Ее бесило, что он так поступил с Лекси, но почему-то и трогало, что он все больше привязывается к девочке. Как она, Дру, может решить, станет ли он для Лекси хорошим отцом, если он каждый день выкидывает что-нибудь новенькое?
А тут еще отношения между ними двоими. Он ясно дал понять, что хочет снова стать ее любовником, но позволил ей решать самой. Это показывает, что она для него нечто большее, чем просто любовница. Та фотография в газете должна бы вызвать у нее ревность, но на самом деле Дру просто дразнила его. Что с ней случилось? Что безумнее – доверять ему или не доверять?
А Лекси между тем ждала ответа. Дру знала, почему ее дочь радуется ее ссоре с Уитом. Посторонние всегда бывают отстранение вежливы между собой; близкие люди не боятся выяснять отношения, потому что им не все равно. У друзей Лекси родители часто ссорились, а потом мирились. Ну что ж, если Лекси мечтает, что они и дальше будут ссориться, придется ее разочаровать. Отныне Дру будет держаться с ним отстранение вежливо.
– Мы с принцем Уитом уже не ссоримся, – сказала она девочке. – Но, может быть, ему сейчас некогда, он ведь только что приехал.
Лекси с надеждой взглянула на Уита.
– Чего мне сейчас больше хочется – распаковать чемоданы или посмотреть, как Лекси выступает в своей пьесе? – Уит вытянул руки ладонями вверх, как бы взвешивая эти две возможности. – Чемоданы. Пьеса. Чемоданы. Пьеса.
Лекси сразу разгадала его игру. Она схватила его за обе руки и потащила к машине.
– Сначала посмотри пьесу, а чемоданы – потом! – торжествующе постановила она.
Уит вынул кассету из отделения для перчаток и вопросительно посмотрел на Дру. Она кивнула, и все пошли к дому.
Они просмотрели кассету три раза, с самого начала и до самого конца. Лекси рассказывала, как было за сценой, а Дру – как было в зрительном зале. Она старалась говорить как можно суше, памятуя о своем решении соблюдать вежливую отстраненность. Но энтузиазм Уита оказался заразителен, и не успела Дру опомниться, как они уже дружно хохотали, сидя на полу в гостиной вокруг миски с попкорном и прокручивая ленту то вперед, то назад, то просматривая ее в замедленном темпе. Наконец они остановили запись на том кадре, где Лекси высунулась из-за занавеса, чтобы помахать Слоуну своим скипетром.
К этому времени стало уже совсем поздно, всем захотелось есть, и Дру заказала по телефону пиццу (с доставкой на дом!), которую они съели, одновременно просматривая видеозапись Лекси в детском садике.
– У тебя еще есть кассеты с Лекси? – спросил Уит, когда запись кончилась. Он жадно ловил каждую возможность заглянуть в прошлое своей дочери.
Дру покачала головой.
– У меня и эта-то только благодаря тому, что папа одной девочки из ее группы записал кассету для воспитательницы и сделал копии всем желающим.
– Мы не можем себе позволить видеокамеру, – пояснила Лекси. – Но у нас есть нормальный фотоаппарат. Мама часто меня снимала, когда я была маленькая. Хочешь посмотреть?
– Еще бы!
Уит уселся на диване рядом с Лекси, которая свернулась клубочком у него под боком, и принялся перелистывать альбомы с фотографиями, начиная с конца. Он предложил помочь Дру убрать со стола, но она отказалась. Помыв посуду, она вернулась в гостиную и присела на подлокотник дивана рядом с Уитом. Сначала объяснения давала Лекси, но по мере того, как они продвигались все дальше в прошлое, Дру приходилось все больше включаться в рассказ. Уиту понравилось, что она помнит множество мелочей о раннем детстве Лекси и что делится с ним даже самыми, казалось бы, незначительными пустяками. Ему все хотелось знать, все прочувствовать. Он так жалел, что все это прошло без него!
– Вот это – когда я в первый раз ее подстригла. – Дру указала на фотографию, где Лекси сидела в высоком детском стульчике, вся закутанная в простыню.
– Сколько ей было?
– Два года. Она родилась совсем лысенькой, и только к двум кудряшки отросли настолько, что начали лезть ей в глаза. Тогда я решила ее подстричь. Вот, смотри, – она протянула руку, показывая, – это до, а это – после.
Ее рука, такая женственная, протянутая прямо перед ним, отвлекла Уита от альбома. И пахло от нее очень хорошо. Уит вдруг подумал: интересно, а что она будет делать, если он стащит ее с подлокотника к себе на колени и пройдется поцелуями по ее руке, от кончиков пальцев до самого плеча? Но рядом сидела Лекси, так что ему пришлось сдержаться. Почтенные папаши, безусловно, не позволяют себе подобных выходок. Он только проследил взглядом линию ее руки до грациозно вытянутого указательного пальчика и снова стал перебирать фотографии.
– Я смотрю, ты подстригла только челку, – заметил он.
– Обрезать все эти кудряшки? Да ни за что на свете! – воскликнула Дру с улыбкой. Ей было приятно, что он смотрит снимки с таким интересом. Никого больше они не занимали, кроме разве что Джули и Анны. У бедняжки Лекси не было не только отца, но и бабушек с дедушками, которые баловали бы ее.
Как король Ивар баловал ее на свадьбе Джули с Эриком… Король и Лекси сразу нашли общий язык. Если Уит станет отцом Лекси, у нее сразу появятся и дедушка, и дядя. Она совершенно очаровала Эрика в то лето, когда он жил здесь, в замке.
Дру не могла отрицать, что в данный момент Уит вел себя как самый настоящий отец. Не просто «вел себя» – он ни капельки не притворялся. Ему хотелось быть здесь, с ними. Он хотел все знать о своей дочери. И он действительно хотел бы быть тогда на спектакле.
– Теперь-то у тебя волосы гораздо длиннее, – сказал он Лекси. – Может быть, пора еще раз подстричь тебя и обкорнать все эти кудри.
Лекси не ответила на его поддразнивание. Уит посмотрел на нее и увидел, что она крепко спит.
Он осторожно поднялся и взял Лекси на руки.
