— Ко мне домой? Какого черта? Энни, что происходит?
— Джерри, мне нужно идти. Я слышу, как грузчики колотят компьютерами о стены. Клянусь, это настоящие вандалы! — Я повесила трубку.
Сандра следила за тем, как я опустилась на стул и облегченно вздохнула. Она вручила мне чашку с дымящимся кофе, и мы залюбовались раскинувшейся перед нами картиной. Вокруг больших контейнеров расположились коробки, напоминавшие птенцов, которые требовали кормежки.
— Разве ты не знала, что он не любит Фиону? — Сандра окунула в чашку шоколадное печенье.
— Конечно, любит. Они старые друзья.
— Они старые друзья с Сэмом. А Фиону он просто терпит.
— О боже… Сандра, что мне делать? Я сказала, что она может остаться. И даже постелила ей.
Вошли грузчики с коробками, в которых были компьютеры.
— Пожалуйста, осторожнее! Вы что, не видите, где верх, где низ?
Мускулистый мужчина в синем комбинезоне протянул мне ведомость:
— Распишитесь, пожалуйста.
— Где? — В минуты волнения я становилась рассеянной.
— Вот здесь. В графе «доставлено». Я расписалась.
— Думаю, Джерри не обрадуется. — Сандра начала открывать коробки.
Я присоединилась к ней.
— А я что, радуюсь? Эти мониторы уже никогда не будут работать, как прежде.
— Я говорила про Фиону.
Она была права. Джерри действительно не обрадовался. Он оставил «Хайэйс» у нового офиса и отвез меня домой на машине.
— Зачем ты убрала мои вещи из своей спальни? — На сей раз гнев дублинских водителей вызывала не я, а Джерри.
— А что мне оставалось делать? Фиона совершенно подавлена. Я никогда не видела ее такой несчастной. Как по-твоему, что я должна была ей сказать? «Фиона, твоя жизнь полетела кувырком, но зато мы с Джерри находимся на седьмом небе. Это настоящий рай. Несколько дней я думала, что лопну от радости». Так, что ли?
Джерри остановился на обочине, крепко обнял меня и привлек к себе.
— Ты действительно была готова лопнуть от радости? Я нетерпеливо оттолкнула его.
— Вот именно! Как я могла сказать это своей лучшей подруге, когда ее мир разлетелся на куски? Если человеку плохо, то от чужого счастья ему становится еще хуже.
— По-твоему, раз она несчастна, то и мы должны притворяться несчастными?
— Ну, это не обязательно. Но нельзя показывать ей, что мы умираем от блаженства, — возразила я.
— В жизни не слышал большей чуши, — пожал плечами Джерри. — Мы не должны быть счастливы, потому что Сэм наконец поумнел и бросил ее?
— Поумнел? О чем ты говоришь?
— Ты всерьез думала, что их брак будет долгим?
— А ты нет?
— Брось, Энни. С первого дня было ясно, что их семейная жизнь закончится катастрофой.
— Да уж… — не удержалась я. — Ты у нас большой специалист по семейным отношениям.
— Видимо, все же больший, чем ты. Только слепой мог думать, что у них есть шанс.
— На их свадьбе ты говорил, что они самая счастливая пара на свете.
— Да, говорил. Однако не стал заканчивать фразу. А конец был такой: «Но ваше счастье вряд ли переживет медовый месяц». И я оказался не так уж далек от истины, верно?
После этого началась ссора. Когда мы добрались до дома, то были готовы вцепиться друг другу в глотку. Во всяком случае, нормальный разговор между нами был невозможен. Притворяться перед Фионой больше не требовалось. Мы орали друг на друга, как настоящие дикари.
— Скажи спасибо, что я уже убрала твои вещи из моей комнаты. Иначе я бы выбросила их в окно! — Я хлопнула дверью и побежала к дому.
— Привет, Джерри! — Фиона встретила его с распростертыми объятиями.
Я заметила, что скорбь не помешала ей переодеться в короткое летнее платье. И Джерри это заметил тоже. Но притворился, что ничего не видел. Хотя она продемонстрировала ему почти весь свой загар. По выражению лица Джерри нельзя было сказать, что он не любит Фиону, но осуждать его не приходилось. Вырез платья цвета морской волны едва прикрывал ее соски. Еще за два метра до Фионы я ощутила аромат крема для тела, купленного мной в предвкушении уик-энда и пока не открытого. Ее кожа просто светилась, на что моя едва ли была способна. Даже с помощью крема, унция которого стоит десять фунтов.
— Энни, ты не будешь сердиться? Я нашла его в ванной и просто не смогла устоять. Чудесный крем. От него кожа становится просто бархатной. — Она погладила ладонью свое предплечье, а потом протянула его Джерри, предлагая потрогать.
Но Джерри отклонил заманчивое предложение.
— Мне нужно позвонить.
— Джерри чудесно выглядит, — сказала Фиона, глядя ему в спину. — Великолепен, как всегда. А ты, дура, хлопаешь ушами.
— Он женат! — бросила я и пошла чистить морковь к обеду.
33. О РЕВНОСТЬ, РЕВНОСТЬ!
За прошедшие месяцы у нас с Джерри сложились определенные привычки. Когда мы оказывались дома одновременно, то вместе готовили, легкомысленно экспериментируя со всевозможными рецептами. Иногда получалось не совсем то, что было задумано, но нас это не заботило. А когда мы уставали, то заказывали блюда с доставкой на дом. Все это перемежалось смехом и взаимными подтруниваниями, далеко не всегда беззлобными.
С приездом Фионы все изменилось.
Острая на язычок прежняя Фиона могла бы рассмешить и кошку. Нынешняя Фиона целыми днями смотрела телевизор, пила водку до отупения, а когда я готовила, плакала у Джерри на плече.
— Не могу поверить, что вы с Джерри живете в одном доме, — говорила она, умудряясь выглядеть печальной и сексуальной одновременно.
Когда я плачу, у меня распухает нос, краснеют глаза и трескаются губы. Однако глаза Фионы оставались ясными, губы не теряли всегдашнего блеска. А когда Фиона томно смотрела на Джерри, ее лицо приобретало интересную бледность «дамы с камелиями».
Казалось, он оставался равнодушным к ее прелестям. Когда Фиона прижималась лицом к его груди, он закатывал глаза. Но кто знает, что Джерри чувствовал на самом деле? Летние платья, которые она предпочитала носить, сваливались с ее покатых плеч, обнажая слишком много загорелой кожи. Во всяком случае, на мой вкус. В конце концов, Джерри был всего лишь человеком. Какого мужчину оставит равнодушным близость крепких загорелых грудей с не прикрытыми платьем сосками?
— Бефстроганов, Джерри? — спросила я, когда мы сели за стол.
— Энни, можно еще морковки? — Ну конечно, Фиона выбрала именно те овощи, за которыми нужно было идти на кухню.
— Попробуй брокколи, — улыбнулась я.
— Не могу. От брокколи у меня начинается крапивница.
— Серьезно? А вот Джерри после нее мучают газы.
Джерри уставился в тарелку, но не смог скрыть улыбку. Впрочем, меня могли ввести в заблуждение приподнятые уголки его губ.
— Потрясная жрачка, правда, Джерри? — сказала Фиона, когда я все-таки принесла ей новую порцию моркови.
— Настоящий динамит, — с облегчением сказал Джерри, довольный тем, что атмосфера перестала быть такой напряженной.
— Нет. Просто так на тебя действует брокколи, — пошутила я.
Мы рассмеялись, но Фиона неожиданно ударилась в слезы.
