в воинов Кавики словно вселился дьявол. Нимало не заботясь о своей безопасности, они бросались на врага с яростью обреченных. Постепенно стало ясно, что Лопака просчитался. Желая прорваться внутрь не в том, так в другом месте, он равномерно распределил своих воинов вдоль стены. Если бы Лопака бросил их всех на один участок, трудно сказать, чем кончилась бы битва, поскольку и Кавика расставил своих людей цепочкой.
Атака следовала за атакой, но защитники Хана держались, отчасти благодаря Дэвиду и Дику. Друзья наблюдали за сражением и спешили на помощь туда, где приходилось туго, – Дэвид верхом на Громе, а Дик пешком. Даже Лилиа, захваченная азартом битвы, схватила дубинку поменьше и гарцевала на лошади чуть в стороне от места схватки. Стоило кому-то из атакующих пробиться, как она направляла Грозу прямо на него и заносила дубинку. Большего не требовалось: при виде несущейся на него лошади воин поворачивал назад.
Наконец атака захлебнулась, и нападающие отхлынули. На месте сражения осталось немало раненых, мертвых и умирающих. Поискав глазами Дэвида, Лилиа увидела, что он преследует одного из людей Лопаки, бегущего в сторону моря. Дэвид ударил бегущего рукояткой пистолета. Удар пришелся по плечу, и воин исчез во мраке. Дэвид натянул поводья, на скаку останавливая жеребца.
Возбужденная недавней битвой, девушка взглянула на него новыми глазами. Он казался одним целым со своим конем, и Лилиа вдруг подумала, что никогда еще не видела никого прекраснее, чем Дэвид Тревелайн на вздыбившейся лошади. Сердце ее сжалось от такой острой боли, словно она уже утратила его навеки.
Заметив девушку, Дэвид повернул жеребца. Его перепачканное пороховой гарью лицо улыбалось. Лилиа огляделась. Деревня превратилась в настоящее поле битвы, усеянное телами. И все же защитники Хана снова выстояли! Лилиа увидела, что Кавика переходит от воина к воину, говоря каждому несколько ободряющих слов.
– У меня кончились пули и порох, – сказал Дэвид. – На борту «Надежды» есть и то и другое, но как туда добраться? И почему я не подумал об этом заранее! Дик, что у тебя?
– То же самое, дружище. Какая нелепость! – Дик шутливо расшаркался перед девушкой. – Вспоминая об этом вашем Лиолио, я не могу себе простить, что подарил ему трость! Она сейчас мне очень пригодилась бы.
– По-моему, вам обоим лучше всего где-нибудь укрыться, – озабоченно проговорила Лилиа. – Безоружные, вы уже ничем не поможете, а сами подвергнетесь опасности. Я от души благодарна вам за помощь, но положение изменилось, так что...
– Ну нет! – Дэвид улыбнулся. – Так легко ты от нас не избавишься. Посмотри, сколько валяется копий и дубинок. Если эти ребята умеют с ними управляться, научимся и мы.
– Какая прекрасная мысль! – обрадовался Дик. – Ну и позабавимся мы!
– Послушайте! – рассердилась Лилиа. – Вы ведете себя как неразумные дети! Воины Хана не просто взяли в руки оружие, а научились владеть им!
– Ну и мы научимся. Неужели ты думаешь, что мы размахнуться как следует не сумеем? – Дэвид засмеялся, блеснув в свете факелов белыми зубами. – В любом случае вполне достаточно помахивать дубинкой. Я видел, как люди Лопаки шарахались от Грозы, значит, Гром перепугает их и того больше.
– Возможно... – неохотно согласилась девушка. – Здесь о лошадях знают только понаслышке.
– Может, им кажется, что эти четвероногие принадлежат к сонму местных богов? – предположил Дик, подмигнув.
– Какая нам разница, что им кажется, – заметил Дэвид. – Главное, что вид лошадей обращает их в бегство. – Он огляделся. – Похоже, с той стороны наступила передышка. Может, нам тоже передохнуть? Например, вон там. Лошади будут рады напиться.
Дэвид указал в сторону хижин, силуэты которых темнели на фоне моря. Неподалеку, под манговым деревом, был колодец, и Дэвид направил к нему жеребца. Лилиа снова оглядела поле недавней битвы. Кавика все еще совершал свой обход, поэтому девушка последовала за Дэвидом. Возле колодца стояли две большие полые тыквы, заменяющие ведра. Дэвид наполнил водой длинное деревянное корыто, из которого в мирное время поили деревенских коз, и дал напиться лошадям, потом протянул тыкву Лилиа. Девушка только теперь ощутила, как ее мучает жажда. Мужчины по очереди напились из другой тыквы, после чего Дик устроился под деревом в самой непринужденной позе.
Лилиа и Дэвид присоединились к нему. Только сейчас девушка ощутила усталость. Она была рада, что согласилась передохнуть, хотя это и казалось непозволительной роскошью в такой напряженный момент. Лилиа понимала, что вскоре Лопака перестроит свои силы и снова начнет атаку. Долго ли удастся защитникам деревни удерживать свои позиции?
– Мне здесь нравится, честное слово! – говорил между тем Дэвид своему другу. – Поначалу, правда, меня донимала жара, но постепенно я к ней привык и теперь почти не замечаю. Здесь просто рай земной! Я не верил в него, пока не увидел своими глазами. Уверен, у Сандвичевых островов большое будущее. Я говорю о коммерции, о торговле экзотическими фруктами. Только представь себе, что все эти чудесные плоды земли, сейчас растущие по прихоти природы, будут выращиваться человеком. В Англии редко удается полакомиться бананом или кокосом, многие люди и не слыхали о такой экзотике. Говорят, на Мауи начинают выращивать сахарный тростник.
Дик, как ты на это смотришь? Хотел бы ты стать плантатором здесь, на этом острове? Сотни акров плодородной земли, засаженной сахарным тростником! Какой сбыт имел бы сахар, выращенный на Мауи! Помнишь плантации хлопка в Южной Каролине? Ты тогда сказал, что не прочь стать плантатором. Ты мог бы и здесь разбогатеть, как Крез, и жить в роскоши.
Лилиа взглянула на Дика. Тот крепко спал. Дэвид, увидев это, расхохотался.
– Ну и ну! Должно быть, это самый хладнокровный человек во всем мире. Что ты скажешь о нем, Лилиа? На первый взгляд он всегда кажется позером и фатом, но поверь, это не так. Дик – человек особенный, неповторимый. Кто еще мог бы уснуть во время короткой передышки в сражении? Из всех, кого я знал, только он не боится никого и ничего.
– Мне нравится твой друг, хотя я не сразу оценила его. На балу в Монрой-Холле он оттолкнул меня своими шуточками и ужимками, но, узнав его получше, я изменила мнение о, нем.
Дэвид взял девушку за руку.
– А что ты скажешь обо мне, дорогая? Дик тебе нравится, а я? Ну хоть немного? – Он улыбнулся.
