безумными глазами.
Николя схватился за поводу, но Дамарис потянула его на себя. Сорсьер заржал и встал на дыбы. Николя, тихо чертыхаясь, увернулся от его копыт. Выждав несколько секунд, он подошел к Сорсьеру сбоку и одним движением снял с седла девочку. Конь сразу же успокоился и позволил конюхам увести себя в стойло.
Николя не выпускал Дамарис, несмотря на то что она визжала и вырывалась из его рук. Перебросив ее через колено, он принялся шлепать ее и продолжал экзекуцию довольно долго, не обращая внимания на град слез, которые катились у нее по щекам, и жалобные крики. Наконец Дамарис ощутила под ногами у себя землю и с громким плачем бросилась бежать в дом.
Пэдди оцепенело смотрел на приближающегося к нему Николя, ясно прочитывая в его глазах намерение восстановить справедливость. Не долго думая Пэдди развернулся и опрометью кинулся в дом, понимая, что даже Mapa не сможет спасти его от наказания.
— Николя! — Mapa преградила ему путь. — Ты не посмеешь прикоснуться к нему! Это не твой ребенок. Я сама поговорю с Пэдди.
— Здесь одними словами не обойтись, Mapa. — Николя отодвинул Мару с дороги и направился в дом. Она бежала следом за ним. — Пэдди должен хорошенько запомнить, что не всегда можно поступать так, как хочется. Если он не затвердит этот урок сейчас, он не сделает этого никогда. Мне очень жаль, что, когда ты была в его возрасте, я не оказался рядом, чтобы научить тебя тому же. Пойми, Mapa, это спасет его от многих неприятностей и проблем в жизни. Не вмешивайся, я прошу тебя.
Mapa отстала. Когда она вошла в холл, Николя уже поднялся по лестнице на второй этаж. Она остановилась в нерешительности и вдруг заметила Джэми, которая выходила из кухни.
— Что, скажите на милость, здесь происходит? И где мастер Пэдди?
— Пэдди вместе с Дамарис катались на Сорсьере, и Николя поймал их с поличным, — объяснила Mapa, удивляясь тому, что наверху так тихо.
— Ничего не поделаешь, раз виноват, должен быть наказан, — тяжело вздохнула Джэми.
— Нет, ты не понимаешь! Николя собирается его выпороть! — воскликнула Mapa.
— Мальчику не повредит почувствовать на себе тяжелую мужскую руку и понять, что за ним есть кому присмотреть, — сказала Джэми, и в этот момент сверху раздался оглушительный визг Пэдди. — Пожалуй, сварю себе кофе, — добавила Джэми и вернулась на кухню.
Через минуту крики стихли, и Mapa бросилась наверх в комнату Пэдди. Но, проходя мимо комнаты Дамарис, она остановилась и прислушалась к разговору, который велся при неплотно прикрытой двери.
— Нельзя все время поступать так, как хочется, Дамарис, — донесся до Мары ласковый голос Николя.
— Я всегда так поступала, — послышался ответ девочки. — И никому никогда не было до этого никакого дела.
— А вот мне есть до этого дело. Я не хочу, чтобы вы сломали себе шею.
— Почему я должна вас слушаться? Я всегда была всем безразлична, с какой стати вы обо мне заботитесь?
— Неправда, Дамарис. Ты не была всем безразлична.
— Нет, правда! У папы никогда не хватало на нас времени. Мы для него были просто «милыми детками». Он ни разу не поговорил со мной, не поцеловал, не пожелал спокойной ночи. Николь всегда была маминой любимицей, по крайней мере, до тех пор, пока не появился Жан-Луи. Но Николь хорошо, она скоро выйдет замуж, и у нее будет свой дом. Сорсьер — единственный, кто меня по-настоящему любит. Он мой друг, у меня больше никого нет. Почему вы так жестоки ко мне? — чуть не плача, спросила она. — За что вы меня ненавидите? Зачем отбираете его у меня? Зачем?
— Дамарис, девочка моя, мне очень жаль, что мы не были знакомы с тобой раньше. Мне кажется, мы могли бы стать настоящими друзьями, — ответил Николя с непритворным состраданием в голосе.
Mapa на цыпочках прошла мимо приоткрытой двери и увидела, что Дамарис плачет, уткнувшись в широкую грудь Николя, а он тихо гладит ее по волосам.
Mapa застала Пэдди с выражением оскорбленного достоинства на заплаканном лице. Он оглянулся на дверь, когда она вошла, бросился к ней и прижался лицом к ее животу.
— Я его ненавижу, — плакал Пэдди, и его слова сливались в протяжное мычание, так как голос заглушали складки юбки.
— Мне очень жаль, что тебя наказали, но то, что вы сделали, действительно опасно. Да я бы с ума сошла, если бы с тобой что-нибудь случилось! Николя здесь хозяин, и его приказам надо подчиняться. А ты ослушался, малыш.
— Я согласился на это только потому, что не хотел, чтобы Дамарис считала меня трусом, — признался Пэдди. — А на самом деле я немножко боялся.
— И ты больше не будешь без разрешения кататься на лошади?
— Нет! Никогда! — ни минуты не раздумывая, пообещал он.
— Сейчас Джэми согреет молока и принесет тебе кусочек персикового торта, твоего любимого, — сказала Mapa, целуя его в макушку. — А пока можешь поиграть.
— Хорошо, — кивнул Пэдди. — На улице снова пошел дождь, — сказал он и влез на кровать с книжкой. — А свою тайну я Николя теперь не расскажу, вот! — буркнул малыш себе под нос, раскрывая книжку.
Глава 14
Дьявол всегда рядом и имеет много обличий.
Последующие несколько дней прошли в суетливой суматохе, поскольку Селеста собиралась покинуть Бомарэ навсегда. Заранее было оговорено, что Николь с матерью отправятся на целый месяц перед свадьбой погостить у родителей жениха, в поместье выше по течению реки. Затем они собирались перебраться в Новый Орлеан, чтобы принять живейшее участие в открытии сезона с его балами и светскими вечеринками. Говорили, что жених Николь в настоящее время путешествовал по Франции, обещая приехать со дня на день. Николь пребывала в состоянии эйфории, и окружающие переносили ее с трудом. Кроме того, собирая и упаковывая свои вещи, Николь удалось перевернуть весь дом и создать такой беспорядок, что у прислуги опускались руки.
Селеста решила оставить Николя всю мебель, за исключением любимых предметов обихода. Благодаря тому, что Николя заплатил ей за поместье хорошие деньги, Селеста превратилась в состоятельную женщину и по приезде в Чарльстон могла снять дом и полностью обставить его по собственному вкусу. И все же ей хотелось взять на память несколько вещиц, напоминавших бы ей о Луизиане.
Николя не торопил мачеху и уверял, что не стоит уезжать так спешно, но Селеста предпочла покончить с прошлой жизнью одним махом. Таким образом, Николя позаботился, чтобы сборы не доставили Селесте много хлопот.
В это время Амариллис стала частой гостьей в Бомарэ. Она изыскивала самые невероятные предлоги для визитов и советовалась с Николя по поводу хозяйственных дел. Зачастую их можно было увидеть вдвоем прогуливающимися по аллеям вокруг дома. Амариллис в светлом платье грациозно склоняла головку к плечу Николя и внимательно прислушивалась к его словам. Пэдди, наоборот, избегал Николя, смотрел на него с упреком и старался не встречаться с тем, кого раньше боготворил.
Поздно вечером накануне отъезда Селесты Mapa укладывала Пэдди в постель и терпеливо ожидала, пока малыш закончит молитву и укроется одеялом. Но вместо этого Пэдди вдруг вскочил и босиком бросился к двери.
— Я вспомнил! — крикнул он.
— Пэдди, вернись! — позвала его Mapa.
— Мастер Пэдди, — удивленно приподняла брови Джэми. — Что это вы надумали, молодой человек? Пора в постель, вернитесь немедленно, — строго приказала она, когда мальчик уже взялся за ручку двери.
— Но я забуду об этом утром, Джэми, — взмолился малыш. — Я уронил солдатика и забыл положить в коробку вместе с остальными. Всего на минуточку! — С этими словами он выскользнул в коридор.
Беззвучно спустившись по лестнице, Пэдди на мгновение задержался у дверей гостиной и прислушался к голосам, доносившимся оттуда, затем подобрал полы длинной ночной рубашки и прошлепал в кабинет.
