каким-то замогильным. — И вот наконец ты явился. Надеюсь, что это ты. Возношу молитвы, чтобы ты оказался единственным. Возложенная на меня задача утомила меня, и я давно уже стремлюсь в объятия Черной Дамы.
Гарун ощущал себя аудиторией, состоящей из одного человека. В речи старика он улавливал какую-то фальшь.
— Где я? — спросил он.
— Место это имени не имеет. Просто сторожевая башня. Когда-то у нее, видимо, был номер, но я его запамятовал.
— Кто вы?
Старик, казалось, не услышал вопроса.
— Почему вы мне помогаете? Если помогаете, конечно.
— Потому, что ты принадлежишь к Крови. Потому, что ты — Претендент.
— Претендент? Претендент на что?
— На обладание Невидимой Короной.
С каждым ответом старца недоумение Гаруна только возрастало.
— Почему вы здесь прячетесь? Ведь это наименее исследованная часть Хаммад-аль-Накира. — Любознательность и скептицизм, унаследованные им от Радетика, не позволяли Гаруну принимать ответы старца за чистую монету.
— Почему бы вам не рассказать мне все связно и с самого начала? Пока, старик, я услышал лишь бессмысленный вздор. Я не имею права терять время, мне надо торопиться к границе.
Старец, казалось, был удивлен и разочарован.
— Я — сын Этриана из Ильказара — мудреца, предсказавшего Падение. Не в его силах было предотвратить катастрофу. Во время уничтожения имперского Града, в надежде восстановить когда-нибудь империю, он тайком пронес меня и Императорские регалии через ряды. Он послал меня сюда, заставив ожидать появления подходящего Наследника. Того, кого приведет сюда Судьба. Кого-то из линии Крови. Я обязан испытать этого человека и, в том случае если он это испытание выдержит, облечь его Императорской властью. Отец намеревался ко мне присоединиться, но его убили. И вот я заточен здесь уже четыре столетия. Ни один Кандидат так и не появился.
Этот рассказ в основном соответствовал известным историческим фактам и древним легендам. Но перед Гаруном возникло видение огромной армии, собирающейся под его Императорскими штандартами, и он стал задавать конкретные вопросы. Однако, получив на них уклончивые ответы, Гарун вновь утратил доверие к старцу.
— Давай к делу, старик, — сказал он. — Что ты бегаешь от меня, как заяц от степной лисы. Отвечай прямо или убирайся!
Старец покраснел, выругался и заковылял прочь из комнаты.
Дитя-дьяволенок хихикнул и, хитро подмигнув Гаруну, последовал за стариком.
Гарун уставился в волшебное зеркало, наблюдая за тем, как Нассеф скачет по бесконечному следу. Он хотел было выйти из башни, поднять Браги и пуститься в путь. Однако его свалил сон.
Старик вернулся ночью.
— Следуй за мной, — сказал он.
Удивленный Гарун поднялся вслед за старцем на открытую вершину башни, парапет которой в лунном свете казался призрачным. Вдали он увидел тени всадников, скачущих в не имеющей конца погоне.
В центре парапета появился треножник с молочного цвета шаром на вершине. Шар слега светился.
— Вглядись в него, — приказал старик.
Гарун всмотрелся и узрел прошлое. Он увидел героическую гибель отца, брата, дяди и короля Абуда. Абуд сражался как лев, сражался так, словно снова стал молодым. Он видел, как умирают мать и сестры. Он наблюдал за противостоянием Ахмеда и Нассефа. Юноша был не в силах отвести взгляд, хотя все, что открывалось его взору, причиняло ему мучения. Что-то заставляло его внимательно изучать все, что делает Нассеф.
Затем картина изменилась. Он узнал пустыню в окрестностях руин Ильказара. В пустыне появилась большая группа всадников.
— Это — роялисты, — сказал старик. — Они начали собираться, как только стали известны события в Аль-Ремише.
Клик! И время дня на изображении изменилось.
— А это сегодняшнее утро. Ты видишь воинов под командованием Карима и Эль Кадера. Эта пара проявила инициативу и последовала за Нассефом и Учеником.
Теперь он видел, как враги тайно наблюдают за отрядом роялистов. Последовала конная атака, и сторонники короля разлетелись по пустыне словно сухие листья, гонимые ветром. Через минуту фундамент, на котором можно было бы возродить сопротивление, перестал существовать. Гарун вздохнул. Теперь последней надеждой начать борьбу остались лишь лагеря, заранее созданные отцом и Мегелином в чужих землях.
Гарун узрел свое мрачное будущее. Изгнание. Войны. Постоянную угрозу пасть от кинжала культа Хариша.
Показывая Гаруну будущее, старик что-то напевно бормотал, обращаясь к шару. Итак, его ожидают бесконечное бегство и постоянный страх. Приступы отчаяния. Подобная перспектива приводила его в содрогание.
— Однако все может сложиться и по-иному, — сказал старик.
Клик! Клик! Клик.
— Смотри здесь, здесь и здесь. Мы возвращаемся назад. Момент необъяснимого ослепления. Случайный удар меча. Лошадь военачальника не вовремя спотыкается. Мельчайшие события способны изменить ход истории.
— И вы способны сделать это?
— Если ты пожелаешь.
В шаре снова возникла конная битва у руин Ильказара.
— Посмотри. В этом случае мы имеем дело всего лишь с не правильно понятым приказом.
— Это получается как-то подозрительно легко. Но тем не менее соблазнительно. И какова же будет цена?
Этот вопрос был прямым результатом уроков, преподанных ему Мегелином. Ученый не переставал твердить, что ничто нельзя получить просто так. Все имеет свою цену. И чем желаннее предмет, тем дороже его цена. И сейчас она может оказаться даже более горькой, чем та, которую уже пришлось уплатить.
В его памяти встали воспоминания детства. Когда ему было четыре года, он разбил принадлежащее матери стеклянное зеркало. Его отец в свое время привез его из Хэлин-Деймиеля, истратив на это целое состояние. Гарун тогда обратился с мольбой к Невидимому. «Пожалуйста, сделай так, как будто этого не случилось», — просил он.
В конце концов, вся магия служила тем же целям. Она помогала отложить оплату, найти легкий, казалось бы, простой путь. Но в конечном итоге путь этот оказывался усеянным ловушками, на нем поджидали засады — хитроумные и очень неприятные.
Ахмед попытался пойти легким путем. Ахмед погиб и обесчещен. Многие поколения людей станут проклинать его.
Старик не ответил на его вопрос. Гарун посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
— Не надо. Пусть все останется так, как есть. Что умерло, то умерло. — Эти слова были произнесены с болью в сердце.
Старик улыбнулся, и по этой хитроватой улыбке Гарун понял, что именно такой ответ и хотел получить старик.
— Я не хочу менять и настоящее, — сказал Гарун. — Я сам создам свое будущее — на радость или несчастье.
— Прекрасно. Теперь мы можем перейти к испытаниям.
— Испытаниям?
— Конечно. Я же сказал тебе, что Претендент должен подвергнуться испытаниям. Необходимо
