крепким. Дом пустовал. Дерево во многих местах прогнило, камень еще худо-бедно держался. Свет проникал в комнату из многочисленных отверстий в стенах. Осыпавшаяся штукатурка, скрипучие доски под ногами; лестница вниз выглядела столь ненадежной, что я спустился по ней на четвереньках. Воровать в доме было нечего, если не считать кирпичной кладки и некоторых досок, еще годящихся на дрова (не то чтоб я собирался что-то прихватить с собой - просто бросилось в глаза). Везет же мне на покойников во всех смыслах этого слова. Мой партнер мертвец. Слуга стоит одной ногой в могиле. Город, в котором я живу, того и гляди покончит жизнь самоубийством. Улица перед домом была пустынной. Зловещий знак. Обычно такие улицы кишмя кишат детьми, на скамейках сплетничают их мамаши, жалуются друг другу на ревматизм старухи, а старики играют в шашки и вздыхают о том, что мир катится ко всем чертям. Куда подевался Попка-Дурак? Я бы не отказался от данных воздушной разведки. Впрочем, у меня нет времени на подобную роскошь. Я кинулся бежать в направлении Квартала Грез. Из-за дома по-прежнему доносился рев Родриго. Может быть, это он распугал местных жителей. Нет, с богами одни неприятности.
ГЛАВА 40 Я почти добрался до цели. Как всегда - почти. Обычная история. Я почти родился королем, только в последний момент выбрал не ту матушку. Я свернул на Гнорлибон-стрит в нескольких кварталах от улицы Богов. Этой улочкой пользуются редко, потому что она никуда не ведет. Зато с нее открывается шикарный вид. Как будто ничего подозрительного, никаких причудливых теней на стенах, никаких уродов поперек себя шире, никаких смертельно привлекательных девиц, охотниц с собаками и прочей нечисти. Все чисто. Я перешел с рыси на быстрый шаг и попытался на ходу перевести дух. Говорят, темнее всего перед рассветом. Тому, кто так говорит, побывать бы в моей шкуре. У меня так: настроение радужнее всего перед тем, как на мою голову обрушится молот тьмы. Не знаю, чем меня огрели. Я шел себе по улице, отдуваясь и ухмыляясь, а в следующий миг обнаружил, что ползу сквозь непроглядный мрак. Время шло, по крайней мере в моей голове, но во мраке оно словно застыло. Быть может, я очутился в чистилище или попал в нирвану, кому что нравится? Возник свет. Я прополз к нему. Из света появилось лицо. - Кэт? Чьи-то пальцы погладили мою щеку. Затем ущипнули. От боли в голове прояснилось, зрение стало острее. Это была не Кэт, а ее мать. Имара. Годороты добрались-таки до меня! Впрочем, оглядевшись, я никого больше не увидел. Мы с Имарой находились в месте, которое напоминало громадное яйцо. В яйце помещался невысокий диванчик, убранный пурпурным шелковым покрывалом. Свет сочился неизвестно откуда. - Что за...
- Подожди. - Имара приложила палец к моему лбу, как выражаются некоторые, к третьему глазу. Потом провела рукой по переносице, коснулась носа и губ. Ногти у нее были острыми как бритва. Я поежился; однако надо признать - ее прикосновение, как ни странно, возбуждало. - У тебя неплохая репутация. - Пальцы Имары продолжали блуждать по моему телу. - Она соответствует действительности?
- Не знаю. - Я не мог пошевелиться, зато мой голос подскочил на целую октаву. - Ай! - Надеюсь, что так. Мне редко представляется подобная возможность.
- То есть? - Я сопротивлялся, причем на полном серьезе. Эта божественная матрона намеревалась поразвлечься, не понимая того, что делает меня заклятым врагом своего супруга. И не важно, что у них в пантеоне царит свобода нравов. Боги - существа ревнивые и имеют дурную привычку превращать возлюбленных своих жен в лягушек и пауков. Но Имару мое сопротивление только раззадоривало. Ей было плевать, что станется с Гарретом потом; она стремилась к одному и добивалась своего с настойчивостью, которую обычно приписывают не слишком соблюдающим правила общежития смертным мужского пола. Я принялся отбиваться, но было уже поздно - неизбежное свершилось. Оставалось лишь надеяться, что Имара не обернется каким-нибудь чудовищем с двумя сотнями щупалец и дыханием дохлой зубатки. Я - агностик, которого заставили верить. Мне следовало позвать на помощь. Если они все такие, тогда понятно, почему их преследуют неприятности. Отдышавшись, я спросил: - У тебя что, привычка хватать прохожих на улице?
- Только когда мне удается улизнуть надолго. В конце концов должна же я как-то поощрять себя за то, что терплю этого ублюдка Имара! Покойник и словом не обмолвился насчет того, законнорожденный ли Имар. Мне стало ясно, чему обязан верховный бог годоротов своим обаянием.
- Погоди! Я всего лишь смертный. - Если не считать ее неутомимости, Имара и сама выглядела сейчас обыкновенной женщиной. - Ладно. Все равно нам нужно поговорить. - Правильно. - Ты нашел ключ? - Э... - Надо было выкручиваться. Положение не из приятных. - Нет. - Хорошо. А искал? Хорошо? Я заскрежетал зубами. Ну и делишки. - Вообще-то нет. Некогда было. - Хорошо, - повторила она. - И не ищи. - Не искать? - Ну да. Спрячься. Скройся. Пересиди. - Ты хочешь, чтобы вас вытурили из Квартала Грез?
- Я хочу, чтобы вытурили Имара с его тупоголовыми приспешниками. Целую тысячу лет мне хотелось избавиться от этого придурка. Я обо всем договорилась и не намерена упускать свой шанс. Она принялась перечислять недостатки и грехи Имара, что напомнило мне об одной из причин, по которым я стараюсь избегать замужних женщин. Между прочим, все ее жалобы я слышал сотни раз из уст смертных. По- видимому, быть богом - занятие смертельно скучное. Поживи так тысячу лет... Неудивительно, что они такие дерганые. Жалобы на супруга вызывают зевоту. А если у тебя нет ни малейшего желания их выслушивать, они становятся сущим наказанием. Я постарался отвлечься и вернулся к реальности, когда Имара решила, что я уже достаточно отдохнул. - Ой! Значит, ты собираешься перебежать от годоротов к шайрам? Интересно, как это у нее получится? Любой теолог скажет, что божества способны и не на такое; но я никогда не понимал, каким образом они устраивают свои дела.
- К шайрам? Не смеши меня! Ланг ничем не лучше Имара. На кой ляд он мне сдался? А его домашние еще хлеще годоротов. Пускай проваливаются все вместе в пучину времени. - Тон у Имары был совершенно равнодушный. Она явно думала о чем-то другом. Может, зря она занялась храмовой проституцией? - То есть ты договорилась не с шайрами?
- Конечно, нет. Заткнись. - Она вновь прижала пальцы к моему лбу. Я заткнулся. Сладостное мучение продолжалось добрую тысячу лет... Меня вновь окутал непроглядный мрак. Последнее, что я помню, - Имара нашептывала мне, что я до конца жизни не пожалею, если Имар с Лангом не получат ключа. Ну почему все это происходит именно со мной?
ГЛАВА 41 Болела каждая мышца, каждая косточка. Я чувствовал себя так, словно выполнил тысячу приседаний и пробежал десять миль, а чтобы остыть, напоследок пару сотен раз отжался от пола. Кругом, куда ни посмотри, синяки и царапины. Пожалуй, пора завести себе новое хобби. Прежнее стало чересчур опасным. Тут передо мной вновь возникло чье-то лицо. На сей раз - омерзительнее первородного греха. Это была морда крысюка, которого, по-моему, выгонит вон даже крысючья самка. Я схватил его за горло и не отпускал, пока не поднялся. Выяснилось, что меня бросили в каком-то переулке и что крысюк шарил в моих карманах. Я возвратил себе свое добро. Крысюк было заскулил. Я не собирался миндальничать: настроение было настолько паршивым, что хотелось кого-нибудь прикончить. Вернулась головная боль. Разумеется, со смертью этого крысюка на свете стало бы легче дышать, я всего лишь отвесил ему зуботычину. Тут мне пришла любопытная мысль. Терять было нечего, и я решил попробовать. Богам все равно известно, куда я направляюсь. Я вытянул вдоль веревку Магодор, отрезал от нее кусок и привязал к хвосту крысюка. Он был столь озабочен своими бедами, что ничего не заметил. Пора было двигаться. И пошустрее. Может, удастся навести годоротов на ложный след. Я вышел на Флитвуд-плейс, одну из тех коротких, не слишком оживленных улиц, которые ведут к Кварталу Грез. Она бежала мимо комплекса зданий `a%- + . Несмотря на то, что война почти закончилась, там кипела работа. Понятия не имею, как люди выдерживают этот грохот. Я передвигался от укрытия к укрытию, будучи уверен в том, что через сотню- другую ярдов окажусь в Квартале Грез. У меня над головой пролетели две совы, они преследовали некое расплывчатое пятно. Я усмехнулся. Молодец, Ёркен, старается. По кирпичной стене поползли тени. Над моей головой послышался шелест. Ветерок подхватил и закружил в воздухе сотни черных листьев. Я был не прочь услышать рев драконов и увидеть колонны громовых ящеров, но до этого не дошло. Каждый новый шаг приближал меня к Кварталу Грез. Издалека пришло грозное до жути напоминание: 'От Нога не скрыться'. Да, запас слов у моего старого приятеля не слишком велик. На бегу я прикинул, не повторить ли тот фокус, который я выкинул с крысюком. Может, получится. Интересно, куда подевался Ёркен? В той стороне, откуда я появился, вдруг заклубился густой темнокоричневый дым. Сверкнула молния. В воздух по широкой дуге взмыла сова. Прогремел гром. Все это видел не только я. Прохожие на улице остановились и разинули рты. Годороты сцепились с шайрами. Я не стал дожидаться, пока они перейдут к рукоприкладству. Мне и без того хватало хлопот. За моей спиной завыл волк (или пес) размерами с корову. Его вой мог означать только одно: 'Хозяин, я взял след'. Опустив голову, я устремился к заветной цели. Передо мной, на рубеже, за которым ожидало спасение, возникло нечто, сгустилась неведомо откуда взявшаяся тень. Вой
