крепкие ладони.
— Надо было сразу со мной поделиться, Аврора. Я бы успокоил тебя. Бабушка просто бесится, что давно перестала быть хозяйкой имения Силверблейд.
Аврора почувствовала, что краснеет.
— Так она… она лгала мне?
Николас решительно кивнул:
— Да, лгала. Бабушка только и ждет случая, чтобы насолить мне. А теперь еще и тебе. Пользуется твоей невинностью и неопытностью. Она надеется разлучить нас и добиться господства в доме.
Николас рассказал Авроре, как леди Вивьен оказалась во «вдовьем доме». Объяснил, почему он был вынужден пойти на этот шаг.
— Мой отец был прекрасным человеком, да упокоит Господь его душу. Но он позволял своей матери помыкать им. Когда леди Вивьен попыталась укротить и меня, я воспротивился, восстал против этого, чем и вызвал ее ненависть. Она возненавидела меня, когда поняла, что я не позволю ей сделать со мной то же, что она сотворила с отцом. Жизнь в одном доме с леди Вивьен становилась невыносимой. И я решил, не найдя иного выхода, отдалить ее от себя.
Аврора покачала головой:
— Я почти что поверила в ее ложь о тебе.
Николас взял руку Авроры и прижал ее к своему сердцу.
— У тебя добрая душа, Рора, и ты доверчива. Я должен признаться, — добавил он, понизив голос, — что мои друзья когда-то развлекались в саду Эрота. Но всем забавам был положен конец, когда я на тебе женился. Ты теперь моя жена, Аврора. Я никому не позволю унизить тебя. И тебе не будет за меня стыдно.
Аврора вздохнула:
— Спасибо, Николас. Прости за недоверие.
Николас снисходительно улыбнулся:
— Все это так для тебя ново, Рори, как, впрочем, и для меня. Мы все еще не очень хорошо знаем друг друга. Нам еще многому предстоит научиться.
Аврора вскинула голову.
— Что ж, твоя бабушка больше никогда меня не одурачит!
Аврора выглядела такой решительной, что Николас, не выдержав, рассмеялся.
— Мы возвращаемся к гостям, Рора?
Аврора с улыбкой кивнула мужу.
— И я покажу им, какой могу быть остроумной, веселой и гостеприимной.
Глава 13
Аврора остановила Огонька на гребне холма, чтобы дать ему отдышаться после долгой скачки. Солнце давно взошло, но туман еще держался в лощинах.
Аврора потрепала коня по шее.
— Пора нам скакать назад, дружок. Наши гости скоро проснутся. Николас будет меня искать.
И тут Аврора заметила всадника, спешащего к ней. Она узнала в нем Олли.
Аврора рассмеялась, откинув со лба непослушный завиток.
— Доброе утро, Олли. Тоже решили покататься верхом?
Они поехали рядом.
— Признаться, я не думала, что кто-то из вас встанет так рано, — сказала Аврора.
— Я надеялся поговорить с вами. Без Ника.
— О чем?
— О разном. О саде Эрота, например. О репутации Ника… Смею думать, что мы с ним близкие друзья. Я хотел бы кое-что сказать вам о вашем муже. — Олли улыбнулся. — О нас ходят слухи, будто мы устраиваем оргии. Так? Знайте, Аврора, что это ложь.
Аврора смутилась:
— Да, но его репутация…
Олли вздохнул с некоторым раздражением:
— Позвольте рассказать мне о моем друге Нике, раз он сам не способен рассказать о себе. — Олли взъерошил свои золотистые кудри. — Все началось семь лет назад. Когда был убит Тим, Ник долго ходил сам не свой. Мы даже боялись за его рассудок. А потом мать и отец его заболели оспой. Отец умер. Мать превратилась в затворницу. Тогда Ник решил, что он должен насладиться тем, что у него осталось. Началась погоня за наслаждениями. Вот тогда и поползли слухи. Ник сам делал все, чтобы давать больше пищи для сплетен. Он привез из Европы статую Приапа и объявил, что она обладает некой… таинственной силой.
Аврора удивленно вскинула брови:
— Какой силой?
Круглые щеки Олли порозовели сильнее обычного.
— Силой наделять мужчину… э… большими… возможностями, если он проведет ночь недалеко от статуи.
Аврора, не выдержав, рассмеялась.
— Поэтому гости Николаса стали посещать сад ночью?
— Верно! — воскликнул Олли. Лицо его вдруг стало серьезным. — В последнее время Ник сильно изменился. Я вижу, как он на вас смотрит.
— Как?
— Мой друг Ник влюбился.
— Влюбился? В меня? — Аврора покачала головой, отказываясь в это верить. — Нет, Олли, вы ошибаетесь.
— Я повторяю: он вас любит.
Аврора хотела бы верить Олли. Николас и в самом деле изменился. Наверное, он ее уважает. Но любит ли?
— Нет, — произнесла она вслух, — я не могу поверить в то, что Николас меня любит.
Если бы муж действительно ее любил, думала Аврора, он бы не говорил с ней время от времени повелительным тоном. На самом деле он ни разу не дал ей забыть о том, что он здесь хозяин. И все всегда будет так, как он хочет.
А что же она сама? Какими чувствами наполнена ее душа? Когда Николас держал ее в своих объятиях, когда он страстно и нежно ласкал ее, ей и в самом деле начинало казаться, что она его любит. Но то бывало ночью. А днем из любовника Николас превращался в маркиза Силверблейда, высокомерного и язвительного, властного и вспыльчивого — того, кто делал ее неуверенной в себе и в нем. Кто знает, какое место отводилось ей в его сердце… Если, конечно, у него было сердце.
В холле на серебряном подносе Аврору ждало письмо. Она узнала почерк сестры.
В первых строках Диана выражала надежду на то, что у Авроры и Николаса все складывается удачно, высказывала приличествующие случаю пожелания. Затем она пересказывала последние лондонские сплетни, которые не слишком интересовали Аврору.
Самое главное содержалось в третьей части письма.
«Я встретила весьма интересного человека, — писала Диана. — Это лорд Джейсон Баррон, маркиз Пенхол. Его имение находится в Корнуолле, где он и проводит большую часть года. Вообще Джейсон весьма своеобразный мужчина, довольно эксцентричный. Суди сама: он редко бывает в Лондоне, предпочитая тихую жизнь далекой провинции суете и блеску столицы. Несмотря на то что Джейсон вовсе не красавец, я нахожу его обаятельным. Он навещает меня почти каждый день и, кажется, совсем от меня без ума. Ну, что ты скажешь, дорогая сестричка?»
Аврора чувствовала, что у нее камень с души упал. Она была рада за сестру.
Конечно, думала Аврора, свернув в коридор, было бы совсем хорошо, если бы этот маркиз женился на Диане…
Проходя мимо дверей зала, Аврора услышала знакомые звуки: кто-то бился на шпагах! Заинтригованная, она решила посмотреть.
