Спасибо, Аглая, - говорю я и беру из ее рук свой паспорт.
- Мы вылетаем через три часа, а пока можем пойти в ресторан. Мне сказали, что он на втором этаже.
- Аглая, я не могу сейчас лететь в Петербург, Возвращайся одна, я приеду через несколько дней...
- Что это значит?! - ее лицо исказила судорога. - Ты можешь вот так взять и единолично принять решение, которое касается нас обоих?!
- Аглая, мне действительно нужно сделать одно дело. Это очень важно, правда. Мы расстанемся ненадолго. Я приеду к тебе, и если ты меня действительно любишь...
- Важно не то, люблю ли я тебя, важно то, любишь ли ты меня!
- Я люблю тебя, Аглая. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я прошу тебя только об одном одолжении - чуть-чуть подождать...
- Да пошел ты! - она швырнула в меня билетом, развернулась и зашагала прочь, печатая шаг шпильками туфель.
- Аглая! - я крикнул ей вслед, но она не остановилась.
Я сел в кресло и пару минут находился в состоянии полной прострации. Холодный пот прошиб меня, выступил на лбу. Несколько раз я порывался встать и броситься ее разыскивать. Но всякий раз останавливался, глядя на своего маленького спутника. После экскурсии, которую он мне устроил, Агван выглядел ужасно - лишившимся сил, выжатым, истощенным.
- Агван, - я тихо позвал его. - Я еду дальше. Слышишь? Не расстраивайся. Я еду дальше. Все будет хорошо. Прости меня.
Мальчик посмотрел на меня и тихо улыбнулся. Благодарность и понимание было в этой улыбке. На миг мне показалось, что он значительно старше меня мудрее, опытнее. Не знаю, почему мне так показалось, но я чувствовал в этой детской еще душе неизвестную мне прежде, но восхищавшую меня теперь внутреннюю силу.
- Мой Учитель, - прошептал Агван, - говорил: 'Не путай любовь и желание. Любовь - это солнце, желание - только вспышка'. Желание ослепляет, а солнце дарит жизнь. Желающий готов на жертвы, а истинная любовь не знает жертв и не верит жертве - она одаряет. Любовь не отнимает у одного, чтобы дать другому. Любовь - это суть жизни. А свою жизнь не отдашь другому.
Данила, я еще мал, это правда, но послушай меня. Желание только кажется благом, но оно - опаляющее душу пламя, это пожар - слепой и жестокий. Если ты любишь тело - это только желание. Любовь - это отношение к человеку, а не к его телу. И тут тайна любви. Всю жизнь мы пытаемся найти самих себя. Это большой и непростой путь. Но насколько же сложнее найти внутренний свет в другом человеке!
Вот почему любовь не рождается сразу, сразу возникает только желание. Те, кто не могут отличить любовь от желания, обречены на страдание. Те, кто жертвуют, те - не любят. Тот, кто не нашел самого себя, еще не может любить.
Я слушал слова маленького монаха, и сердце мое замерло. Я понял вдруг, почему до сих пор я был так несчастен. Никто не говорил мне это раньше бояться нужно не любви, а своего желания. Я всю жизнь боялся любить, но никогда не боялся своих желаний. Они ослепляли меня, и я падал в бездну. Почему я боялся любить? Для этого я ещё не нашел самого себя, 'это большой и непростой путь'.
- Данила, - у меня над головой снова прозвучал голос Аглаи.
- Что ты хочешь, Аглая? - отозвался я.
- Неужели же ты вот так возьмешь и бросишь меня? - удивление в ее голосе смешалось и с раздражением, и с недоверием.
- Аглая, оставь мне свой телефон. Если хочешь. Я позвоню сразу же, как приеду.
- Придурок! Ты форменный придурок! Кретин! Как я вас всех ненавижу! она притопнула ножкой, разрыдалась и бросилась прочь.
Сначала я хотел встать и догнать ее. Но потом подумал - у нее ведь тоже есть выбор. Выбор есть всегда.
Mы шли пo московским улицам к дому. Данила ввел меня в маленькую однокомнатную квартиру- хрущевку, которую снял на деньги вырученные от продажи своей питерской комнаты.
'Это странная история', - сказал он.
'Ты все делал правильно', - ответил ему я.
Данила улыбнулся и предложил мне скромный ужин. Мы наскоро перекусили. Он заварил чай, разлил его по кружкам и продолжил рассказывать...
В аэропорту объявили, что вылет нашего рейса откладывается на ближайшие двенадцать часов. Короче говоря, погода нелетная - отдыхайте, граждане!
- Мы должны идти, - сказал ученик Ламы.
- Ну куда мы пойдем, Агван? Погода нелетная. Поездом, что ли... - или куда-либо не хотелось категорически.
Это не имеет значения. Мы должны найти способ, - ответил Агаан.
-Может, дождемся, когда начнут летать самолеты?
- Погода не наладится, иока мы не найдем способа добраться до места как-то иначе.
- Опять Мара не пущает? - я неловко пошутил.
- Это не имеет значения, - с обычной для себя серьезностью ответил Агван.
- Да что ты заладил! 'Не имеет Значения', 'не имеет значения'! Ерунда какая-то! - я рассердился.
- А что имеет значение?
-- Твоя готовность, -ответил Агван, встал, вскинул на плечи котомку и пошел. -. А... Черт бы тебя побрал! - я встал с кресла, изображая недовольное ворчание. - Где вас таких находят еще... Непонятно.
- Не имеет значения! - маленький монах хитро улыбнулся.
Мы прошли по аэропорту и оказались рядом с VIP -зоной. Нас остановил веселый крупный мужчина средних лет. Он был просто одет, держал в руке какие-то бумаги и, казалось, заговорил с нами с одной; лишь целью - как-то скоротать время:
- Ребята, а вы куда собрались?
- Нам в Иркутск надо. До Улан-Удэ - никак, а мы опаздываем, - ответил Агван.
-- И чего тут -ищете - продолжил свой допрос незнакомец.
- Частникам погода не указ. Так, может, чей-то самолет полетит? .
-- Полетит, - ухмыльнулся мужчина. - А с кем можно переговорить?
- А со мной и переговорите, - предложил незнакомец.
- Нам очень надо в Иркутск. Важное дело, - Агван говорил с такой серьезностью, что я чуть было не рассмеялся.
- Что за дело-то?
- Я человека везу, ему надо до завтрашнего вечера в монастырь попасть.
- Да, важное дело, нечего сказать! - расхохотался наш собеседник.
- Важное, - серьезно ответил Агван. - Ну так поможете?
- А чего не помочь, помогу, - согласился вдруг мужчина.
Тут я решил вмешаться:
- А вы уполномочены решать такой вопрос? - спросил я.
- Отчего ж не уполномочен? Мой самолет. Кого хочу, того и вожу, сказав это, незнакомец улыбнулся и подмигнул Агвану. - Вы, чувствуется, не местные.
- Нет, не местные, мы из Питера, - ответил я.
- Серьезно?! - он сделал вид, что ему это приятно слышать, мол, уважает. - А я-то думаю - чего не признаете? Или телевизора не смотрите.
- А вы кто? - удивился я.
- Я, дружок, хозяин Сибири, - ответил незнакомец. - Николаем зовут. А вас как?
Мы представились.
- Ну-ка, берите мои сумки, вон там. И давайте мигом на посадку, скомандовал хозяин Сибири.
Я в жизни не видел такого самолета! Маленький, аккуратный, изнутри весь отделанный кожей, с широкими удобными креслами и большим столом посередине салона.
Николай сначала обсуждал какие-то вопросы со своими помощниками, потом просмотрел бумаги, отдал несколько распоряжений и обратился к нам:
- Не боитесь лететь-то? Погода не ахти... - он сел напротив нас и с удовольствием посмотрел в иллюминатор.
А любоваться было на что - мы летели над холмами, сплошь покрытыми лесом, над быстрыми реками и прозрачными озерами. Бескрайние просторы Сибири простирались, насколько хватало глаз. И весь этот российский Клондайк, как оказалось, принадлежал нашему новому знакомому.
- Нам надо спешить, - ответил Агван.
- Ну, с этим все понятно. Он буддийский монах. Будет уважаемым человеком. А ты будешь уважаемым человеком? - спросил Николай, обратившись ко мне.
- Время покажет, - я уклонился от прямого ответа.
- Будущее только следствие прошлого. Показывает то, что было, а не то, что будет, - сказал
Николай и со странной усталостью посмотрел мне в глаза. - Ты кем работаешь-то?
- Я не работаю сейчас. Как из армии пришел, так: и не работаю. Поучился, но все пустое.
- А где служил? - нехотя спросил меня хозяин Сибири.
- Да... В Чечне.
- В Чечне?! Воевал?! Правда, не брешешь? - Николай словно ожил.
- А что? -я же, напротив, напрягся; никогда не знаешь, чего от таких разговоров ждать.
- Я в Афгане был, - сказал Николай, его лицо в один миг просветлело ,морщины разгладились. .
- Интернационалист, значит. А я, получается, что националист, - мрачно пошутил я.
- Да ладно тебе! Пехота? Артиллерия? --Спецназом звали.
- Ну, брешешь... - он посмотрел на меня с недоверием.
- Может, и брешу, а звать - звали.
-Слушай, Данила, а давай я тебя к себе на работу возьму? - его предложение казалось искренним.
- Охранником, что ли? Нет. Не хочу, спасибо. Не могу оружие в руках держать. Руки чешет.
- Да не нужны мне охранники! Мне сообразительные люди нужны - молодые, перспективные, амбициозные. Ты посмотрит, какая странато, сколько в ней всего, а управлять некому. Страдает земля без хозяев. Нужны ей хозяева, а взять негде. Положиться мне не на кого, понимаешь, Данила! Стержень потерял наш народ. Душа у него широкая, а силы нет. Духа ему не хватает. Поиздержался,
Я тебе серьезно говорю. Давай ко мне в компаньоны! Я тебе сначала несколько месторождений выделю - будешь осваивать. Получится, так большим начальником сделаю. У меня и заводы есть бесхозные, и прииски заброшенные. Много дел надо делать, а рук не хватает. Все стоит, ждет тебя, Данила.
Ты слушай меня! Большим человеком станешь, уважать себя будешь. А так кто ты есть? Пустое место? Куда это годится? Зря ты, что ли, кровь проливал, зря товарищи твои погибли? Нет, брат, это нехорошо. Ты родину защищал, а теперь бери ее, осваивай. С
