Таковы мысли и теории, которыми с 1889 года вскармливались умы восточного иудейства и которые пропагандировались восточными сионистскими ложами.
Они заключают в себе учение ахад гаамизма.
Блестяще раскрыв преступный, античеловеческий характер иудаизма и сионизма, Л. Фрай тем не менее не сумела найти убедительных доказательств авторства Сионских протоколов Ахад Гаама.
Появление многих новых исследований и материалов по вопросу о Сионских протоколах не позволяет сегодня говорить о том, что они были написаны на древнееврейском языке. Не подтверждаются другими данными и сведения Фрай о том, что Сионские протоколы были известны в Одессе еще в 1890 году. Скорее всего, речь идет о каком-то другом сходном с ними документе, например о знаменитой «Речи раввина».
Масонская ложа «Бней Моше» (Фрай называет ее «Бне-Мойше») имела отношение к созданию Сионских протоколов не больше, чем любая другая еврейская масонская ложа, существовавшая в рамках общей идеологии, которую проповедовали Сионские протоколы.
Тем не менее исследования Л. Фрай сыграли большую роль в правильной оценке значения Сионских протоколов и понимании человеконенавистнической идеологии их составителей. Недаром Гинцберг не осмелился подать на Фрай в суд, понимая, что громкое публичное разбирательство этого дела приведет к нежелательной огласке тайных планов вождей иудейско-талмудического миропорядка.
ЧАСТЬ III
Бернский процесс: Всемирный иудейский подлог
В начале 30-х годов международные иудейские организации, и прежде всего «Бнай-Брит» и сионисты, проводят ряд совещаний, на которых постоянно ставится вопрос о «борьбе с антисемитской пропагандой, и прежде всего с распространением Сионских протоколов». Вождей иудаизма беспокоили огромные масштабы продвижения документа в самые глухие уголки Европы и Америки. В 1931 году на Всемирной генеральной сионистской конференции в Базеле среди прочих вопросов обсуждалось предложение представителей американского еврейства дать решительный бой европейским антисемитам и добиться запрещения распространения Сионских протоколов, как это уже было сделано в США. Это предложение делегаты одобрили без особого энтузиазма и надежды на успех. Большинство выступавших не верили в ближайшую победу над антисемитизмом, связывая ее только с грядущим иудейским царством.[405]
В 1932 – начале 1933 года формируется специальная группа еврейских деятелей, которым поручается организовать международный процесс, мобилизовать для его освещения всю мировую еврейскую печать, подготовить свидетелей и экспертов, которые официально засвидетельствуют «подложность Сионских протоколов и факт их фабрикации русской полицией». Особой задачей группы являлась предварительная подготовка мирового общественного мнения. Ведущую роль в подготовке процесса играли Винер, Борис Израилевич Лившиц[406] (1879—?), Илья М. Чериковер (1881—1943), Генрих Борисович Слиозберг (18 631 937) и Владимир Евгеньевич Жаботинский (1880—1940). Трое из них были крупнейшими масонами.
В феврале 1933 года в Париже масонские организации проводят крупное еврейско-русское совещание, ставившее своей целью заручиться широкой поддержкой российской либерально-масонской интеллигенции на предстоящем процессе против Сионских протоколов.
Тон на совещании задавали Г. Б. Слиозберг, руководитель французского отделения всемирной масонской ложи «Бнай-Брит», член многих масонских лож, В. Е. Жаботинский, один из руководителей Всемирной сионистской организации, член масонской ложи «Свободная Россия».
Оба иудейско-масонских лидера, воспроизводя мотивы основных идей Сионских протоколов, заявляли о том, что принадлежат к «святой нации», «нации первосвященников», которая несет особую миссию для человечества. Задача еврейства – показать всему миру образец идеального, «богодостойного» мирового порядка. Еврею дано вознестись до последней высоты и соперничать в творчестве с Богом.
Приведу в сокращенном виде отчет об этом совещании, напечатанный в иудейской газете «Рассвет» (учредитель – Симой Гинзбург).[407]
Председателем совещания был избран П. Н. Милюков, который в своей короткой речи сделал главный акцент на «восстановлении старой связи русской интеллигенции с еврейской средой».
Авксентьев указывает, что с Февральской революции ушла в историю система таких отношений к евреям, истоки которых – в средневековье: всяческие притеснения, погромы, обвинения в шпионстве, ритуальные наветы. Это тяжкое прошлое ушло навсегда.
«Некоторые боятся, что падение большевиков вызовет еврейские погромы. Эти опасения напоминают аналогичные страхи некоторых меньшевиков, которые тоже боятся падения большевиков, потому что в результате их падения власть может перейти к «бонапартистам». Трагическое недоразумение в обоих случаях. Как будто большевики не производят перманентного тихого погрома над евреями! А лишенцы вытесненные из хозяйственной жизни страны мелкие ремесленники, мелкие торговцы, мелкие посредники? Как будто теперь не царствует в СССР худший из видов «бонапартизма». Какого бонапартизма, какого фашизма еще нужно? Теперь в Советской России под влиянием культа бесправия воспитывается
