— Лихо у вас кадры подбирают в страховке, — уважительно заметил самый старший из четверки.
— Анализ окружающей среды и обстоятельств в поисках пропавшего человека — первое дело. — Старик вытащил из кармана и протянул ему диктофон. — Это чтобы потом на протокол не приходить. Подпись сами за меня черкнете.
— Черкну, — кивнул старший, тронул Старика за плечо и увел своих сослуживцев. Старик отметил, что двое их них выходили, обходя по краю ковер. Таких людей Старик в сыске уважал.
— А второе? — спросил Гоша, присев перед Стариком на корточки. — Что после анализа среды и обстоятельств?
— А второе — у каждого по уму и интуиции. У меня, к примеру, рабочая установка такая — пропавший уже мертв. Мои ребята в отделе знали эту установку и никогда при мне родственников не успокаивали, что человек жив и найдется. Начиная поиски пропавшего человека, я всегда искал труп.
— А если находили человека живым? — оторопев, спросил Гоша. — Что тогда?
— Что-что… — пожал плечами Старик. — Радовался!
Женщина в кресле зашевелилась, Самойлов приложил палец к губам.
— Пусть поспит. Пока спит, ничего не знает. Ну что, поедем в отдел? Миссия, так сказать, выполнена. — Самойлов с трудом поднялся, не без помощи Гоши.
— Еще как выполнена! — Гоша убедился, что Старик вполне стоит на ногах, и осмотрел его с гордостью и восхищением.
— Что это ты радуешься? Что мы имеем в ходе проведенной сегодня операции по выяснению обстоятельств исчезновения застрахованного на большую сумму гражданина?
— Так это… — задумался Гоша, — имеем труп этого самого гражданина.
— Правильно! И наличие трупа для нашей фирмы означает выплату весьма внушительной страховки. Еще есть неприятные ощущения? Покрышки, к примеру, на балконе убийцы?
— Ну, покрышки… — пожал плечами Гоша.
— Не «ну покрышки», а покрышки от самосвала. Что из этого следует? Даю тебе сорок секунд на обдумывание.
Гоша ответил сразу:
— А может, он водитель самосвала, вот и притащил их к себе…
— Лучше бы ты использовал эти сорок секунд с пользой, полистал протоколы, — остановил его Самойлов. — Там место работы гражданина Башлыкова указано. Охранник. Не водитель, а охранник! И не в транспортной конторе, а в юридической фирме. Мое неприятное ощущение от сегодняшней работы — это большое желание помыться. Поскольку мне кажется, что Башлыков использовал эти самые покрышки уже не в первый раз.
Самойлов прошелся по квартире, нашел в спальне плед и укрыл им женщину в кресле.
— Хочешь быть первым, кого она увидит, проснувшись? Хочешь рассказать этой несчастной, где мы нашли ее родных? — спросил он после этого крепко о чем-то задумавшегося Гошу и направился к выходу.
Гоша бросился следом.
— Прохор Аверьянович, — спросил он шепотом у лифта, — вы думаете, он эти покрышки именно для такого дела и приобрел? Он что — серийный маньяк?
— И педофил, — поставил точку в этом расследовании Самойлов.
— А мы не скажем о ваших предположениях, насчет покрышек, бригаде из отдела убийств? — нервничал Гоша в лифте, спускаясь.
— Там тоже не дураки работают.
— Да, но… — не мог успокоиться Гоша.
— Вот и позвони им завтра. Мол, появилась у тебя такая версия — уж не серийный ли педофил живет на десятом этаже, нет ли кого похожего в розыске? Глядишь, найдешь себе работу поинтересней.
— Работу? — не понял Гоша.
— Вместо того чтобы лазать по крышам и измерять остов свалившейся на бабушку сосульки или подстерегать хозяев кусачих собак в подворотнях, будешь каждый день трупы осматривать, изучать траекторию разбрызгивания крови.
После этого замечания Самойлов в блаженной тишине был доставлен напарником на новенькой «Ауди» к подъезду собственного дома.
— Ну хоть про сорок три минуты я могу рассказать нашим в отделе? — спросил Гоша напоследок.
— Коллега, — проникновенно обратился к нему Самойлов, — в вашем рассказе основным должно быть что? Точность! А вы, если я не ошибаюсь, нарушили точный отсчет времени упражнением с гантелью.
ИХТИАНДРА
В квартире Самойлов почувствовал, насколько он устал. В такие минуты прихода домой с непосильным грузом чужого горя и собственного физического изнеможения он, стоя в темном коридоре, первым делом радовался, что у него нет никого, кто мог бы потребовать к себе хоть капельку участия. Нет родственника, никакого четвероногого, нет потешного грызуна, нет птички в клетке, да что там птички! — в моменты особого утомления он поздравлял сам себя постоянной фразой: «У тебя нет даже черепахи, старикан!»
Ощущение удобства от одиночества продолжалось и после ванны, когда Старик отправился в постель голый.
Он заснул почти мгновенно.
Самойлова разбудил телефон. Было совсем темно. Вначале Старик нащупал включатель лампы, потом посмотрел на часы — половина второго. В такое время ему давно уже никто не звонил. Он снял трубку.
— Надеюсь, я вас не разбудил? — спросил в трубку Гоша Капелюх.
— В половине второго ночи подобная банальность приобретает некоторый оттенок хамства, — заметил Самойлов.
— Я хотел спросить, почему он хранил это на балконе? — не обременяя себя извинениями, перешел к делу Гоша. — Прошло больше недели, почему он не избавился от тел?
— По ночам уже довольно холодно. Дня три назад были заморозки до минус пяти. Дом был взят под наблюдение. Маньяки, Гоша, самые неприятные из убийц, потому что имеют свою логику и приобретенный с каждым новым убийством собственный опыт по уничтожению улик. Это все?
— Все, — сказал Гоша и положил трубку.
Старик так удивился его переживаниям, что окончательно проснулся и захотел поесть. Он нагрузил поднос едой, устроился перед телевизором и «листал» спутниковые каналы, пока проснувшееся вместе с голодом ощущение тревоги и щемящей жалости к пьяной женщине не превратилось в раздражение самим собой. Тогда Старик стал прислушиваться к диалогам и кое-как вникать в смысл выбранного им фильма, отчего наконец расслабился и уснул на диване.
Проснулся он засветло, на экране мельтешили персонажи мультфильмов. Выключил телевизор и побрел в кровать, стараясь не открывать глаз, чтобы не выпустить сон.
Его вновь разбудил телефон. В окно спальни светило яркое солнце. Старик посмотрел на часы — половина второго. Ему стало не по себе.
— Старший лейтенант Колпаков вас беспокоит. Очухались после вчерашнего?
— Почти, — удивленно ответил Самойлов.
— А ваш напарник шустрый, — заметил Колпаков.
Самойлов не нашелся, что на это сказать.
— Вы ему передайте, что ошибается он с версией маньяка-педофила.
— Что говорит Башлыков? — совершенно проснулся Самойлов.
— Ничего не говорит. Молчит, как шпион-патриот.
— Он подстерегал именно эту девочку, я уверен.
— Так ведь и я уверен, Прохор Аверьянович. Не сочтите за труд, подвалите к моргу, я вам кое-что покажу и расскажу.
