местной аристократии и духовенства, и вот привилегии тех и сами власти оказались под угрозой уничтожения. Французы «освобождали» церкви от золота и серебра, а когда они заявлялись, что случалось достаточно часто, в различные монастыри и братства, то не выказывали ни малейшего почтения монахам, зато их увлеченность монахинями зачастую оказывалась чрезмерной.
Это, как и многое другое, стало видимым результатом прихода Наполеона. Пройдя через Альпы, он опять сразился с австрийской армией и вторично разбил ее. Наполеон двигался по полуострову, свергая монархов одного за другим: королей, герцогов, великих герцогов и даже дожа и самого папу. В Риме папа был сначала свергнут с престола и лишен всякого имущества, затем арестован и в качестве пленника депортирован во Францию, где вскоре и скончался.
Появление войск Наполеона восторженно встречали лишь немногие итальянцы, большей частью интеллектуалы, которые уже впитали новые революционные идеи. Но эти якобинцы, как их называли, были весьма малочисленны. Все же прочие – простые люди, крестьяне – до смерти боялись нововведений. Будучи большей частью необразованными, они знали о французской революции только со слов духовенства. Поэтому в «демократии» видели вмешательство дьявола в мирские дела, а самих французов воспринимали как мелких бесов из его темного воинства. Французы же, со своей стороны, не слишком старались привлечь к себе симпатии местных жителей.
Таким было общее положение в то самое время, когда разразилась «эпидемия» разных чудес. Волна религиозного фанатизма, которую подняли эти дивные происшествия, в конце концов обратилась против захватчиков. Если Мадонна двигает глазами и испускает искры, это проявление Божьего гнева против якобинцев, а когда Мадонна плачет горючими слезами, то это лишь внешнее выражение скорби Господней по поводу действий французов.
В интересах аристократов и священников было поддерживать и пробуждать подобную веру. Чудеса использовались, чтобы поднять народ против «врагов Господа, разрушителей церквей, хулителей святого порядка и насильников Божьих невест». Как выразился один историк, «в контексте антифранцузской пропаганды чудеса играли роль первейшей значимости, они использовались для поддержания религиозных чувств населения в состоянии сильнейшего накала, и люди, таким образом, могли выступить против французов в любой удобный для этого момент».
Такой момент наступил в 1799 году. Вооруженное восстание началось в Ареццо, как раз там, откуда пошла волна чудес. И снова главным героем рассказа становится маленькая Мадонна из харчевни кармелитского братства.
Давайте теперь вернемся к тому самому вечеру, когда терракота изменила свой цвет. В последующие дни эту грубую, неизвестно кем сделанную Мадонну перенесли в собор города Ареццо, где переименовали в «Мадонну Утешения». Ее слава быстро росла, и под конец она стала известна всей Тоскане и за ее пределами. Терракота сделалась объектом паломничества, ее почитатели приходили из мест ближних и дальних. В капюшонах, босые, иногда на коленях они являлись, чтобы поклониться чудесному образу святой Девы и просить у нее благословения и заступничества. Хотя в основном это была беднота, их скромных даяний хватило на то, чтобы возвести часовню, которую пристроили к стене собора. Камни, потребовавшиеся для строительства, несли на своих руках толпы паломников.
Эти три года, с 1796-го по 1799-й, «Мадонна Утешения» была воистину расточительна на чудеса. Местные хроники приписывают ей бесчисленные исцеления и другие акты божественного милосердия: хромые отбрасывали свои костыли, паралитики начинали ходить, умирающие вставали с носилок, а страдавшие жуткими болями получали долгожданное облегчение. Эти чудесные исцеления внушили горожанам непоколебимую веру в могущество их Мадонны. Эта вера достигла зенита в бунте против власти французов.
Мятеж вспыхнул 6 мая 1799 года. Улицы города заполонили фермеры и рабочие, горящие гневом против захватчиков. Все, что было нужно, – это искорка, чтобы их зажечь. Искорка вспыхнула. Неизвестно откуда в городе появился экипаж, пронесся по главным улицам и затем внезапно исчез. Лошадьми правил какой-то мужчина, а рядом с ним сидела женщина и махала черно-желтым флагом Австрийской империи. Ареццо немедленно охватили слухи, что то были не кто иные, как святой Донато, покровитель города, и сама пречистая Дева! Новость об этом последнем «чуде» была настолько поразительной, что люди решили немедленно действовать. Так началось восстание.
Зазвонили церковные колокола, призывая крестьян с округи. Люди с оружием прибывали отовсюду, кое-кто вооруженный пистолетами и мушкетами, а другие – топорами, серпами, косами, вилами. С криком «Вива Мария, смерть якобинцам!» толпа двинулась к главной площади, где было сбито и сожжено французское «Древо Свободы». Собственно, оно представляло собой палку, разукрашенную красным, белым и голубым цветами революции, какие французы устанавливали повсюду в знак перемен.
Солдаты французского гарнизона поспешили на место событий и, как писал хронист, «стали стрелять из ружей и пистолетов, атаковали людей со шпагами в руках, но благодаря особой милости святой Девы Марии ни одна душа не была ранена, ни одно тело не задето». На самом деле гарнизон был так мал, что одержать победу бунтовщикам не составило большого труда. Французы и немногие якобинцы пытались бежать. Мятежники их настигли, жестоко избили защитников нового режима и заключили в тюрьму. Как только с сопротивлением было покончено, группа местных аристократов создала правительство во главе со священником. И три ключевых слова французской революции были разом заменены на три других: религия, верность, постоянство.
На следующий после восстания день образ Мадонны в торжественной процессии пронесли по улицам города в сопровождении муниципального оркестра. Жители Ареццо пылали благодарностью за помощь, которую, несомненно, оказала им в их праведном деле святая Дева.
Было бы резонно ждать, что французы вскоре вернутся в большем числе и восстановят свой порядок. Но Ареццо был совершенно уверен в заступничестве своей Мадонны. А когда население вооружилось и получило подкрепление из окрестных сел, то убежденность в своей непобедимости стала в них просто неистребимой. В действительности большая часть наполеоновской армии, шедшая маршем к северу от Неаполя, вскоре оказалась под стенами города. Но когда командир французов потребовал сдаться и пригрозил жестокими репрессиями в случае, если встретит хоть малейшее сопротивление, жители молчаливо приготовились отражать атаку. Их вера была столь велика, что они даже не удивились, обнаружив, что французы не собираются исполнять свои угрозы, а просто отправились дальше на север, оставив Ареццо нетронутым.
Это конечно же было воспринято как новое свидетельство божественного покровительства. Но правда была гораздо проще: когда части готовились к штурму Ареццо, французский командующий получил сообщение о том, что армии на севере угрожает новая атака австрийцев, и поэтому решил не медлить и двинулся ей на помощь.
Теперь жители Ареццо больше не могли удовлетворяться освобождением одного своего города. За последующие несколько недель была создана живописная «армада» – нечто среднее между настоящей армией, шайкой воров и крестным ходом, которая двинулась через всю Тоскану под штандартами улыбающейся «Мадонны Утешения» и с криками «Вива Мария!». Повсюду, где они шли, им сопутствовала необыкновенная удача: население поднималось и изгоняло французов.
В каждом городе сцена повторялась: сожжение «Древа Свободы», замена его на распятие, преследование якобинцев, изъятие всей их собственности и, наконец, воскурение фимиама в церквах и звуки торжественного «Те Deum» в знак благодарности. Один за другим города и деревушки, недавно «освобожденные» французами, теперь освобождались от них «армадой Ареццо». Тогда, как и теперь, у слова «свобода» было много значений.
По сравнению с другими войнами эта не была особенно жестокой – французские гарнизоны были малы и чаще всего не выдерживали натиска и отступали. Если случалось, что они все же оказывали сопротивление или «армада Ареццо» колебалась перед атакой (что произошло под стенами Сиены), то для воодушевления достаточно было священнику отслужить мессу и благословить это странное воинство, призывая на помощь Господа. Немедленно энтузиазм снова вспыхивал с прежней силой, и войска бросались на штурм.
В конце лета 1799 года «армада Ареццо» выросла до значительных размеров, слившись с отрядами разных бродяг и авантюристов всех мастей. Те, естественно, присоединялись в надежде на легкую добычу. Постепенно восставшие захватили большую часть Центральной Италии и уже готовились к походу на Рим. К
