с ним любовью ее огорчала.
С него было довольно.
– Я не сожалею об этом. Клер презрительно фыркнула.
– Правда. – У него кишки сводило от желания доказать ей, как сильно он об этом не сожалел. – Единственное, о чем я сожалею, это о том, что забыл кое-что важное. – Хотвайер вздохнул в надежде, что хоть на этот раз до нее дойдет – я оплошал, и я не позволю тебе одной расплачиваться за мою ошибку.
Клер вскочила с дивана, глаза ее метали молнии.
– Я не знаю, как ты только мог представить себе, что я захочу выйти замуж за мужчину, который видит в браке со мной только способ загладить самую большую ошибку его жизни!
– Я этого не говорил.
– Зачем говорить – и так все понятно.
– Черт тебя дери, Клер! У нас нет выбора. Это единственный способ все исправить.
– Брак – это не кусок ветоши, чтобы заткнуть текущую трубу. Брак – это на всю жизнь, Бретт.
– А ты не считаешь, что я стою такого риска?
– Я этого не сказала.
– По твоим словам именно так и выходит, но, возможно, проблема не в этом. Возможно, ты считаешь, что из меня не получится хороший отец.
На мгновение глаза Клер потеплели.
– Конечно, из тебя получится отличный отец.
– Поэтому я тебя и прошу создать нормальную семью. Я не смогу жить, встречаясь со своим малышом в назначенное время, я не хочу быть для него чем-то временным, проходящим.
У Клер задрожала губа, но она ее прикусила.
– Ты даже не знаешь, беременна ли я.
– Интуиция подсказывает, что беременна. – На этот раз Хотвайер был готов прислушаться к интуиции.
– Я не думаю, что это тот случай, когда ты можешь полагаться на свою интуицию.
– Почему? Клер вздохнула.
– Ты по уши погрузился в чувство вины. Только поэтому для тебя моя беременность – закономерное следствие совершенного тобой преступления.
– Хорошо, что ты хотя бы это признаешь.
– Я ничего не признаю. – Клер готова была заплакать, а он не мог понять почему. – Я просто говорю о том, как ты к этому относишься.
– Черт с этим всем, Клер...
– Перестань ругаться при мне. Мне это не нравится.
– Извини.
– Принимается.
– А теперь ты можешь взглянуть на все рационально, без эмоций?
– А ты сам разумно поступаешь, предлагая мне выйти за тебя замуж из-за отдаленной вероятности того, что я могла забеременеть? Если мы больше не станем заниматься сексом, такая вероятность почти исключается, и тогда нам вообще не о чем будет беспокоиться.
– Мы определенно займемся любовью снова.
– Ну, кто из нас ведет себя нелогично?
– Ты считаешь, что смотреть правде в глаза неразумно? Как ты думаешь, почему я забыл надеть этот чертов кондом? Я так тебя хочу, что стоит мне к тебе прикоснуться, и я уже на небесах. Я даже не могу гарантировать того, что в следующий раз, занимаясь с тобой любовью, снова про него не забуду. Но что я точно могу гарантировать, так это то, что следующий раз непременно будет. И, по-моему, это более чем основательный базис для брака.
– Если бы ты женился на всех тех женщинах, с кем у тебя был секс, то тебе пришлось бы переехать в мусульманскую страну с узаконенным многоженством.
– Но я хочу жениться только на тебе.
– Но ты не хочешь на мне жениться. В тебе просто говорит чувство вины. Кроме того, как насчет твоего обещания Елене? Если ты нарушишь его, ты будешь чувствовать себя еще более виноватым.
– Я не обещал ей не жениться.
– Тогда что ты ей обещал?
– Никогда не любить никого так, как я любил ее.
– Иными словами, ты хочешь на мне жениться, но ты не просто не любишь меня сейчас, ты лишаешь меня даже надежды на то, что когда-нибудь в будущем сможешь меня полюбить? – Клер произнесла это таким тоном, словно Хотвайер преподносил ей пахучие железы скунса.
– У нас есть страсть, дружба, взаимоуважение. Неплохой фундамент для брака, разве нет? И ты мне все
