- Я в театр, я же актриса. У нас сегодня постановка, так что приду поздно, не ждите.
Она уходит, а я начинаю нервничать.
- Ольга, вставай.
- Ну что еще?
- Ольга, нам надо уходить.
Она встревожено вскакивает.
- Ты думаешь...?
- Быстро одевайся, мы прихватим немного у твоей подруги еды. Денег нам до Питера должно хватить. Уходим.
Ольга машинально одевается, прихватывает куртку у Клавы и пишет ей записку.
- Я поблагодарила ее, и написала, что взяла некоторые вещи.
- Хорошо.
В сумку, найденную на кухне, запихиваю колбасу, масло и булку.
- Пошли.
Выскакиваем из парадной и быстро переходим на ту сторону улицы, доходим до угла и я, не выдержав, оборачиваюсь на скрип тормозов машины. Две 'волги' подкатили к парадной и цепочка людей ринулась в нее. Ай да Клавочка, подружка называется.
Автобусами доехали до Зеленограда, от туда добрались до станции Крюково.
- Ольга, иди в кассу и возьми билет на электричку до Клина.
- Почему не на поезд?
- Не задавай глупых вопросов...
- Поняла. Ты будешь здесь.
- Да.
Она явилась тяжело дыша.
- Ну что?
- Билеты взяла, электричка через 10 минут, но там у входа на платформу, по моему, сыскарь.
- Мы его обманем. Пойдем через ресторан.
Проскакиваем в ресторан, я веду Ольгу через зал на кухню.
- Вы к кому? - спрашивает повар.
- А Семена можно позвать?
- Семена? По-моему у нас нет такого.
- Ну как же так, он только в рабочей одежде прошел здесь.
- Это не Семен, это Коля.
- Вот черт, он туда пошел?
- Туда.
Я хватаю Ольгу за руку, мы выскакиваем на платформу и смешиваемся с толпой, ждущих поезд.
В Клине узнаем, что электричка до Малой Вишеры будет через час.
Так на перекладных доехали до Малой Вишеры, а от туда без происшествий, также на электричке, до пригорода Петербурга, станции Рыбацкое.
Теперь я веду Ольгу по городу.
- Сейчас поедем на Васильевский, к родственнику. Лишь бы кто-нибудь был дома.
На мое счастье дома мать Алексея.
- Витя, Витенька, молодец, что приехал.
- Тетя Алла, знакомьтесь, моя жена, Ольга.
- Да..., - подтверждает Ольга ошеломленной женщине.
Я толкаю ее в бок.
- Здравствуйте, - уже смиренно соглашается она.
- Заходите, ребята, заходите. Как я рада, тебя ведь оправдали?
- Да.
- Вот Алеша то обрадуется.
- Тетя Алла, мою квартиру кто то занял, можно у вас переночевать?
- Конечно. Алешка отдаст свою комнатку, а в пенал ляжет сам на раскладушку.
До вечера мы отмываемся и отъедаемся. Приходит Лешка и становиться совсем хорошо. На столе появляется бутылка, но я не пью, объясняя всем, что мне в полночь надо встретиться с одним человеком.
Я ушел в полночь. По улице, где стоит мой дом, пробираюсь осторожно, с противоположной стороны. Застываю в подворотне и тщательно прощупываю улицу. Несколько легковых машин, один 'уазик' безжизненно застыли у тротуаров. Прошло пол часа. Проскочил прохожий и тут же в одной из легковушек мелькнул огонек сигареты. Назад, быстрей назад. Засада.
Я не убегаю, нет. Просто иду на следующую параллельную улицу и забираюсь в парадную дома. На седьмом этаже, старая дощатая дверь на чердак преграждает путь амбарным замком. Я просто, ногой выбиваю доски и пролезаю в щель на чердак. Слуховое окно забито досками и их тоже не составляет труда вырвать... Железная крыша с неприятным покатом, ведет к соседнему дому, он выше на метр, но крышу него плоская и я иду по ней свободно и легко. Крыша под углом заворачивает к моему дому, а на него надо спускаться по жестяной трубе, всего два метра. Вот она крыша моего старого дома, по покатой железной крыше, добираюсь до слухового окна. Здесь стекла, замазки нет, один прокрашенный штапик, ножом срываю его и вытаскиваю стекло. Теперь я на чердаке. Дверь на лестницу железная и нет смысла ее ломать, тем более, что с той стороны наверняка пудовый замок. Я отрезаю бельевую веревку и подхожу к мусорной трубе, здесь на чердаке ее конец и она темным отверстием отдает жуткими нечистотами. Привязываю веревки к батарее и опускаю ее в трубу. Аккуратно начинаю двигаться в этом темном, тесном пространстве. На каждом этаже в трубе два люка, один для мусора, другой для прочистки. Люк для прочистки большой и легко толкнув его рукой, проламываю гнилую жестяную щеколду. Теперь вперед. Я на площадке, но вид весьма плачевный, толстый слой пыли и грязи сидит на куртке. Спускаюсь на родной третий этаж и подхожу к электрощиту. Отвертка все так же засунута в трубу. Я достаю ее, отвинчиваю пакетники, вот они мои документы, паспорта и карточки. Пора смываться.
Только хотел выйти на лестницу, как дверь напротив щита открылась и вышел сосед.
- Витя.
- Здравствуйте, Павел Петрович.
- Что у тебя за вид? Как ты здесь очутился?
- Хотел навестить старое жилье.
- Так поздно, уже три часа ночи, а там живут уже другие люди.
- Я оставил кое что там. Пришел договариваться.
- А..
Он пошел обратно, а я помчался по лестнице на верх. Затискиваюсь в мусоропровод и чувствую, что подтянуться не могу из-за большой тесноты. Пытаюсь медленно проползти до верха и тут веревка лопнула, срезавшись на кромке трубы. С грохотом и шумом, ударяясь о стенки несусь вниз...
Приземлился прямо в контейнер с мусором, он то и спружинил мое падение. С трудом вылезаю из контейнера, побаливает левый бок и ссадит локти. Весь в липкой грязи, ободранный, подбегаю к двери. Через щель видна наша улица и вдруг тишину взрывает стук дверец автомобилей, десятки людей бегут в мою сторону. Все , попался...
Они не ворвались в мусорницу, вооруженные люди помчались в соседнюю дверь, в парадную. Когда шум стих, я открываю дверь и бегом несусь по улице, в сторону спасительного, соседнего двора.
- Музыкант, стой, - ревет сзади громкоговоритель.
Музыкант, почему музыкант. Ах да, и здесь собака, Чигирь, достал все таки. Вот и двор я забегаю в него, обегаю несколько углов и подворотен домов. Вот старая прачечная, она на замке, но рядом, обитый железом вход в кочегарку, который всегда открыт. Я влетаю в дверь и опускаю засов. Теперь надо застыть. Через минуту слышен топот ног. Люди пробегают и снова стоит тишина. Сижу на корточках, обессиленный и усталый от переживаний. Опять шаги.
- Ушел, сволочь, - слышно за дверью.
- Мы сейчас перекрыли все улицы, - говорит кто то.
- Товарищ капитан, может он сидит где-нибудь на квартире, подсказывает другой голос.
- Все может быть, но этот гад не так примитивен. Черт, не могли догадаться перекрыть соседние дворы
