– Попросить тебя выйти за меня замуж означает тебя обидеть? – спросил Хотвайер в изрядно подпорченном настроении.
– Ты не просил. Ты проинформировал меня, что это лучшее решение для того, чтобы исправить ошибку, о совершении которой ты сожалеешь.
– Я не сказал, что я сожалею.
– И ты также не сказал, что не сожалеешь о том, что занимался со мной любовью. Мне твое теперешнее отношение понятно, как оно мне было понятно и раньше. Но как оно мне не нравится сейчас, так оно мне и тогда не слишком нравилось. То, что мы делали, мы делали вместе, и ты не можешь отрицать, что этого хотели мы оба.
– Я не сожалею о том, что я занимался с тобой любовью, – уже кричал Хотвайер, не понимая, почему их беседа перешла в ожесточенный спор. – И я этого уж точно хотел!
Клер должна была радоваться тому, что он предложил ей жениться. Близость с ним значила для нее больше, чем она готова была признать, и Хотвайер знал это с самого начала. Именно поэтому он старался не играть на ее чувствах. Увы, он не сумел сдержать в узде собственное желание, – Расскажи мне о других мужчинах, с которыми у тебя был секс.
– Что? – Клер смотрела на него так, словно он вдруг обзавелся рогами. – Зачем тебе?
– Я хочу знать.
Она нахмурилась и перекинула ноги на пол.
– Их было только двое.
– Кем они были?
– Оба ухаживали за мной в старших классах, когда я была совсем юная и настолько глупая, что верила в сказки про вечную любовь. И это несмотря на то, что каждый день видела прямое доказательство обратного.
– Ты их любила.
– Думала, что любила.
– Кто прерывал отношения?
– Я.
– Почему? Клер вздохнула.
– А это важно?
– Важно, – сказал Хотвайер, который и так хорошо себе представлял, что она скажет.
Он знал Клер уже пару лет и успел узнать о ней за это время гораздо больше, чем она думала. Она была человеком, преданным до фанатизма.
Дружба для нее была священна. Она брала на себя сверхвысокие обязательства по отношению к друзьям. Достаточно было понаблюдать, как она относится к Куини, как потрясла ее смерть Лестера, достаточно было подумать о ее готовности пожертвовать собственным комфортом, чтобы помочь Джози со свадьбой. Она готова была помогать ей, даже если из-за этой помощи ей придется провести трое суток без сна.
– С каждым из этих ребят я прекращала отношения тогда, когда понимала, что для меня они значат куда больше, чем я для них.
– Не из-за плохого секса?
– Конечно, нет.
– Я тоже так не думаю. Ты ожидала долговременных отношений, а они в этом необходимости не видели.
– Да, но это было давно. С тех пор я выросла.
Хотвайер сжал зубы в бессильной ярости. Да, верно, выросла. Но с возрастом личность человека, ее основные составляющие не сильно меняются. Ее пуританская душа должна была возрадоваться при мысли о том, что он хочет освятить их близость узами брака, но она спорила с ним со своей обычной непримиримостью. И он этого не понимал.
Даже если она его не любила, он был по крайней мере ей небезразличен, и Клер действительно хотела его. Брак с ним означал, что она берет его на всю жизнь. И он берет ее.
И что в этом плохого?
– Итак, ты хочешь сказать, что мысль о сексе ради секса с моим участием тебе нравится?
Клер впервые за все время разговора улыбнулась.
– Да, именно это я и хочу сказать. Я поняла это, когда проснулась. Впервые в жизни я чувствовала, что довольна такой перспективой. Я свободна. По-настоящему свободна. Никаких связывающих обязательств, ни о ком не надо заботиться, никаких высоких целей, которых можно добиться только страшно тяжелой работой. Я захочу с рюкзаком за спиной обойти вокруг света или наняться на работу в другом штате – и меня ничто не остановит. Я могу поехать куда угодно, я могу быть тем, кем хочу быть.
– Пока за тобой идет охота, ничего из перечисленного ты позволить себе не можешь.
– Но эта ситуация вечно не продлится, и когда все будет закончено, я...
– Сможешь поехать куда угодно и делать все, что угодно. Да, я и в первый раз прекрасно слышал, – перебил ее Хотвайер. Настроение его стремительно портилось. – А как насчет меня?
– Ну, ты же ясно дал понять, что сожалеешь о нашей близости, так что, возможно, нам лучше снова не вступать в эту реку. – Но вид при этом у Клер был такой, словно перспектива больше никогда не заниматься
