Он был чересчур серьезен. И неисправимо непоседлив. Думаю, это меня и оттолкнуло. Он не видел необходимости льстить девушке с помощью тривиальных комплиментов. Тогда он строил планы побывать в разных частях света, что меня совершенно не интересовало. Он всегда говорил, что хочет делать фотографии для новостей первых страниц, но не писать о них. У него не было времени и на романы.
Стефани говорила негромко, но поспешно, словно делилась с Джорджианой секретом.
— Издательская корпорация Дехупов наконец связала его по рукам и ногам. Слава Богу. Но и теперь он отказывается развлекаться.
Джорджиана старательно разглаживала отворот жакета. Ее не интересовали перипетии жизни Максима.
— Он не создатель империй, это верно, — продолжала Стефани, не замолкая ни на секунду. — Сомневаюсь, что он просидит за столом дольше года. В последние месяцы он побывал во всех городах, где есть газеты, принадлежащие Дехупам. Когда он увидит все, то наймет кого-нибудь заниматься повседневными делами, а сам снова исчезнет. Если Максим готов ехать, пытаться остановить его — все равно что сбивать пулю мухобойкой.
— Он действительно показался мне человеком, который делает то, что ему хочется, — тихо согласилась Джорджиана.
И эта мысль оставалась с ней всю дорогу до клуба. Сидя напротив, она остро ощущала на себе его лениво-изучающий взгляд. Один раз, когда он положил ногу на ногу, их ноги соприкоснулись. Это было похоже на удар тока, так что Джорджиана вздрогнула.
Они одновременно пробормотали какие-то извинения, и она виновато посмотрела на Кору и Стефани, которые были поглощены разговором.
— Вы сегодня прекрасно выглядите, миссис Манчестер, — проговорил Максим.
Когда она молча улыбнулась и заговорила со своими спутницами, он замолчал.
Возможность наблюдать за ней без помех была для него чем-то новым. Максим не видел ее без движения с того дня, как сфотографировал. Сегодня к тому же она ощущала его присутствие так же остро, как он — ее. Каждый удар ее сердца эхом отдавался в его груди. Ее беспокойство выдавала легкая дрожь пальцев, сжимавших сумочку. Если бы они были одни, он бы накрыл ее руки своими, чтобы успокоить предательскую дрожь. Как ни странно, его не оставляло чувство, что Джорджиане страшно. Кого она может бояться? Его? Нет, не может быть!
Максим вдруг повернулся и стал смотреть в темноту. Он пытался убедить себя в том, что в Джорджиане нет ничего особенного. Он встречал немало женщин, которые были гораздо красивее, чем она. Конечно, ее умелый макияж и хорошая прическа делали ее очень привлекательной. Но он мог бы пройти мимо нее на улице и не обернуться…
Нет, он себя обманывает. Она не пытается привлечь его внимание. Она заинтересовала его тогда, когда волосы у нее растрепались от ветра, лицо было забрызгано морской водой и она вообще не подозревала о его существовании. А он уже тогда думал, каков вкус ее подсоленной морем кожи… Как думает об этом и сейчас.
«Она замужем!»
Обычно этой мысли было достаточно, чтобы убить его интерес, но не сегодня. В последние две недели он убедил себя в том, что не хочет больше иметь дела с Джорджианой Манчестер. Но сейчас он смотрел на нее, видел вызывающе поднятую под его взглядом голову, и ему снова хотелось узнать о ней абсолютно все. Несмотря на ее протесты, несмотря на ее замужество, их влечет друг к другу.
— Вы расскажете мужу о сегодняшнем вечере? — внезапно спросил он.
Его низкий голос прервал легкую болтовню женщин. Джорджиана не стала притворяться, будто не поняла вопроса.
— Эдвард будет рад узнать, что я иногда бываю в обществе.
— Тогда в будущем мы должны почаще предоставлять ему повод для радости!
Максим улыбнулся, не обращая внимания на пытливый взгляд Стефани и встревоженный — Коры. Вскоре они уже входили в бальный зал клуба.
— Взять ваши пальто, леди? — спросила одна из девушек за стойкой гардероба.
— О, спасибо, дорогой, — сказала Кора, когда Максим помог ей снять пальто.
— Ни за что! — игриво объявила Стефани, когда он повернулся к ней. — Я все еще дрожу после прогулки по холодному тротуару. А, вот и Фрэнк! Готова спорить, что он высматривает нас. Пойдемте, миссис Уолтон, успокоим его. Фрэнк! — позвала она, уводя Кору в бальный зал.
— Твое пальто?
Джорджиана повернулась и утонула взглядом в ярко-синих глазах Максима.
— Твое пальто, — повторил он. Повернувшись к нему спиной, она вдруг ощутила, как у нее мороз пробежал по коже — и это не имело никакого отношения к погоде. Расстегивая пуговицы на жакете, она сказала себе, что теперь уже слишком поздно сожалеть о выборе наряда.
Его пальцы, оказавшиеся неожиданно теплыми, скользнули по ее шее: он протянул руки, чтобы снять жакет с ее плеч. Ощущение тепла осталось с ней даже тогда, когда она вынула руки из рукавов. Его тихий вздох заставил ее испытать одновременно торжество и страх. А потом она снова повернулась к нему.
Его взгляд скользнул по ее фигуре, ненадолго задержавшись на очертаниях груди. Воротник ее жакета смялся в его руках. Когда Джорджиана вышла открыть ему дверь, он решил, что платье на ней довольно простое, только цвет яркий. Как глубоко он ошибался!
Низкий вырез открыл взгляду стройную спину. А потом она повернулась, и оказалось, что линии груди не менее прекрасны.
— Я одета в соответствии с событием? — спросила она, смущенная его молчанием.
— Все в порядке, — заверил он.
Но от одной мысли, что ему предстоит весь вечер смотреть на нее в этом облегающем наряде и знать, что под ним у нее практически ничего не надето, он испытывал чисто мужскую неловкость. Если бы она была свободна, он бы в секунду утащил ее туда, где было бы тихо и безлюдно и где бы их никто не увидел.
Принимая два жетона на пальто, он цинично подумал, что скоро сила воли ему изменит и он больше не сможет делать вид, будто испытывает по отношению к ней только легкое любопытство. На самом деле ему хотелось бы знать, как она выглядит, когда разрумянится от страсти — обнаженная, в его объятиях… Ее тело будет дрожать от желания, оно будет теплым и податливым, оно откроется навстречу ему…
Он тихо чертыхнулся и постарался отогнать от себя эти соблазнительные картины. Вечер обещал быть долгим, очень долгим!
Джорджиана взяла его под руку и прошла с ним в бальный зал. Благодаря высоким каблукам она почти сравнялась с ним в росте.
— Макс! Наконец-то! — Худой блондин лет тридцати пяти энергично пожал ему руку и похлопал по плечу. — Мы ждали тебя, чтобы начать. Ты ведь почетный гость. — Он сделал паузу, многозначительно переводя взгляд с Максима на Джорджиану. — Можешь ничего мне не говорить. Это и есть та…
— Фрэнк, ты рискуешь поставить себя в неловкое положение, — ловко прервал его Максим. — Это миссис Эдвард Манчестер. Джорджиана, я хотел бы вас познакомить с обычно сообразительным редактором-издателем «Кроникл» Фрэнком Говардом.
— Очень приятно, — сказала Джорджиана, протягивая руку и сочувственно улыбаясь смутившемуся незнакомцу.
— Мне бы пора отказаться от попыток предсказать поступки Макса, — ответил Фрэнк, пожимая ей руку. — Ну по крайней мере у какого-то мужчины хватило ума вас заловить. Ваш муж с вами?
— Он в плавании, служит, — сухо ответил Максим. — Уж не Бет ли Райдер сидит за нашим столом?
Джорджиана заметила, что Фрэнк озадаченно посмотрел на улыбающегося Максима и сказал:
— Как почетный гость ты, Макс, сидишь с мэром и его супругой, а также с твоим покорным слугой. А Джорджиану мы, конечно, пригласим присоединиться к остальным сотрудникам.
— Надеюсь, ты не против, — тихо сказал Максим Джорджиане, пока они шли следом за Фрэнком через лабиринт столиков, которые заполнили большую часть зала. — Я надеялся, что мы будем сидеть вместе. Все мы, — добавил он, запоздало заметив, куда завели его мысли.
Ему хотелось поговорить с ней без свидетелей, и казалось, что этот вечер может оказаться для него
