– Прости, Элиза, – мрачно ответил дядя, – я знаю, как тебе дорог был портрет. Но Давид нынче так удачно подскочил в цене… У меня просто не было выбора, – закончил он, пожав плечами.
– Что-то не чувствуется, чтобы ты особенно расстроился, – холодно заметила я.
В конце концов портрет принадлежал лично мне, и я имела все основания полагать, что мои права собственницы попираются. Но, быть может, дядя просто не счел нужным об этом подумать.
– Деньги умеют утешать во многих скорбях, Элиза., Когда ты повзрослеешь, то поймешь, что я имею в виду.
Мужчины и впрямь весьма ограниченные создания.
– Мама! Мама! – Маленькие ручонки тянули меня за юбку. – Мама, пойдем гулять! Пожалуйста, мама!
Я подхватила малыша на руки и усадила на колени. Этьен беспокойно заерзал.
– Гулять? Малыш, ты целый день был на улице, и всюду находил неприятности. Зачем тебе еще куда-то идти?
– Я хочу погулять с тобой, – улыбнулся малыш.
– Лук! Лук Лесконфлеров! Пропал! Украли! Похитили!
Дядя Тео ворвался в комнату.
– Где Дерейн? Где…
– Вот лук, дядя Тео, его полчаса назад вырвали из рук твоего внучатого племянника, как раз перед тем как он успел натворить настоящих бед. Этот негодник чуть не пристрелил Дерейна. Бедняга до сих пор не может прийти в себя. Бедный Дерейн. Бедный дядя. – Я поцеловала старика в щеку. – Я его сейчас увожу гулять.
– Куда? – быстро спросил дядя. – Куда ты идешь, моя радость?
Я озадаченно посмотрела на дядюшку.
– В лес, наверное. Точно не знаю.
Этьен, услышав новость, довольно завозился.
– А почему ты спрашиваешь, дядя?
– Да так просто. Вдруг кто зайдет навестить…
– Никто не зайдет. Арманд на неделю уехал в Рим. Пошли, чертенок. Кстати, дядя, что мне делать с преступником? Выпороть?
– Выпороть! – испуганно повторил дядя. – Конечно, нет, Элиза. Ребенок не может подавить естественные порывы…
– И я свои не могла подавить, однако, насколько мне помнится, вы настойчиво побуждали меня это сделать.
– Этьен – настоящий Лесконфлер, мальчик, созданный для приключений. Ты хочешь сказать, что он сам додумался, как стрелять из лука? Не могу поверить!
– Можешь спросить у Дерейна. Пошли, Этьен.
Я протянула мальчику руку, и он крепко вцепился в мой палец.
– Попрощайся с дядей Тео, Франсуазой и Саванной.
Все трое наклонились к нему, чтобы мальчик мог их поцеловать. Этьен рос чертенком, но чертенком удивительно ласковым.
– Так куда пойдем, мое сокровище? – спросила я, спускаясь по широкой парадной лестнице.
– В лес, – быстро ответил мальчик, повиснув на моей руке. – Я пойду убивать индейцев. Хочу показать папе много мертвых индейцев.
Опять этот папа!
Виктор, наш новый слуга, с недавних пор супруг Саванны, ослепительно улыбнулся нам и отпер дверь. Из прохладного холла мы вышли на солнце. Я отпустила Этьена, он бегом сбежал по лестнице и кинулся к фонтану.
– Хотел бы я иметь столько сил.
– О, Филипп, – сказала я, улыбаясь брату, выходящему из конюшни. – Мне кажется, природа должна была наделить матерей вдвое большей энергией, чем их подрастающих чад, а у меня нет и половины. Ты знаешь, что Этьен натворил сегодня?
– Ты про лук? Да, Дерейн мне рассказал. Сказал, что до этого в него никто никогда не стрелял. Я думаю, опыт он сегодня обрел не из приятных. Мне бы тоже не понравилось, будь я на месте старичка.
– Как ты себя чувствуешь, Филипп? – спросила я, обеспокоенно глядя на брата. Он так до конца и не оправился после ампутации и истощения. – Как бы я хотела, чтобы ты был здоров. Я готова поделиться с тобой здоровьем!
– Нет, моя дорогая, я не принял бы такого подарка. Тебе понадобится все твое здоровье и даже больше, чтобы вырастить его, – сказал Филипп, кивнув на моего чертенка, который уже барахтался на дне бассейна, стараясь поймать руками золотую рыбку. – Я вполне здоров, слава Богу, еще и всех вас переживу. А ты как, Элиза? Выглядишь ты красавицей. Ты счастлива здесь?
– Конечно, Филипп, что за вопрос.
