не 'куда', не 'откуда', а именно - 'от кого'. Я должен над этим думать или нет? Диоген ведь тоже сумасшедший...
*******
Хорошо, представим, - .сказал я. - У меня есть диагноз - шизофрения. Правильно?
- Есть, - согласился мой собеседник и едва качнул головой.
- Шизофрения - это раздвоение личности. Но разве 'здоровые' люди не раздвоены?
- Хороший вопрос, - улыбнулся он. - Попробую ответить. Люди раздвоены. Это правда. В каком-то смысле мы все шизофреники. Ты представь - вот сидит человек на диване и разговаривает сам с собой: 'Надо встать, приготовить ужин'. И тут же сам себе отвечает: 'Нет, не к спеху это, можно и попозже. Я пока не голоден'. С кем он только что разговаривал? Очевидно, что он раздвоен.
- Ну и что в этом плохого? ДАО. Черное и белое? Ведь все на этом стоит...
- Борьба противоположностей... - протянул мой собеседник и задумался. ДАО... Суть Дао не в том, что две силы борются друг с другом. Тут сложнее все. Суть Дао в том, что в черном есть толика белого, а в белом - толика черного. Белое может стать черным, а черное - белым. И в этом правда.
Бороться с самим собой - дело бессмысленное. Такая борьба - только иллюзия внутреннего роста. Если ты борешься с самим со бой, значит, ты где-то себе врешь. Что-то себе самому о себе самом не договариваешь. Как можно с самим собой бороться, если ты знаешь о себе правду и живешь в соответствии с ней?
- А если это ужасная правда? - я прерываю его.
- Ну что значит ужасная правда? Правда - она правда. От нее не уйдешь. Если ты, например, кого-то любишь - то любишь. Если не любишь - то не любишь. Если себя обманывать и жить с тем, кого не любишь, - будет мука. Вот что ужасно. А так, что в человеке может быть ужасного? Все, что в нем есть, - это факт. Нужно только правильно с ним обойтись...
- Правильно обойтись?
- Да. Испугаться можно. Бывает - куда деваться? Но нельзя потворствовать своему страху, слушаться его. В какой-то момент человек проявляет слабость или малодушие - кто без греха? Но нужно искать и находить в себе силу.
Тут он замолкает и словно бы ждет чего-то. Проходит минута, и он говорит всего несколько слов, но тихо и вдумчиво:
- Мы должны научиться хранить, беречь свое 'белое'. И еще, видеть 'белое' в 'черном'. Что будет с 'белым', станет ли 'черное' 'белым', зависит от человека. От его поступков.
От человека?.. - мне кажется, я начинаю нащупывать решение, выход из своего тупика.
'Ищу человека!' 'От кого ты бежишь?' - звучит у меня в голове голос Диогена.
- ДАО - сложная штука. Загадка для разума. Логикой не осилишь. Представь, - говорит он мне, - в тебе борются темные и светлые силы. Хорошо. Но известно, что черное может стать белым, а белое - черным. Это ДАО. И получается, что белое, по сути, борется с белым, а черное - с черным. Безумие, правда?
Поэтому, просто воевать с тьмой - это действительно бред. Побеждая тьму, ты уничтожаешь и скрытый в ней свет. Уничтожая свет, ты побеждаешь и тьму, которую он в себе несет.
Поэтому я не удивляюсь, что тебе казалось благом уничтожение мира. Но я не думаю, что это хорошее решение. Что это вообще - 'решение'. Всякая борьба - иллюзия. И в этом Бог. Бог - не борьба, Бог - это доверие и поступки.
И когда он говорил это, словно бы какой-то свет ударил меня изнутри. Все мое сознание вдруг стало проясняться. Необыкновенный прилив свежести, чистоты. А он - мой собеседник - словно ничего не заметил:
- Знаешь, ты мне как сказал про ДАО, я сразу вспомнил одну древнюю китайскую историю. Рассказывают, что однажды мудрецу Чжу-ан Чжоу приснилось, что он бабочка. Он весело порхал с цветка на цветок и был счастлив. Он не знал, что он - Чжоу. Но потом он проснулся и удивился тому, что он - Чжоу. 'Странное дело, - подумал он, - то ли Чжоу снилось, что он - бабочка, то ли бабочке снится сейчас, что она - Чжоу?'
Человек, пытающийся разгадать тайну мира, решает именно такую задачку. И, конечно, он путается. Здесь логика не поможет. Здесь нужно сердцем. Поэтому я и говорю: Бог - не борьба, Бог - это доверие и поступки. Не знаю, поможет ли тебе это. Но мне бы очень хотелось, чтобы помогло. Я привык доверять человеку, даже если у него 'есть диагноз'. Мой поступок.
Свет продолжал литься у меня изнутри. Доверие и поступок.
- Спасибо, - сказал я, испытывая к этому совсем не знакомому мне человеку чувство огромной благодарности. - Можно вас попросить?
- Почему нет? - он улыбнулся, и я увидел, что он все про меня понял.
- Вы не попросите Зою Петровну, чтобы она пришла ко мне...
А мы к ней сами пойдем, - ответил он. - Будет уставшую женщину гонять...
*******
Мы покинули изолятор и пошли по длинному коридору к кабинету врача.
- Митька, как ты?! - услышал я, когда мы проходили мимо моей палаты. Все, выписывают уже?
Я заглянул внутрь и увидел Ваньку. Он весело выскочил в коридор и принялся трясти меня за плечи.
- Ваня, ты? - удивился я.
- Да, я! А кто же еще?
- Ты же помирать собирался...
- Этот наш Екклесиаст то не жрет ничего, то жрет как помело, послышалось откуда-то сбоку.
- Диоген, ты? Привет! - я почему-то был сейчас очень рад этому внешне столь неприветливому старику.
- А кому еще быть? - бурчал Диоген. - Привет-привет... Нашелся.
- Я тебе должен сказать, - деловито объяснял мне Ваня, пока мы шли к кабинету Зои Петровны, - что электрошок - лучшее средство от депрессии. Поэтому, когда у тебя возникнет депрессия, ты, пожалуйста, не медли и сразу проси, чтобы тебе сделали электрошок...
Ну, будет! - улыбнулся сопровождавший меня психолог. - У Мити депрессия не планируется.
Мы зашли в кабинет Зои Петровны.
- Зоя Петровна, молодой человек хочет с вами пообщаться! - сообщил психолог.
Зоя Петровна, кажется, потеряла дар речи.
- Дмитрий? - прошептала она через пару секунд и надела очки.
- Да, сегодня Дмитрию наконец дадут слово. Так, Митя? - спросил он меня.
- Да, - уверено ответил я.
- Ну ладно. Тогда я вас оставлю, - и психолог стал раскланиваться. Зоя Петровна, теперь только через пару недель смогу зайти. Раньше просто времени нет. Хорошо?
- Да... - оторопевшая Зоя Петровна закачала головой. - Конечно. Спасибо вам огромное. Спасибо!
Митя, бабочка - это загадка. Но какая разница, как она летает и почему она такая красивая? Достаточно того, что это так, - сказал он мне на прощание и подмигнул так, словно бы только мы с ним знаем, что это значит. Пока!
*******
Дмитрий? - Зоя Петровна смотрела на меня, как на сумасшедшего. Это смешно, потому что на больных она обычно смотрит, как на нормальных.
- Зоя Петровна, я хочу вам сказать, что я не бил Дутова.
- Я знаю, Дмитрий, - смутилась она. - Я тебя просто... Как бы это сказать?.. Ну, спрятала что ли. От греха подальше. Я знаю, кто Дутова ударил.
- И еще, - я решил сказать все, как есть. - Петру опасность угрожает. Он нехороший человек. Но какая разница, если ему угрожает опасность? Вы же врач. Вы же давали клятву Гиппократа.
Зоя Петровна напряглась. Видимо, она решила, что это часть моего бреда.
- Один человек боится, что ему влетит от Дутова за то, что он Петра не сдал. Я не хочу больше говорить. Получится, что я стучу. А стучать я не буду. Просто переведите Петра в изолятор, и все.
Зоя Петровна встала со своего места и нервно прохаживалась по кабинету. Несколько раз она останавливалась и внимательно смотрела на меня. Наконец, открыла дверь и выглянула в коридор.
Екатериночка Ивановна, подойдите ко мне!
Вошла Ивановна.
- Екатериночка Ивановна, я не знаю... - Зоя Петровна с трудом подбирала слова. - Петя уже лучше себя
