В эту девчонку, тощую, долговязую. В детстве она совсем не была хорошенькой, но где-то, может, в больших глазах, угадывалась какая-то значительность, которая уже тогда привлекала его в ней. Прошло столько лет, но он узнал ее без труда и, хотя забыл ее имя, помнил, как она, похожая на длинноногую прибрежную птицу, грациозно вышагивала по берегу озера. А ее глаза…
Коротко выругавшись, Густав швырнул сигарету в воду. Он мог бы убить этого городского пижона, из-за которого у нее теперь тени под глазами. Когда-то, давным-давно, они были полны здорового любопытства, веселья и уверенности в том, что ее любят и понимают. Теперь же она как будто спряталась в надежное укрытие и только изредка оттуда выглядывала. Она красива. О Господи, да спросите об этом любого мужчину! Но выглядела так, словно совершенно потеряла доверие к себе как к женщине и в этом ей дьявольски стыдно признаться.
Густав встал с выражением решимости на лице. За те давние благословенные времена, когда мальчишкой бегал на это озеро, он был благодарен ее дедушке, но остался в долгу перед самой Маргрит.
Разобрав спиннинг, он прошел через лесок и, прежде чем его успели увидеть, мигом оценил обстановку.
Маргрит сидела на складном стуле, вытянув перед собой длинные ноги, и с отсутствующим видом смотрела на воду. Александр пристроился рядом. Густаву показалось, что… она чем-то сильно расстроена. Всего за десять минут этот паразит превратил ее в красивую механическую куклу!
– Густав! Иди к нам, мой мальчик, садись! – Дядя Мартин указал на скамью.
– Благодарю, но мне, пожалуй, пора.
Рыба уже наелась, и мне не хочется от нее отставать.
Маргрит медленно повернулась и безжизненно взглянула на него. Он же посмотрел на нее в упор, сверкая глазами. Будь он проклят, если позволит ей не заметить его, сделать вид, будто прошлый вечер не задел ее так же сильно, как его.
– Знаете что, – медленно произнес Густав, – приглашаю всех на ужин.
Дело шло к вечеру. Мартин с Биргиттой вежливо отказались, сославшись на собрание деревенского клуба, и торопливо откланялись.
Александра же идея поужинать в компании с незнакомым человеком не особо воодушевила. Но пренебречь неожиданным приглашением, оставаясь в рамках приличий, он не мог.
Тем более что им все равно надо было где-то поесть.
Густав извинился, что не может накормить их в своем доме, ибо его экономка готовит отвратительно. И предложил отправиться в местный ресторан. Для поездки выбрали машину Маргрит…
В уютном ресторанчике на торговой площади разговор зашел о последних политических неурядицах. Маргрит беззастенчиво позволила себе отвлечься и уставилась невидящими глазами в глубь зала, думая о своем…
– Не возражаешь, дорогая? – прервал Александр ее бессвязные мысли.
Когда они были не одни, он говорил с ней демонстративно интимным тоном. Она тупо взглянула на него, и он повторил, что Густав пригласил их погостить у него до возвращения в Стокгольм.
– Александр, но я уже устроилась, – заметила молодая женщина, видя краем глаза, что Густав напустил на себя вид учтивого безразличия.
– Не будь смешной, Маргрит. Если бы я знал, что ты будешь жить в таких кошмарных условиях, в этой жалкой лачуге, я никогда не отпустил бы тебя из Стокгольма!
Она уже готова была возразить, но вовремя прикусила язык. Спорить с ним бесполезно.
Александр был из тех людей, кто предпочитает игнорировать возражения, чтобы лишний раз не раздражаться.
– Вам будет удобно там. Хотя приличного питания предложить не смогу, – мягко заверил их Густав.
– Что ж, большое спасибо. Но мы…
Они заговорили одновременно, и Маргрит запнулась, беспомощно сознавая, что полностью теряет над собой контроль. Чувство было не из приятных.
– Послушай, – все-таки начала она, прежде чем Александр успел продолжить, – я, наверное, останусь у себя. Но почему бы тебе одному не принять предложение Густава? Есть можно и в другом месте. Я даже сама могу приготовить рыбу на ужин.
– Боже упаси! – с чувством произнес Александр.
Официант принес бесподобную телятину с тушеными грибами, и дискуссия прервалась.
Потом мужчины перешли к кофе, а Маргрит заказала себе половинку апельсина, сваренную в сиропе и поданную со сливками, засахаренным имбирем и шоколадной стружкой. Пока Александр рассуждал о перспективах капиталовложений в искусство и памятники старины, она наслаждалась десертом.
– Мы можем все вместе вернуться и забрать твои вещи, Маргрит, – предложил Густав, расплатившись с официантом.
– Спасибо, но я настаиваю на своем… Александр! – Она повернулась к своему боссу, надменно вздернув подбородок. – Завтра утром я заеду за тобой часов в десять, согласен?
Обычно бледные щеки Александра побагровели. О согласии и речи быть не могло.
На обратном пути, чтобы не видеть двух мужчин, каждый из которых был дьявольски амбициозен, Маргрит закрыла глаза. Однако сознание так легко не закроешь. Итак, Александр здесь. Но она этого не хочет, она еще не готова.
Ей и без того непонятно, как вести себя с ним вне привычной обстановки, а тут еще безмолвное
