сестрам, — надо еще научиться держаться в седле день напролет.
— У нас все тело болит и ломит! — с жаром заговорила Фредди. — Каждый день мы зарабатываем новые синяки и ссадины и…
— И ни одна из вас еще ни разу не пробовала стрелять. Вокруг стада будет околачиваться множество хищников: каждому захочется полакомиться свежей говядиной на ужин. Что вы намерены делать? Стоять и смотреть, как волк уносит того самого быка, от которого зависит ваше наследство?
— Нет, мистер Фриско, — тут же ответила Фредди. — Я позову вас, чтобы вы смогли спасти того бычка, который нужен вам, чтобы купить ранчо в Монтане.
Фриско, как всегда, стало смешно. Он успел привыкнуть к тому, что этой девчонке палец в рот не клади. С другой стороны, она и на язык была скора, и соображала быстро, и ему это нравилось.
— Правильное решение. В том случае, если я все время буду под рукой, стану работать при вас нянькой всю дорогу отсюда до Абилина. Но этого не случится. Может статься, я окажусь на расстоянии нескольких миль. Или, что тоже вероятно, этот волк окажется не большим любителем говядины, мисс Рорк. Возможно, ему захочется откусить кусочек-другой от актрисы.
Фриско прошел мимо сестер к двери.
— У вас осталось две недели, чтобы представить мне наглядные доказательства того, что вы сможете работать на перегоне.
Дэл только усмехнулся, спиной ощутив их полные ненависти взгляды.
Дэл уже не улыбался, когда час спустя лошадь Фредди внезапно остановилась и она, перелетев через голову кобылы, тяжело упала на землю. Если бы дождь не размочил почву, сделав ее мягче, Фредди могла бы сломать себе шею. Выругавшись сквозь зубы, Фриско, чавкая сапогами по топкой грязи, подошел к распростертой на мокрой земле девушке.
— Вставайте!
— Не могу. Я умираю…
Фредди лежала на земле, и дождь грязными потоками стекал по ее лицу.
— Что-то сломано?
— Я чувствую себя так, словно на мне живого места нет. И мне страшно холодно.
— Ну вот, черт вас дери! — закричал Грейди.
Дринкуотер, что-то объяснявший младшей, не успел закончить фразу, как Лес, перевернувшись на лету, шлепнулась на землю у его ног. Медленно, с трудом она приподнялась на четвереньки, сплевывая грязь. Ее трясло от страха и боли. Одно было хорошо: девушки остались живы, и, насколько Фриско успел заметить, кости у них были целы.
— Я вас ненавижу, — с тихой яростью произнесла Фредди.
Дэл понимал, что слова эти выстраданы и идут от сердца. Она сказала то, что действительно испытывала к нему в этот момент.
— Я знаю, — с той же серьезностью ответил он, — и это начинает выводить меня из себя. Не я это все придумал, смею напомнить. Скажите спасибо вашему папаше.
Дэл протянул Фредди руку, но она оттолкнула ее.
— Я и так стараюсь облегчить вашу участь, как могу, — словно в оправдание сказал Фриско. — Вы ведь не с лонгхорнами работаете, а с молочными коровами. У вас обеих самые лучшие рабочие лошади в южном Техасе, самые обученные. Не знаю, что еще я могу для вас сделать.
Грейди Коул не скрывал своего раздражения. Подойдя к Фриско и глядя на Фредди сверху вниз, он сказал, вкладывая в свои слова всю накопившуюся досаду:
— Вы, женщины, не успокоитесь, пока не сведете меня в могилу! Сколько раз я должен повторять: следите за коровой! Прекратите смотреть на лошадь! Лошадь и так пойдет за коровой, черт вас дери! Вы должны беспокоиться об одном — держать свои задницы в седле и не выпускать поводья! Неужто это так чертовски трудно?
— Спасибо за сочувствие, — простонала Лес, у которой уже не осталось сил язвить; слезы скатывались по черной грязи, налипшей на лицо. — Мы вам так благодарны за участие…
— Я знаю, что вам больно, черт вас дери! — Грейди нагнулся и помог Лес подняться. — Вы что, думаете, будто вы первые, кто учится пасти коров? Первые, кто летит кувырком с коня?
Выплюнув сквозь щель между зубами табачную жвачку, он хмуро приказал:
— А теперь залезайте на лошадей и ищите корову, которую вы напугали до смерти. Гоните ее сюда, ко мне, слышите?! Клянусь всеми чертями, я ненавижу работать с женщинами!
Фредди поднялась из чавкающей жижи и, застонав от боли, сложилась пополам.
— Мне холодно, я вымокла насквозь, и у меня все кости ломит! Еще немного, и я умру.
— Послезавтра, — угрюмо сообщил Дэл, — вы будете работать с лонгхорнами.
Фредди и Лес замерли, как по команде. С головы до пят вымазанные в грязи, они смотрели на него блестящими, квадратными от страха глазами.
— Будем надеяться, что вы останетесь живы. А потом мы приступим к стрельбе по мишеням.
Кто-то из них завизжал, но кто именно, Дэл так и не узнал, потому что уходил, не оглядываясь.
Дэл подъехал к дому с заднего двора. Сквозь пелену дождя и потоки воды, стекавшие с полей шляпы, он наблюдал за Алекс.
Она скорчилась на земле, пытаясь разжечь огонь под воткнутым в землю зонтиком. Пожалуй, она испачкалась даже посильнее сестер. Если бы Дэл не знал, что на ней черное платье, он мог бы подумать, что слой грязи покрывает ее толстым слоем с ног до головы. Стряхивая с ладоней влажные комья земли и отогревая дыханием онемевшие от холода пальцы, она вновь склонилась над кострищем. Если бы ее глаза могли говорить, они исторгали бы самые страшные ругательства. Дэл уехал лишь тогда, когда увидел под зонтиком маленькое оранжевое пламя и услышал, как слабым от неимоверной усталости голосом Алекс издала победный клич.
Волноваться теперь нельзя. Надо собрать всю волю и успокоиться. Беспокойство не укрепляло его силы, не поднимало его шансы на победу. Будь у него хоть год в запасе, он все равно не сумел бы в должной степени подготовить сестер Рорк к перегону. Но достойное будущее и ранчо в Монтане стоили риска. Он не мог отказаться от пусть и призрачного шанса добиться того, о чем всю жизнь мечтал. Он доверился судьбе.
А теперь надо встретиться с Лолой.
К тому моменту как Дэл появился у дверей дома, который арендовала Лола Фидлер, дождь перестал. Фриско принял ванну, побрился, надел чистые брюки, жилет, пиджак и галстук-ленточку. Звезды отражались в лужах, и ночной воздух дышал весной. Дэл мог бы назвать этот вечер прекрасным, если бы он не был омрачен предстоящим свиданием с Лолой или… если бы он не был трезв как стеклышко.
Лола сама открыла дверь и остановилась на пороге, разглядывая гостя с дразнящей полуулыбкой на красных напомаженных губах. Свет падал сзади, обрисовывая несколько более округлый силуэт, чем помнился Фриско. Впрочем, пышные формы не портили Лолу, наоборот, придавали ей больше пикантности. Перед ним было не юное создание, эдакая неоперившаяся птичка, а женщина в соку, из тех, увидев которую редкий мужчина не захотел бы встретить ее вновь. Время не повернуть вспять, но Лола делала все, чтобы противостоять натиску лет, и, признаться, ей это неплохо удавалось.
— Ну-ну, — сказала она чуть хрипловатым мелодичным голосом, который он так хорошо запомнил.
Подавшись вперед, нисколько не заботясь о том, что подумают соседи, она поцеловала его в щеку.
— Думаешь, тебе может пригодиться этот пугач? — спросила она с улыбкой, указывая взглядом на висящую у бедра кобуру.
— Пристрелить бы тебя тут же, — процедил Фриско сквозь зубы.
— Будет тебе, хороший мой, — проговорила она, еще шире распахивая дверь. — Разве так говорят хорошие мальчики с бедными скорбящими вдовушками?
Сняв шляпу, Фриско ступил за порог, скользнув взглядом по ее платью цвета увядшей розы.
— Что-то не похоже, чтобы ты особенно скорбела.
Со смехом она взяла его под руку и провела в вестибюль, щедро заставленный мебелью. Цветы в горшочках и безделушки стояли повсюду, где только можно было найти плоскую поверхность.
— Я всегда была далека от условностей, не так ли?
Только сейчас Дэл заметил в комнате мужчину без пиджака, в модном жилете из ткани с серебряной
