— Я могу прийти и в другое время, если мой визит некстати, — смущенно вымолвила она и нерешительно переступила порог комнаты, заметив, что хозяин встречает ее в расстегнутом жилете и без сюртука.
— Нет, что вы! — залился краской Швед. — Я как раз одевался. Извините, что у меня такой беспорядок.
— Вы, вероятно, собираетесь куда-нибудь ужинать? Но я пришла всего на минуту и не задержу вас. Я только хотела попрощаться.
— Попрощаться? — недоуменно вымолвил Швед.
— Я решила уехать из Сан-Франциско. Сегодня вечером уходит пароход. Примерно в это же время через год мы с Пэдди уже будем в Лондоне. Моя родина там, а не здесь, Швед, — постаралась объяснить Mapa.
— Мне будет очень недоставать вас, — постарался он выдавить из себя улыбку. — Вы твердо решили уехать, Mapa? Я собираюсь обосноваться в Сан-Франциско, открыть свое дело и… мы могли бы быть, по крайней мере, друзьями.
— Мне бы очень этого хотелось, — горько улыбнулась Mapa. — Но не всегда жизнь оборачивается так, как хочется.
— Скажите, вы уезжаете не потому, что кого-то боитесь? — проникновенно глядя ей в глаза, поинтересовался Швед. — Этот тип, француз из казино, больше не докучает вам? Если так, то я сделаю из него отбивную, и у него до конца дней не будет сил взять в руки колоду карт, — пообещал он, и Mapa почувствовала в его словах не просто угрозу.
— Нет, все в порядке, — солгала она, решив, что ни к чему вмешивать в эти дела Шведа. К тому же теперь она уезжает, и Жак больше будет не опасен. — Я действительно хочу уехать не из-за Жака или Молли. Нам с Пэдди будет лучше в Лондоне. Мне пора идти, Швед, прощайте.
— Я хочу пожелать вам счастья, Mapa. Надеюсь, вы найдете то, к чему стремитесь, — вымолвил Швед, будучи не в силах скрыть печаль, сквозившую в его взгляде.
— Я хочу вас поблагодарить за то, что вы не перестали считать себя моим другом после того, как узнали обо мне столько малоприятных вещей, — улыбнулась она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Шведа в щеку.
Он обнял ее за талию и привлек к себе, а затем склонился и нежно коснулся губами ее губ. Mapa не сопротивлялась, и поцелуй их был долгим и печальным, поскольку оба понимали, что у него нет будущего.
Однако Николя, который в этот момент оказался на пороге комнаты друга, этот поцелуй вовсе не показался таким невинным. Напротив, он увидел в нем проявление страстной любви.
— Извините, что я вошел без стука, — сказал он с ледяным спокойствием, как только Швед выпустил Мару. — Я не предполагал, что ты так рано начнешь развлекаться сегодня вечером, — усмехнулся Николя и презрительно взглянул на вспыхнувшее лицо Мары. — Ты не пожалеешь, что решил провести вечер в обществе этой женщины, Швед. Я по собственному опыту знаю, что она стоит тех денег, которые ты ей заплатишь. — Mapa остолбенела, не веря своим ушам, а Швед медленно багровел, сжимая кулаки. — Разве она не сказала тебе, что мы были любовниками? Жаль! Тебе никогда не нравилось делать усилия, чтобы вспомнить то, что тебе неприятно, моя радость. Вероятно, у Дельмонико я тебя не дождусь, Швед, и ужинать мне придется одному, не так ли? — Он с сожалением окинул взглядом комнату друга и вышел вон, плотно прикрыв за собой дверь.
Mapa прикусила губу, чтобы не расплакаться от обиды и унижения. Швед положил ей руки на плечи, развернул к себе и ласково посмотрел в ее печальные, тронутые болью глаза.
— Извините, Mapa. Я не предполагал, что между вами и Николя все так серьезно. Я догадывался, что ваши отношения не ограничиваются тем, о чем вы мне рассказали, но у меня и в мыслях не было, что… — Он смущенно замялся.
— Что касается Николя, то для него это совсем не серьезно, — дрожащим голосом вымолвила Mapa. — С моей стороны было непростительной глупостью влюбиться в него, но я ничего не могу с собой поделать, Швед, — честно призналась она. — Я люблю его так сильно, что мое сердце разрывается от страсти. Но этим страданиям никогда не придет конец, потому что мои чувства навсегда останутся безответными. Николя ненавидит меня.
— Я не могу его понять, — удрученно покачал головой Швед. — Он ведет себя очень странно, я его просто не узнаю. А все эта проклятая креольская гордыня! Я думаю, он вовсе не так сильно ненавидит вас, как желает это представить. Потому-то так и злится на самого себя. Не исключаю, что он вас ко мне ревнует. Вы влечете его к себе, но он не хочет смириться с тем, что утрачивает, таким образом, свою независимость. Возможно, если бы у вас появилась возможность провести вместе какое-то время, вы смогли бы лучше узнать друг друга и начать все сначала. Но, к сожалению, ничего не выйдет, — вздохнул он. — Вы уезжаете в Лондон, а Николя возвращается в Новый Орлеан.
Mapa недоверчиво воззрилась на Шведа. Эта новость явилась для нее полной неожиданностью. Она уже успела свыкнуться с мыслью о том, что никогда больше не увидится с Николя, потому что покидает Сан-Франциско. Ей было бы приятно знать, где он, представлять его в этом городе, в привычной обстановке, среди знакомых людей.
— Николя был моим первым любовником, и ему это известно. Шанталь прекрасно знает, что я совсем не такая женщина, какой он попытался только что представить меня в ваших глазах. Он ничего не знает о моей любви к нему, и может быть, когда-нибудь мне удастся забыть его. Прощайте, Швед.
Mapa бросилась вон из комнаты и поспешила в пансион, надеясь, что Джэми уже успела одеть и собрать Пэдди, а значит, они смогут отправиться на пристань без задержки. Войдя в холл и снимая на ходу перчатки, Mapa направилась прямиком в гостиную.
— Дженни, я вернулась! Надеюсь, у нас еще есть время, чтобы выпить по чашечке чая? Извини, что я так долго, но… — Mapa осеклась на полуслове, войдя в гостиную и увидев на столе груду грязной посуды.
— Мисс О'Флинн… — раздался у нее за спиной чей-то тихий голос.
Mapa резко обернулась, и от сердца у нее отлегло, когда она узнала старшего сына Дженни.
— Господи, Горди! Как ты меня напугал! А куда все подевались? И почему так тихо?
— Они там, наверху, — ответил мальчик, и по его щеке скатилась крупная слезинка. — Этот человек избил мою маму и забрал Пэдди. Он был очень страшный. Джэми не хотела отдавать Пэдди, и он сильно ударил ее. Я спрятался под лестницей, и мама велела мне дождаться вас и все вам рассказать.
Из груди у Мары вырвался крик ужаса, и она со всех ног бросилась вслед за Горди вверх по лестнице. С каждым шагом плач и крики, доносившиеся из комнаты Джэми, становились все более отчетливыми.
Mapa распахнула дверь и окаменела на пороге. Страшная сцена открылась ее взору: у дальней стены на полу сидели Джэми и Дженни, одежда на них была изорвана, на лицах синели кровоподтеки. Маленький Питер заливался слезами, уткнувшись в подол матери.
— О Боже, — еле выдавила из себя Mapa, переводя взгляд с перекошенного от боли лица Дженни, прижимающей к разбитой губе окровавленный платок, на Джэми, со стоном растирающей ушибленное предплечье.
— Mapa! — воскликнула Дженни, не сразу заметив ее в дверях. — Слава Богу, что ты вернулась!
Mapa переступила через порог, и следом за ней в комнату протиснулся Горди, потрясенный ужасным состоянием матери и братьев, младший из которых стал успокаиваться на руках у Дженни, а средний, Пол, стоял не двигаясь возле окна, как солдат на часах. Его до сих пор трясло от страха, и он боялся шевельнуться. Mapa по глазам обеих женщин видела, что они собираются ей что-то поведать, и заранее догадывалась о том, каков будет их рассказ.
— Они пришли сюда и спросили про Пэдди, — начала Дженни. — Я узнала их. Но на этот раз Швед отсутствовал, и защитить нас было некому.
Джэми принялась вполголоса причитать, опустив подбородок на грудь и тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
— Они его забрали! Ладно бы просто забрали, но мастер Пэдди стал кричать и вырываться. Он долго не давался им в руки, а потом его скрутили, и малыш затих. Я боюсь думать, что они могли с ним сделать. Для этих ублюдков не существует ничего святого! А все она… Эта поганая чертовка! Я никогда не доверяла ей.
