Ловец проигнорировал последнее замечание.
– Мы уже достигли основных целей. Только одна задача осталась невыполненной.
На этот раз он выбрал звучный, глубокий голос, голос оратора.
– Исход сражения может оказаться каким угодно. Слишком рано об этом говорить. Ваш Капитан вложил в эту толпу стальной стержень. Но к разгрому надо быть готовыми, чтобы двинуться немедленно.
Несколько повозок уже скрипели, направляясь к нам. Я пожал плечами, промолчав, и перешел к следующему человеку, который нуждался в моей помощи.
– Если силы примерно равны, то не лучше ли вам быть сейчас там и атаковать повстанцев? – спросил я, уже работая.
– Я исполняю волю Леди, Костоправ. Наша цель почти достигнута. Щуки и Мотылька больше нет. Бок тяжело ранен. Меняющий потрудился на славу. Сделано все, осталось только лишить повстанцев их главнокомандующего.
Я был сбит с толку. В голове закружился вихрь мыслей, которые помимо моей воли слетели у меня с языка.
– Но почему тогда вам не попробовать остановить их здесь? Эта северная кампания дорого обошлась Кругу. Сначала Кочерга, потом Шелест. А теперь Щука и Мотылек.
– Вместе с Боком и Твердым. Да, они бьют нас раз за разом, и все время это стоит им их основной силы.
Он посмотрел вниз, на небольшую группу людей, которые шли к нам. Во главе их был Ворон. Ловец развернулся к обозу. Повешенный прекратил жестикулировать и замер. Прислушивается. Неожиданно Ловец заговорил опять.
– Шелест проломила стены Мороза. Ночная Ящерица преодолел предательские холмы Равнины Страха, достигнув пригородов Убийцы. Безлицый сейчас там, на равнине, движется к Конюшням. Они говорят, что Тюк вчера покончил самоубийством, чтобы не попасть в плен к Дробящему кости. Все не так уж плохо, как кажется, Костоправ.
Конечно нет, черт возьми, подумал я. Но это восток. А здесь – север.
Меня не сильно взволновали победы на расстоянии в четверть мира отсюда. Нас прижали здесь, и, если повстанцы прорвутся в Амулет, никакие победы на востоке уже не будут играть роли.
Ворон остановил свою группу и один подошел ко мне.
– Что им делать?
Я понял, что если Капитан послал сюда Ворона, значит, он приказал отступать. Капитан не будет играть в игры Ловца Душ.
– Уложите всех, кого мы обработали, по фургонам.
Ребята выстроились в цепочку.
– Пошлите с каждым фургоном около дюжины ходячих раненых. Я, Одноглазый и остальные будем дальше резать и штопать. Что такое?
Он как-то странно смотрел на меня. Мне это не понравилось. Он взглянул на Ловца Душ. Я тоже.
– Я еще не сказал ему, – произнес Ловец.
– Что не сказал? – я уже знал, что когда услышу это, мне не сильно понравится.
От них исходила какая-то нервозность. Она просто вопила, что меня ожидают плохие новости.
Ворон улыбнулся. Не радостно, а просто скривился в какую-то отвратительную гримасу.
– Нам опять нашли работу, Костоправ. Тебе и мне.
– Как? Да ты что?! Нет, больше нет! Меня до сих пор пробирает дрожь при воспоминаниях о том, как я помогал с Хромым и Шелест.
– У тебя есть опыт, – сказал Ловец. Я продолжал мотать головой.
– Мне приходится этим заниматься, – зарычал Ворон, – тебе тоже, Костоправ. Кроме того, тебе ведь хочется записать в Анналы, как ты лично вывел из строя больше из этих Восемнадцати, чем любой из Поверженных.
– Ша. Я что вам, заядлый охотник? Нет, я – врач. Анналы и драки это побочно.
– И это человек, – сказал Ворон Ловцу, – которого Капитану пришлось силком утягивать с передовой, когда мы шли через Ветреную Страну.
Его глаза сузились. Ему тоже не хотелось, и он вымещал свое недовольство на мне.
– Это не случайность, Костоправ, – сказал Ловец голосом ребенка. – Тебя выбрала Леди. Он попытался смягчить мое замешательство.
– Она хорошо награждает тех, кем остается довольна, – добавил он. – А ты пришелся ей по душе.
Я проклял себя за тот романтизм, который переполнял только пришедшего на север Костоправа. Тот Костоправ, потрясенный загадочной Леди, был совершенно другим человеком. Глупый, несведущий юнец. Да-а. Иногда врешь сам себе, только чтобы продолжать жить.
– На этот раз мы будем не одни, – сказал мне Ловец. – Нам помогут Повешенный, Меняющий Форму и Несущий Шторм.
– Нужна вся команда, чтобы расправиться с одним бандитом, а? - спросил я кисло. Ловец не ответил на укол. Как всегда.
– Ковер вон там. Берите свое оружие и давайте за мной.
Он ушел.
Свою ярость я излил на помощниках, совершенно безосновательно. Наконец, когда Одноглазый был уже готов взорваться, Ворон заговорил.
– Не будь дыркой в заднице, Костоправ, – заметил он. – Нам придется это сделать, так давай займемся.
Тогда я извинился перед всеми и зашагал вниз по холму, за Ловцом Душ.
– Залезайте, – сказал Ловец, указывая нам места.
Мы с Вороном сели так же, как и в прошлый раз, Ловец подал нам веревку.
– Привяжитесь покрепче. Сейчас нам может достаться, а я не хочу, чтобы вы попадали. И держите нож под рукой, чтобы выбраться, как только будем на месте.
Мое сердце затрепетало. Если откровенно, мне хотелось полететь еще раз.
Воспоминания о предыдущем полете преследовали меня своей красотой и волнением. Там, наверху, было восхитительное чувство свободы, холодный ветер и орлы. Даже Ловец привязался. Дурной знак.
– Готовы?
Не дожидаясь ответа, он начал бормотать. Ковер мягко качнулся, поднимаясь вверх.
Глава 7
Мы миновали верхушки деревьев. Деревянная рама шлепнула меня по заду, и во мне все опустилось. В ушах засвистел ветер. Шапку сдуло. Я взмахнул рукой, но не поймал. Ковер неожиданно накренился, и я понял, что с открытым ртом смотрю на быстро удаляющуюся землю. Ворон схватил меня. Не будь мы привязаны, то свалились бы оба.
Под нами поплыли каньоны, которые напоминали какой-то сумасшедший лабиринт. Толпы повстанцев были похожи на армию муравьев на марше.
Я обвел взглядом небо, которое само по себе представляло отсюда изумительное зрелище. В воздухе не было ни одного орла. Только стервятники.
Ловец врезался в скопление их, разогнав птиц в разные стороны.
Невдалеке пролетел еще один ковер, поднимаясь и удаляясь, пока не превратился в черную точку. На нем были Повешенный и два тяжело вооруженных имперских солдата.
– А где Несущий Шторм? – спросил я. Ловец вытянул руку, показывая.
Прищурившись, я смог различить темное пятнышко над пустыней, на фоне голубого неба.
Мы все дрейфовали, и я начал уже сомневаться, что мы вообще чем-нибудь займемся. Наблюдать за