– Об этом я меньше всего беспокоюсь, – усмехнулась Элизабет. – Ведь мы могли оказаться далеко друг от друга. Да и здесь я была одна, пока не увидела вас. Если б не вы, я и сейчас пребывала бы в одиночестве.
Хотя Фредерика в данной ситуации и нельзя было считать помощником, все-таки рядом находился мужчина, и это помогало ей держаться.
Взглянув ему в глаза, она поняла, что подняться он не сможет.
– Поспите немного, – предложила Элизабет. – А я пойду разведаю, что там за поворотом овражка. Возможно, обнаружу ручей или пресное озеро.
Фредерик закрыл глаза и больше не возражал. Не потому, что она так посоветовала, вероятно, это все, что в его силах было сейчас сделать. Не прошло и минуты, как он уснул.
Элизабет присела рядом, любуясь им. Он даже в столь беспомощном своем положении привлекал ее внимание. До встречи с ним она не заглядывалась на мужчин. В юности у нее было несколько увлечений, потом ей нравился ее приятель по колледжу и они какое-то время встречались… Но ничего сколько-нибудь путного из этого не вышло. В общем, она старалась держаться подальше от мужчин, осторожничала даже чересчур.
И только лишь Фредерик Джоэл, сам того не желая, пробил ее защитную броню. Даже в тех сложных обстоятельствах, в которых они оказались, Элизабет чувствовала магнетизм, исходивший от этого человека.
Да, он был потрясающе привлекателен. Но красота эта, напрочь лишенная какой бы то ни было мягкости и слащавости, делала неприменимым по отношению к нему слово “красавчик”. Она была по-мужски суровой и прекрасной. Чуть деформированная линия носа, волевой подбородок, серые глаза, черные густые волосы… – все это делало его лицо необычайно привлекательным.
Элизабет смотрела на него, спящего. Сквозь порванную одежду виднелась его широкая загорелая грудь, поросшая волосами, плоский, мускулистый живот… Она облизнула пересохшие губы, но ей не стало легче. Надо найти пресную воду, а сидеть тут рядом с ним и восхищаться просто глупо, это пустая трата времени, одернула себя Элизабет.
Девушка решительно поднялась и сразу же почувствовала головокружение. Но, постояв немного и оправившись, пошла на разведку.
Когда Элизабет вернулась, солнце уже добралось до зенита. Фредерик все еще спал, повернувшись на бок. Ей показалось, что ему стало лучше: цвет лица принял более естественный оттенок, и кожа больше не была покрыта испариной.
– Фредерик, – позвала она тихо. Он не ответил, и ей пришлось позвать громче: – Фредерик! – Он на этот раз вздрогнул, но глаза не открыл. – Пожалуйста, проснитесь! – Его веки поднялись и снова опустились. Элизабет дотронулась до его руки. – Просыпайтесь, я нашла источник. Ручей прекрасной пресной воды, замечательной на вкус. Это не очень далеко, но вам придется идти туда самому, потому что мне не в чем ее нести.
Он открыл глаза и долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец сел и пробормотал:
– Извините, я, должно быть, уснул.
– Не извиняйтесь. Вы еле держались на ногах.
Фредерик прикоснулся к подсыхающей ране на голове.
– Мне показалось, что все это мне приснилось: и вы, и этот берег… Я ничего не помню.
У Элизабет заныло сердце. Она-то надеялась, что после сна память к нему вернется. Но пришлось сделать вид, что ничего особенного не произошло.
– Похоже, отдых пошел вам на пользу, вы в первую минуту напугали меня, но сейчас выглядите уже значительно лучше.
– И вы тоже смотритесь не так уж плохо. Ваше лицо ведь было все в копоти и саже. Вот это я хорошо помню…
– Я нашла источник и небольшое озеро рядом с ним, – улыбнулась она. – Так что искупалась и напилась свежей воды.
– И никого не встретили?
– К сожалению, нет.
Глаза его стали печальными, он взглянул на нее, а потом на небо.
– С нами случилась беда, Элизабет Форрест.
– Называйте меня Элизабет. Так мне больше нравится.
– А как меня зовут?
Она вздохнула.
– Послушайте, вы можете пойти со мной к роднику? Попьете воды, и вам станет лучше.
– Да, теперь я чувствую, что дойду. – Фредерик развязал шнурок и сбросил единственную туфлю. – Для баланса, – объяснил он.
– А вы в состоянии идти босиком?
– Это не так уж и важно.
Он поднялся, опираясь о ствол дерева, отцепил от пояса карабин страховочного конца, еле слышно чертыхнувшись при этом.
– Опять головокружение?
