- На это я тоже обратила внимание.
- Я тоже могу поделиться впечатлением, для жителей поселка вы слишком городская.
- Я два года уже здесь. Прислана так же как и вы. А вообще то я из Барнаула.
- Не скучно здесь?
- Мрачно... Вы все потом сами поймете...
- У меня сегодня первый день работы и вы представляете - никого.
Она смеется.
- Ничего, они присматриваются.
- Правда был один дед с катарактой и очень меня крыл.
- Знаю его. Это дед Тимофей. Тоже в первый день пришел ко мне в школу и устроил спектакль, начал мне каверзные вопросы задавать и очень радовался, когда я не смогла сказать, чем отличается иприт-46, от иприта- весеннего или какая разница между гептилом и ипритом.
- Откуда он сам то это знает?
- Так это же полигон.
Теперь она уже не смеется.
- Мне иногда очень страшно. Я гляжу на эти смеющиеся сейчас лица и не могу поверить, что они... Не будут нормальными людьми.
- Неужели здесь так все плохо?
Она замолкает и из под ресницы предательски появляется капелька влаги. Танец кончается, музыканты пошли отдыхать и все расходятся, кто вдоль стеночек, а кто на улицу. Я веду Риту к свободному месту.
- Пойдемте лучше на воздух, - предлагает она. - Здесь столько дыма, дышать не возможно.
- Маргарита Андреевна, - раздается возглас.
Рядом возникла Верка.
- А... Верочка. Я слушаю тебя.
- Вас капитан Синицын искал.
- Плохо искал.
Верка мнется и не уходит.
- Доктор, я могу вас пригласить потанцевать.
- Конечно можешь и мы с тобой обязательно станцуем, но пока Маргарита Андреевна тоже пригласила меня на танец и я не посмел ей отказать.
Рита улыбнулась.
- Там очень жарко, мы решили проветрится..., - дополняет она.
- Я тоже сбежала. Эти мальчики...
- Пристают?
- Нет, пусть только попробуют. Доктор, раз вы пока отдыхаете, не хотите посмотреть на мои работы. Может пойдем, взглянем, мой дом недалеко от сюда.
- Прямо сейчас?.
- А что тут такого...
- Ладно пойдем. Только давай, пригласим с собой Маргариту Андреевну тоже?
- Возьмем, - после некоторой паузы, безнадежно говорит она.
- Рита, как вы, согласны?
- Пошли.
Мы идем по освещенным улицам городка и наши шаги гулко гремят по деревянным мостовым. Верка открывает калитку в большом, высоком заборе и ведет нас по двору не в дом, а небольшой сарай. Щелкает выключатель и я ахаю, увидев необычную красоту росписи на деревянных и металлических предметах.
- Мать честная, куда же я попал?
Разглядываю подносы, кружки, фигурки и нарываюсь на картину, нарисованную на холсте. Это побережье Индонезии или Австралии, чудная растительность и звери наброшены где то там, сзади, а по центру крупным планом пляшущая голая девочка в чуть прикрытой набедренной повязке.
- И это сама?
- Сама, - с гордостью говорит она.
- Но это же ты...
Верка краснеет до ушей и быстро переворачивает картину к стене.
- Все равно прекрасно.
Я перехожу от предмета к предмету и не могу оторваться.
- Учиться тебе надо... на художника.
Стало тихо. Я оглядываюсь. Верка с грустью смотрит на меня, Рита с укоризной.
- Доктор, если бы было это возможно...
После просмотра, когда мы собираемся уходить, Верка берет картину, где она пляшет и протягивает мне.
- Доктор, возьмите. Я хочу вам ее подарить.
- Спасибо. Не жалко, это же... изумительная вещь.
- Нет. Для хороших людей, не жалко.
- Неужели так быстро разобралась, хороший я или плохой?
- Я внутренне чувствую.
Я подхожу и целую ее в щеку.
- Спасибо.
Она цепенеет от поцелуя, становится как соляной столб, ее глаза стекленеют и устанавливаются в одну точку.
- Мы пошли, ты идешь с нами? - спрашиваю ее.
Молчание. Мы с Ритой выходим на улицу.
- Боже, ты не почувствовал что то жуткое там... в этой росписи в самой обстановке...
- Нет. Наоборот, это невероятный набор красок и везде, жажда борьбы...
- Может быть. Но я все равно, даже в этой яркости вижу трагедию.
- Вера талантлива и по моему всю свою страсть, все свои желания вложила в краски.
- Она это делает несознательно по своему протестует против этой жизни, не понимая, что это протест.
Мы идем и молчим. Каждый думая о своем. Вдруг Рита останавливается.
- Я не хочу на танцы, давай прогуляемся и ты за одно проводишь меня до дома.
- Хорошо, идем.
Мы проходим мимо клуба, где по прежнему гремит музыка и ее звуки слабо расходятся по улицам поселка. Глухо стучат Ритины каблуки по деревянному настилу.
- Я испортил тебе настроение?
- Нет. В школе есть талантливые мальчики и девочки и каждый раз когда они светятся необычными красками, мне становиться тоскливо. Для чего они здесь нужны? Вот и Вера, ты сказал, учиться надо. Все. Дороги за полигон ей нет. Окончила школу, устроилась почтальоном и теперь все. Может повезет, то выйдет за муж, не повезет - попадет под действие полигона.
- Но надо же что то делать?
- Ты можешь сказать, как от этого избавиться?
- Нет. Я еще здесь второй день.
Мы идем молча минут десять, каждый переживая внутренне свою боль.
- Вот мой дом. Я пришла. До свидания, Боря.
Рита слабо сжимает мою руку и исчезает в темном проеме калитки. Я иду к своей мед части, бережно придерживая картину.
Два часа ночи, кто то стучит и почти ломится в дверь.
- Доктор. Откройте доктор.
В трусах и майке выскакиваю к наружу. Лампа над моим крыльцом высвечивает монахиню и недалеко от нее старую развалюху машину, типа 'победа'.
- Доктор, игуменья Аграфена просит вас срочно приехать в монастырь. Нужна ваша помощь.
- Я сейчас оденусь.
