До последнего времени Исаак Джэггар выносил непочтительное обращение Лопаки, но удар кулаком переполнил чашу терпения, и миссионер решил покинуть лагерь. Ускользнув оттуда под покровом ночи, он направился куда глаза глядят, раздумывая о будущем.
Как проповедник, Джэггар считал себя обязанным нести безбожникам свет истинной веры, повсеместно насаждать учение Господне. Ради этого он прибыл на Мауи, ради этого принял сторону Лопаки. Поначалу Джэггар искренне верил, что таким образом добьется желаемого, но впоследствии разочаровался в своем свирепом и беспринципном союзнике. Все чаще он вспоминал слова Лилиа о том, что Лопака манипулирует им.
Постепенно миссионер понял, что нести свет веры островитянам ему придется самостоятельно.
Всю ночь и большую часть дня Джэггар шел вперед, спускаясь в долины и поднимаясь на холмы. И вдруг он увидел необычно высокую деревенскую стену. Такая окружала только Хана. Притаившись в густом кустарнике, миссионер огляделся и заметил людей Лопаки. Они тоже притаились, очевидно, готовясь к решающему штурму. Джэггар и раньше подумывал попроситься назад в деревню, теперь же смекнул, что его простят, если он выдаст защитникам Хана план Лопаки. Но в ту же секунду проповедник осознал, что хочет вернуться в деревню только из-за Лилиа.
– Боже милосердный, ты читаешь в глубине наших душ! – возопил Джэггар в отчаянии. – Не покидай меня в час испытания! Помоги мне противиться этому дьявольскому искушению! Ты знаешь, как слаба моя плоть, так дай же мне силы ее обуздать во имя великой миссии спасения заблудших душ!
Он каялся и просил бы еще долго, если бы не услышал странный звук, совершенно необычный на Мауи. Это был стук лошадиных копыт. Решив, что он бредит, проповедник со страхом зажал уши. Звук прекратился, но стоило отнять руки, и он послышался вновь, быстро нарастая. Джэггар посмотрел в сторону деревни, но не заметил ничего необычного.
Тогда, так и не встав с колен, он повернулся к морю – и вскрикнул от восторга. Там на фоне сияющей дорожки, тянувшейся от берега к самому горизонту, летело, не прикасаясь к земле копытами, сказочное животное.
Глаза миссионера заволокло слезами, а когда он отер их, рыдая от невыразимого счастья, видение уже исчезло. Но Джэггар не сомневался, что это знак, посланный ему Господом.
, – О Боже, я так немощен, так скуден умом! – прошептал он, прислонившись к стволу пальмы. – Я не понимаю смысла Твоего знамения! Смилуйся, дай мне еще раз увидеть его, чтобы я мог постичь, что оно означает.
И тут мир снизошел на его измученную душу. Голова Джэггара упала на грудь, и он крепко уснул.
Проснулся он от рокота барабанов, близкого и настойчивого. Миссионер открыл глаза и увидел, что давно наступила ночь. Лишь отсвет луны на поверхности моря позволял видеть окружающее.
Джэггар огляделся и вздрогнул. Вдоль берега к нему скакало животное из его недавнего видения. Однако теперь лошадь имела вполне реальный вид.
Так это был не рокот барабанов, а стук копыт! Господь не покинул его! Миссионер поднялся на ноги, заковылял к берегу, там рухнул на колени прямо на пути лошади и простер к ней руки в безмолвной мольбе.
Лишь когда лошадь приблизилась, Джэггар заметил всадницу. Это была Лилиа, еще более прекрасная и обольстительная, чем прежде. Вожделение захлестнуло священника. Он забыл о том, что лошадь идет галопом. Лишь в самый последний момент инстинкт самосохранения заставил Джэггара отпрянуть в сторону, и все же копыто ударило его в плечо. Всадница на полном скаку осадила лошадь, и Джэггар, приподнявшись на локте, увидел лицо в ореоле темных волос.
– Не прикасайся ко мне! – пронзительно закричал миссионер, заслоняясь руками. – Уходи прочь, прокаженная! Я не хочу, не хочу тебя!
Он вскочил, уже не чувствуя ни боли, ни усталости, ни вожделения, и прыжками скрылся в зарослях.
Лилиа не сразу поняла странное поведение миссионера. Джэггар, конечно, решил, будто она явилась отомстить за то, что он сделал с ней, то есть заразить его проказой.
Глядя на черную стену зарослей, за которой скрылся миссионер, девушка не находила в себе ненависти к нему. Он причинил ей много зла, но этот безумец страдал гораздо сильнее, чем сама Лилиа. Она вздохнула и с жалостью покачала головой.
И тут раздался ритмичный и громкий, с детства знакомый звук. Рокот барабанов! Лилиа тотчас поняла, о чем они говорят.
Массированная атака на Хана началась!
Глава 19
Лопака занялся подготовкой к штурму в тот самый день, когда впервые узнал о предстоящем возвращении Лилиа на Мауи. С тех пор как решение было принято, он не терял ни минуты, расставляя воинов вокруг деревни так тихо, что жители не догадывались о происходящем. Через три дня окрестности Хана кишели его людьми, готовыми по первому же сигналу пойти в атаку.
Лагерь в отдаленной долине, еще недавно полный жизни, обезлюдел. Лопака устроил новый командный пункт возле небольшой бухты рядом с деревней. Никому не доверяя, он решил нести дозор сам, чтобы не пропустить возвращения Лилиа, и тут же начать штурм.
Выяснив, что девушка вернулась на парусном судне, Лопака приуныл. Это означало, что ей удалось заручиться поддержкой белых, и теперь у жителей деревни появится большой перевес в воинской мощи. Островитяне не знали иного оружия, кроме копий и боевых дубинок, тогда как белые располагали даже пушками. Впрочем, будь на судне хоть десяток пистолетов, этого уже хватило бы, чтобы обратить всю армию Лопаки в бегство.
Судно бросило якорь, с него спустили шлюпку. Лопака жадно следил за всем, каждую минуту ожидая, что в шлюпку спустится дюжина до зубов вооруженных матросов. Однако, к его величайшему облегчению, Лилиа отправилась на берег в сопровождении одного туземца и одного белого. Гребцы на веслах вообще не были вооружены. Еще один белый покинул судно вплавь, с двумя лошадьми в поводу. Лопака наблюдал за ним с любопытством, так как впервые видел этих животных, хотя слышал о подарке, сделанном королю Камехамехе.
