Лиз с блаженным видом потягивала вкусный напиток.
– Мне нравится чай со льдом. Именно такой, как его делают здесь, на юге. Нигде так не умеют его готовить.
– Конечно, – не без самодовольства согласилась Фелиция.
– Да, очень вкусно, но я все же продолжаю надеяться, что мне предложат мятный джулеп[5], – с улыбкой сказала Джозетта.
– После ужина будет джулеп, если хотите, – сказала Фелиция.
Джозетта улыбнулась, но Элеонора не стала продолжать тему прохладительных и прочих напитков. Она пристально посмотрела на Клер и сказала:
– Чем больше времени я с вами провожу, тем больше укрепляюсь в мысли, что вы с моим братом созданы друг для друга.
– Присоединяюсь, – сказала Фелиция.
– А что до меня, я уже давно так думаю, – заметила Джози.
Клер хмуро взглянула на подругу:
– Тебе ли, Джозетта, не знать, что это не так. Джозетта, конечно, слышала о Елене. И хотя Клер не рассказывала ей подробности о своей семье, но и того, что она ей поведала, хватило, чтобы понять, что Клер никак не вписывается в семейство Адамс.
– А почему? – спросила Лизи и покраснела. – Извините, я вечно сначала скажу что-нибудь, а потом подумаю, стоило ли это говорить.
– Ничего, – сказала Клер. – Вы знаете, что Бретт все еще любит свою погибшую невесту. И еще – мое происхождение не позволяет мне стать членом семьи Бретта.
– Что вы этим хотите сказать? – поинтересовалась Фелиция.
– Мой отец совершил самоубийство, потеряв работу, и мы оказались банкротами.
– Бедная твоя мама, – вздохнула Фелиция.
– Да, она не смогла справиться с ситуацией. Она стала алкоголичкой и умерла от рака печени четыре года назад. У нас было много проблем с полицией, когда я росла. Мама не была из числа тихих пьяниц.
Фелиция покачала головой.
– У тебя было трудное детство, но Бретт едва ли дал тебе повод полагать, что ему есть дело до того, из какой ты семьи.
– Я больше переживаю из-за вас – как вы на это отреагируете. Элеонора работает на выборной должности.
– Ах, пустяки. Вы – живое воплощение американской мечты, Клер. Ты сама себя сделала – смогла подняться над тяжелыми обстоятельствами и построила для себя другую, лучшую жизнь. Лично меня впечатлила твоя история, а кого она не впечатлит, пусть голосуют за конкурентов.
Джозетта засмеялась.
– Мне это нравится. Я всего этого не знала, но зато теперь понимаю то, что раньше ставило меня в тупик. Только одного я понять не могу: как ты столько лет заботилась о матери и совершенно не научилась готовить?
Клер улыбнулась.
– Хочешь верь, хочешь нет, но мама была адептом вегетарианства, причем в самой жесткой форме – ела в основном сырые овощи и фрукты. Мы никогда не готовили мясо. Варили лишь рис и картофель. Я не знаю, как она для себя оправдывала употребление алкоголя, да еще в таких дозах, но к еде она относилась с фанатизмом. Я научилась печь картофель в микроволновке, и у нас еще была пароварка для приготовления риса.
– Ну, теперь понятно, – сказала Джозетта.
Клер обвела взглядом всех присутствующих и улыбнулась.
– Бретт сказал, что вы именно так отреагируете на мой рассказ о своем прошлом, – сказала она, обращаясь к Элеоноре.
– Он хорошо меня знает, – ответила она, явно польщенная.
– Он не понимает, что вы все им гордитесь. Бретт временами чувствует себя аутсайдером, мне так кажется.
– Ты могла бы помочь ему увидеть все в правильном свете, – сказала Фелиция. – Он сделал свой выбор и построил для себя хорошую жизнь, которой можно гордиться, но иногда нужен кто-то со стороны, чтобы пробиться сквозь барьеры, возведенные в прошлом.
– Вы думаете, у меня хватит влияния?
– Я в этом уверена.
– И еще... Насчет Елены, мне кажется, ты заблуждаешься. Бретт не может любить призрак, он любит женщину из плоти и крови – тебя, – сказала Элеонора, бросив на Клер многозначительный взгляд.
Мужчины вернулись после ужина. Клер обрадовалась, узнав о том, что Бретт передал Этану информацию о подозрительном политике и теперь делом займутся официальные инстанции. Но что Клер не понравилось, так это намерение Бретта держать ее подальше от людских глаз до тех пор, пока преступник не будет арестован.
– Мне надо возвращаться к работе. На мое место просто возьмут другого!
