилась? И где был Смоки?
ПОДАРОК, КОТОРЫЙ ОНИ ДОЛЖНЫ ПОЛУЧИТЬ Когда Смоки вернулся, Алис сидела на кровати, ожидая его /так же, как она встретила Софи/, прислонившись к подушкам, как восточная принцесса, покуривая коричневую сигарету тетушки Клауд, как она всегда делала, когда чувствовала свое превосходство. - Ну,- величественно произнесла она,- давай определимся. Испытывая удушье от замешательства /сконфуженный до глубины души, так как он думал, что был очень осторожен и кроме того, они говорили, что это всегда возможно, а теперь?/, Смоки ходил по комнате, беря в руки разные мелкие предметы и внимательно изучая их6 а потом снова клал на место. - Я никогда не ожидал, что так получится,- сказал он наконец. - Ну, я считаю, что это всегда неожиданность. Она наблюдала, как Смоки ходил по комнате, время от времени подходя к окну, чтобы взглянуть украдкой сквозь занавески на отблеск луны на снегу; он был похож на идиота, который ищет себе убежище. - Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? Он отошел от окна, его плечи были опущены, как от непомерной тяжести. Он так долго боялся этого разоблачения. - Прежде всего это моя ошибка,- сказал он,- и тебе не следует обвинять Софи. - Да? - Я... я силой овладел ею. Я хочу сказать, что мне давно хотелось... ну... ну как бы это сказать... я... - Ну-ну. Хорошо, оборванцы, покажите себя, подумал Смоки; с вами все кончено. Со мной. Он откашлялся и подергивая себя за бородку, рассказал все, или почти все. Алис слушала, дымя сигаретой. Она пыталась дымом заглушить сладковатый вкус великодушия, которое комком стояло в горле. Она знала, что не должна улыбаться, пока Смоки говорил, но она чувствовала к нему такое расположение, ей так хотелось обнять его, поцеловать - таким мужественным и честным он был, что наконец она сказала: - Хватит бегать по комнате. Подойди и сядь. Он устроился на самом краешке кровати, заняв как можно меньше места на супружеском ложе, которое он предал. - Это было всего один-два раза,- сказал он.- Я не думал... - Три раза,- уточнила она,- с половиной. Он страшно покраснел. Она надеялась, что через некоторое время он сможет посмотреть на нее и увидит, что она улыбается. - Ну, ведь ты знаешь, что в мире это случалось уже не раз,- сказала она. Он не поднимал глаз. Конечно, он думал, что возможно, так и было. - Я обещал, что позабочусь об этом... Будь уверена, я так и сделал. - Конечно. И это правильно. - Но как же так. Я клянусь, Алис, это так. - Не говори так,- сказала Алис,- никогда нельзя быть уверенным. - Я говорю тебе, нет. - Ну, ладно, в доме найдется еще одна комната. - О нет. - Мне очень жаль. - Я заслужил этого. Мягко, как бы не желая вмешиваться в его самоуничижение и раскаяние, она прижала к себе его руку и переплела его
