и Рэдерле развела огонь, а вскоре явились слуги, которые принесли еды, вина, теплую одежду, добавили дров возле очага. Следом пришел Бере с котлом горячей воды. Повесив его на крюк над очагом, он улыбнулся Моргону. В глазах Бере было полно вопросов, и он не без усилия воздерживался от них.

Моргон избавился от изношенной рубахи, истершихся бараньих шкур и грязи, которую суровые ветра не соскребли с его тела. Чистый, насытившийся, одетый в теплый бархат и толстый, пушистый мех, он сидел у огня и с изумлением перебирал в памяти то, что сделал.

– Я бросил тебя, – сказал он Рэдерле. – Я могу понять все, кроме этого. Я бежал из мира людей, оставив тебя...

– Ты устал, – сонно ответила она. – Может быть, тебе просто нужно было подумать. – Она растянулась рядом с ним на шкурах, в которых ноги утопали почти по лодыжку; судя по голосу, она отогрелась возле огня и почти спала. – Или, возможно, тебе понадобилось уединение, чтобы научиться играть на арфе...

Голос ее удалялся, и она, оставив его одного, погрузилась в сон. Он укрыл ее одеялами, посидел немного, не двигаясь, следя, как свет и тени борются на ее утомленном лице. Ветра выли и разбивались о башню, словно морские волны. В них звучало то самое эхо, которое пронизывало его воспоминания. Моргон машинально потянулся за арфой, но вовремя вспомнил, что, подыгрывая ветрам, нарушит ночной покой в королевском жилище.

Он тихо заиграл какую-то балладу, потом другую, третью... Некоторое время спустя пальцы его замерли, и он долго сидел, беззвучно цепляя одну струну, в то время как в пламени то появлялось, то исчезало одно и то же лицо. Наконец он встал и прислушался. В доме все затихло, лишь где-то вдалеке едва слышно шелестели голоса. Он тихо двинулся мимо Рэдерле, мимо стражи у дверей, которой он не дал себя заметить, и поднялся по ступеням к дверному проему, занавешенному белым мехом, из-под которого снизу пробивалась полоска света. Он осторожно раздвинул занавеси, вступил в полутьму и замер.

Волшебник дремал – старик, клюющий носом в кресле у огня. Руки его, покрытые шрамами, мирно покоились на коленях. Он был выше, чем в воспоминаниях Моргона, широкоплеч и при этом худ под своим длинным темным одеянием. Пока Моргон его рассматривал, волшебник пробудился и открыл светлые невозмутимые глаза. Наклонился со вздохом, ощупью поискал полено-другое и тщательно положил их в очаг, проходя пальцами прямо сквозь невысокое пламя. Язычки пламени взлетели, озарив суровое каменное лицо, изрядно побитое годами. Казалось, он внезапно понял, что не один в комнате, и на миг замер в полной неподвижности. Моргон почувствовал почти неосязаемое мысленное прикосновение. Волшебник зашевелился, и глаза его моргнули.

– Моргон? – Голос чародея был глубоким, пробуждающим эхо и при этом приглушенным, полным сокровенного, точно звучал из глубины колодца. – Входи. Или ты уже вошел?

Миг спустя Моргон двинулся вперед.

– Я не хотел тебя беспокоить, – робко сказал он. Ирт покачал головой:

– Я недавно слышал твою арфу, но не предполагал, что поговорю с тобой до утра. Данан сообщил мне, что Рэдерле нашла тебя на северных пустошах. Тебя преследовали? И из-за этого ты там скрылся?

– Нет, я просто ушел и оставался там, потому что не мог представить себе, зачем мне возвращаться. Затем явилась Рэдерле и дала мне повод...

Волшебник молчал, смотря на Моргона невидящими глазами.

– Ты поразительный человек, – заметил он. – Может, сядешь?

– Откуда ты знаешь, что я еще не сел? – с любопытством спросил Моргон.

– Я вижу кресло перед тобой. Или ты не чувствуешь мысленно? Я вижу через твои глаза.

– Но я не замечаю этого...

– Потому что я не связан с твоими мыслями, только со зрением. Я странствовал по Торговой дороге с помощью чужих глаз. В ночь, когда на вас напали конокрады, я знал, что один из них – Меняющий Обличья, ибо видел его глазами звезды, которые ты скрываешь от людей. Я искал его, чтобы уничтожить, но он ускользнул.

– А в ночь, когда я пошел на арфу Дета? Ты тоже проник сквозь наваждение?

Волшебник молчал. Голова его отвернулась от Моргона, суровые борозды на лице сдвинулись с таким стыдом и горечью, что Моргон, ужаснувшись своему вопросу, шагнул к старику.

– Моргон, прости меня. Не мне тягаться с Гистеслухломом.

– Ты и не мог ничем помочь, – его руки ухватились за спинку кресла, – не подвергая опасности Рэдерле.

– Я сделал то немногое, что мог, подпитав твое наваждение, когда ты скрылся, но... Этого было так мало.

– Ты спас мне жизнь.

Внезапно он вспомнил лицо арфиста, глаза, добела иссушенные огнем и вперившиеся в пустоту перед тем, как Моргон испарился с места побоища. Отпустив деревянную поперечину, он закрыл лицо руками и услышал, как завозился Ирт.

– Я не вижу.

Моргон уронил руки и сел, совершенно обессиленный. Ветер выл вокруг башни, как будто в смятении. Ирт безмолвствовал и слушал тишину. Моргон не нарушал ее, и старый чародей сказал мягко:

– Рэдерле поведала мне, что могла, о событиях в горе Эрленстар. Я не проникал в ее мысли. Не позволишь ли ты мне заглянуть в твою память? Или предпочитаешь рассказать мне сам? Так или иначе, я должен знать.

– Возьми все сам.

– А не слишком ли ты утомлен?

Моргон сдержанно покачал головой.

Вы читаете Арфист на ветру
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату