– Приятно слышать, – ответил я. – Могло быть и хуже.
Мы пожали друг другу руки.
– Как отпуск?
– Ужас, – сказал Джордж. – Она меня гоняла, как обезглавленного цыпленка. Я тортики сортировал. Что стало с нашим договором?
Я рассказал ему про контрольные заезды и ежедневные прогулки в «Кружевной рай».
– И долго еще? – спросил он.
– Еще несколько дней осталось.
– Тогда понятно, почему меня кинули.
– Ну что ты, – сказал я. – Похоже, у тебя сейчас будет не работа, а сплошной праздник.
– Да не хочу я сплошного праздника! – возмутился он. – Я на дорогу хочу! У меня знаешь сколько заказов скопилось? И у Сандро тортики забирать. И Кен Скэнлон достает, что за груда коробок в мастерской. А самое главное – Трэйс изводит меня день и ночь.
– М-да, похоже, у тебя хлопот полон рот.
– Это точно, старина, – сказал он. – Будь уверен.
В утешение я повел его в кафе на чашечку чая и пончик. Затем, чтобы он отвлекся от своих тортиков, рассказал, что тут без него происходило. Услышав о деятельности полноденыциков, он заметил, что не заметил в отпуске никакой разницы.
– Снаружи Схема выглядит точно так же, – сказал он. – По утрам «УниФуры» ездят кругами, днем повсюду стоят. Ничего нового.
– Но происходят серьезнейшие вещи, – стоял на своем я.
– Ха, – сказал Джордж. – Может, тебе мерещится.
Немного погодя он отправился в игровую комнату ныть и гундеть насчет своих тортиков, а я двинул в «Кружевной рай». У меня уже сложилась четкая «картинка», сколько занимает дорога туда и обратно, полный хронометраж тоже, и, честно говоря, больше ездить уже не было никакой необходимости. Тем не менее Рэй Коппин предложил замерять время десять дней, вот я его десять дней замерять и буду. Я не особо торопился вернуться к привычным обязанностям, поэтому решил воспользоваться привилегиями по самую рукоятку.
Из отпуска вернулся и кое-кто еще: Ричард Харпер. Я миновал их с Биллом на Кольцевой примерно в половине одиннадцатого и прикинул, что они должны возвращаться из «Раджуэя». Привычная картина: два брата в одной кабине, – напомнила о недавнем инциденте у автомойки, когда я ненароком схлестнулся с Биллом. Дело это мы с ним еще не утрясли, и тут я сообразил, что больше недели почти ни с кем в своем депо не разговаривал. Так, перебрасывался парой слов, а вообще держался в стороне от повседневных дел «Долгого плеса», предпочитая грандиозные размышления о Схеме в целом. Я вдруг понял, что совершенно оторвался от коллег. Когда мимо в своем «УниФуре» пролетали братья Харперы, я приветственно помигал им фарами, но ответа не дождался. Тревожный симптом: мы с Биллом все же давние кореша. Он первым заговорил со мной, когда я только пришел в депо, и мне вовсе не хотелось ссориться с ним из-за какой-то ерунды. И потому я решил, что ситуацию при первом же удобном случае следует как-то сгладить.
Дав себе слово, я вынужден был признать, что роль бродячего засланца мне нравится. Приятно одному иметь в своем распоряжении «УниФур», тем паче такой, как УФ61. Машину эту водить удобно, как никакую другую во всем транспортном парке, и пока дорога бежала под колесами гладко, я принялся размышлять, не свернуть ли мне сегодня утром на какой-нибудь более окольный маршрут. Может, подумал я, разнообразия ради добраться до «Кружевного рая» через «Замковые ворота»? Настроившись на это, я съехал с Кольцевой чуть раньше и направился на север по Новой Речной трассе. Согласно моей карте района, путь этот выведет меня на Северную Петлю, а от нее и до «Ворот» рукой подать. В последний раз я ездил тут давненько, но был убежден: стоит вспомнить пару местных ориентиров, и все покатится само по прямой. Оптимистический план мой, однако, пошел наперекосяк, когда я увидел красно-белый указатель: ОБЪЕЗДНОМУ ТРАНСПОРТУ ДЕРЖАТЬСЯ ЛЕВЕЕ. Поскольку я не мог припомнить, чтобы меня кто-то направлял в объезд, то решил, что ко мне это не относится, и продолжал ехать прямо. Еще через пару миль я оказался на необозначенной развилке. И свернул влево, полагая, что уже выезжаю на Петлю, а если и нет, то скоро выеду, потому что левая дорога меня к ней выведет неизбежно. Предположения мои оказались необоснованными в обоих случаях. Дорога, которую я выбрал, похоже, была просто связующим звеном нескольких объездов, чьей единственной целью, судя по всему, было сбить меня с курса. На том участке карты, где, как я думал, я нахожусь, никаких следов этих объездов не было, поэтому карту я отложил и ехал дальше на нюх. И лишь когда увидел знак, направлявший меня снова на Кольцевую, я смирился с тем, что просто поехал не в ту сторону. Само по себе это было бы терпимо, хоть и довольно-таки раздражало, если бы фургон не начал терять мощность. Я уже пару раз сегодня замечал, что машина движется без своей обычной живости, а теперь, когда отказал двигатель, я понял и причину: у меня закончилось дизтопливо.
Тут я должен сразу сказать: заправлять «УниФуры» горючим – не моя работа. Не забывайте, у нас – Схема Полной Занятости, и подобные задачи должны выполняться еженощно сменными механиками. Вообще-то я, конечно, осознавал, что стрелка топливного расходомера показывала «пусто», еще когда выводил фургон, но поскольку она говорила мне то же самое всю предыдущую неделю, я предположил, что прибор барахлит, и перестал обращать внимание. Сегодня, однако, она говорила не просто «пусто»; она говорила «очень пусто». Тяжко вздохнув, двигатель умер, а я остановился на обочине.
Я вылез из кабины и оглядел то место, где невольно предпочел остановиться. Блистательно! Сколько хватает глаз – ни одного кафе! Ни одного газетного киоска! Ни единой библиотеки! Даже парка с удобной скамеечкой и утиным прудом поблизости нет! Короче, негде провести время, пока меня будут спасать, вообще. Меня окружали промышленные корпуса – все удаленные от дороги и за уродливыми оградами. Вздохнув, я принялся за поиски телефонной будки. На это потребовались некоторые усилия, но в конце концов она нашлась, и я полез во внутренний карман искать аварийный номер механиков. Через несколько секунд я разговаривал с Робом Маршаллом. Услышав, что у меня закончилось горючее, он тоже вздохнул.
– А ты где именно?
– В телефонной будке, – ответил я. – Тут говорится: проезд Дружбы.
– Ни разу не слыхал.
