и так и сделал. Лошадь у меня – почти беззубая (а потому ест мало, как уверял меня продавец), изрядно облысевшая от старости. Я забрался в седло и проехал вокруг торгового ряда, и она пять раз запнулась и чуть не растянулась в пыли, но я магическим словом придал ей немного бодрости. Торгаш вознамерился содрать с меня двадцать дукатов, только я-то знал, что на самом деле она стоит не больше десяти. Так что пришлось слегка подействовать на обнаглевшего купчишку, чтобы с ним не торговаться – у него якобы прихватило живот, а больше десяти дукатов я давать не хотел. Схватил он монетку и убежал в общественную уборную, а я сел на свое приобретение и «гордо» проехал до самой имперской конюшни. Уж на то, чтобы подержать лошадь у них в стойле пару дней, денег у меня хватит! Пришлось, правда, стерпеть усмешку конюшего, когда он принимал у меня поводья, ну да ладно.
1 августа. Отдал сегодня утром Круссинде ключ от квартиры и сообщил, что уезжаю на 3-4 недели на курорт. Дорога на юг запружена повозками, а также простыми конниками (примерно поровну идущих и едущих туда и обратно). Некоторые не слишком зажиточные пилигримы или просто любители ходьбы (в такую-то жару!) идут пешком, глотают придорожную пыль. Я взял с собой сумку с переменой одежды, пятьдесят дукатов (до Энтолана должно хватить), пачку листов, полную чернильницу и свежее перо. При моей невеликой скорости (и лошадь, и себя следует беречь от перегрузок) дорога должна занять четыре дня. А сейчас я записываю все это в таверне, в которой снял на ночь комнатушку.
4 августа. Я думал, что помру от жары, когда ехал между холмов, а как приблизился берег океана, подул встречный ветер, и дышать стало намного легче. Сегодня днем я миновал-таки бесконечные виноградники и очутился в пригороде Энтолана. Все дома тут одноэтажные и ослепительно белые, а между ними густые сады, многие уже оголившиеся (в смысле, без фруктов). Почти все виды плодов давно созрели, и вдоль дороги то и дело попадаются местные жители, пытающие по дешевке сбыть отдыхающим лишний урожай. Я купил за 1 дукат аж 3 фунта персиков и лопал их целый день. Вроде – сладкая вода, а есть после них не хочется. Жалко, моя кляча почему-то отказалась их пожирать (я еще специально для нее косточку вынул). Мне один проходивший мимо садовод сказал: «Ты бы лучше ей арбузных корок предложил». Надо подумать над этой мыслью, а то здешние арбузы дешевле, чем просо или ячмень. Отпустить ее ночью на какую- нибудь бахчу, и пусть пасется. Денег у меня оставалось 24 дуката, и я решил сразу заехать в хайкумский филиал Ордена. Накануне отъезда я догадался поговорить со всезнающим Буммонтом, он набросал мне примерную схему Энтолана (сам он в этом году вдруг решил остаться в столице, чтобы спокойно «поработать», а то вечно по курортам разъезжал), иначе я искал бы этот филиал до самой ночи. На земляных улицах жара, пыль, какие-то облезлые курицы ходят, а люди в укрытиях прячутся (правда, ближе к центру поприличней стало). Хорошо еще, что деревья по краям дороги густые, и я все время в тени ехал (но фрукты, увы, с них до меня оборвали всякие нищие). В Хайкуме, оказывается, финансовые дела немного не так организованы – в филиале есть специальный казначей, который ведает поставками компонентов и выдает ежемесячную оплату сотрудникам Ордена. А больше никого в целом здании не оказалось (оно деревянное и одноэтажное, в нем около десяти кабинетов и подсобных помещений, а защищено от воров оно ничуть не хуже, чем наше, ханнтендилльское). Он сказал, что мне еще повезло, что я его застал, а то он, мол, тоже на берег собрался. Залез в металлический ящик (незапертый и полный серебра) и дал мне 100 дукатов (но записать трату в расходной книге, конечно, не забыл), и еще сказал: «Если в следующий раз меня не будет, возьмешь деньги сам, сколько нужно, и оставишь расписку. Все равно мы будем знать, что ты приходил, твой образ уже хранится в стражнике». И он кивнул на железную фигуру, стоящую в тени казначейской комнаты (интересно, у нас в Ордене такая же охранная система?). Провинциальные финансовые порядки мне понравились своей простотой. А потом мы пошли в соседнюю грязную таверну и выпили неожиданно холодного пива (за мой счет). И этот казначей (его зовут Наллиф) мне сказал: «Что ты на ночь глядя в Дентайю поедешь, оставайся у нас до утра. В Ордене есть комната для инспекторов, бесплатно отдохнешь по первому разряду. И стойло у нас свое, а в яслях зерно лежит. Проросшее даже вкуснее будет. А еще одежду смени, у нас прачечные дешевле, чем на побережье». Эти аргументы меня сразили. Еще Наллиф сказал: «Ты сейчас иди отдыхай, а вечером прогуляемся, я тебе город покажу». Я пришел в комнату для инспекторов, сперва немного на койке повалялся, а потом стал впечатления записывать. Что тут, в Энтолане, смотреть? Какой-то особенной «архитектуры» я тут не заметил.
6 августа. Наконец-то у меня в голове прояснилось. Не устаю восхвалять себя за предусмотрительность: когда Наллиф зашел за мной, чтобы «показывать» главный хайкумский город, у меня в кармане лежало двадцать дукатов (остальные я спрятал в седельной сумке). Потому что иначе я мог бы растратить весь кредит. По-моему, мы посетили все таверны в центральной части Энтолана, и деньги у меня довольно быстро закончились. Наллиф был сильно раздосадован, и пришлось ему лезть в свой карман. Я думаю, что только поэтому мы смогли благополучно добраться до филиала, и я завалился спать, а Наллиф, кажется, куда-то ушел. В общем, утром я никого уже не встретил, забрал свое белье и выехал (со 104 дукатами и с гудящей головой) по дентайской дороге (еще накануне успел выспросить Наллифа о ней). По пути питался фруктами. И только часов в шесть вечера мы с лошадью добрели между высоких холмов до цели нашего путешествия. Дентайя раз в пять меньше Энтолана и лежит целиком на пологом склоне холма, так что, если бы не густые сады, из любого дома можно было бы увидеть океан. Не успел я въехать в этот пыльный городишко, как ко мне стали приставать местные жители и расписывать свои жилища. Я чуть не выпадал из седла после долгого пути и быстро согласился, когда одна старушка предложила мне у нее бесплатно поужинать. А потом как-то вдруг стемнело, я постелил себе топчан в отдельной (но очень маленькой) комнатушке и уснул. Сейчас замечательное, солнечное утро, я только что умылся и чувствую себя настоящим курортником. Пишу прямо на обшарпанной прикроватной тумбочке. Вот только проверю, как там моя многострадальная лошадь (только бы не померла за время моего отдыха!), и пойду на берег. Лет десять на побережье не отдыхал! Помню, тогда мама заболела как раз перед самыми гастролями, и директор разрешил ей остаться в столице (как он сказал, в качестве эксперимента). Вот мы и поехали на море, но только не в Хайкум (сюда, конечно, ближе добираться, но и толпы несусветные), а на северо-запад, к предгорьям. У мамы там образовались пару лет назад знакомые местные актеры, вот мы у них и поселились – бесплатно, все равно дом пустовал (а сами они вскоре со своей труппой уехали). Отдыхающих там, конечно, тоже хватало, но все-таки их было раза в три меньше, чем в южных провинциях.
7 августа. Сегодня утром вышел из своей комнатенки и столкнулся с какой-то довольно красивой девицей. Платье на ней едва закрывало трусики (если они у нее были, конечно), а спины у него (платья) вообще не было – так, бретельки какие-то. Загорелая, как будто полгода под солнцем пролежала, а волосы почти белые. Она меня спрашивает: «Ты откуда в нашем доме появился?» – «Живу я здесь», – отвечаю. Она улыбнулась и сообщила, что это она здесь живет, а я, наверное, только комнату снимаю (кстати, всего пять дукатов в день, но зато до берега шагов 500 – далековато). По-моему, ей лет двадцать, не меньше, и зовут ее Каммила. «Угости даму завтраком», – сказала она. «Может, лучше наоборот?» – спросил я. Тут самый завалящий пирожок со стаканом фруктовой воды стоят раза в два дороже, чем у нас в Ханнтендилле. Она неожиданно согласилась, но пришлось лезть в подполье за вяленой бараниной – там дикий холод, я чуть не околел. А потом мы пошли на море, она пообещала показать мне самое лучшее место для купания, где якобы медуз никогда не бывает, потому что там порой появляются члены местного филиала Ордена магов. Вот они и наложили заклятие. «Значит, там всегда толпы народа?» – спросил я. «Нет, потому что никто из туристов не знает. Это совсем узкое место, его не отличишь от соседних участков берега». Честно говоря, медуз я и сам мог отпугнуть (хотя они совсем не жалят, если их не хватать почем зря), но я не стал ей в этом признаваться. Учитель мне первым делом, еще два года назад, сказал: «Никогда не говори без крайней необходимости, что ты – стажер Ордена магов. И в дальнейшем старайся не афишировать свои способности». Что касается способностей, тут без ингредиентов я пока немногое мог (но достаточно, чтобы вызвать настороженность в народных массах). В самом деле, море в ее заветном месте ничуть не отличалось от обычного, и людей там плавало и ныряло столько же, как и везде. Кстати, сколько я вчера ни бродил вдоль воды, никаких признаков Динники или Клуппера не заметил. Яркие купальные костюмы дам просто рябят в глазах! Попадаются такие удивительные и откровенные, что я старался поскорее проходить мимо. Мы с Каммилой бросили майки и порты под какой-то бледной, иссушенной ивой и забрались в прибой. Сегодня выдался ветреный день, и волны с шумом кидались на галечный берег. Ну и костюмчик у Каммилы –
