можно больше свидетелей. Тогда он сможет наконец арестовать эту парочку.
Аннабел в полнейшем изумлении смотрела на Монтану Лидса. Она не могла поверить своим ушам.
— Что?
— Я твой отец, Морган Ли.
— Вы?
— Мне тоже в это трудно поверить. — Он удивленно покачал головой. — Но если это фотография твоей матери и ее зовут Мэри и если тебя зовут Аннабел, а твою сестру Белинда, то я могу твердо заявить, что я твой отец!
Глаза его наполнились слезами, и он неуверенно протянул к ней руки.
Аннабел почувствовала, как ее охватывает радость. Этот большой, добрый человек — ее отец, которого ей всегда так не хватало! С радостным криком она бросилась ему на шею, и он нежно обнял ее, покачивая в своих объятиях.
Наконец с влажными от слез глазами они отодвинулись друг от друга. Оба испытывали некоторое смущение.
— Ну вот, — нерешительно произнес он, — поскольку ты не можешь оставаться здесь, мне, наверное, нужно пойти и снять тебе комнату в гостинице.
— Нет, Монтана… — покачала головой Аннабел. — То есть папа… — Это слово звучало для нее непривычно. — Нет, я пойду к Белинде. Тут недалеко строят для нее дом — студию с квартирой наверху. Я не знаю, вернулась ли она из поездки, но даже если и пет, я могу там остаться. Ты попросишь кого-нибудь из девочек принести мои вещи?
— Конечно, — улыбнулся он. — То есть я попрошу кого-нибудь из девочек сложить твои вещи, а потом сам отнесу их. — Он погладил ее по волосам. — Подумать только, ты моя дочь! Я очень хочу увидеть твою сестру и твою мать. Как там Мэри? Она когда-нибудь говорила обо мне?
Аннабел отвернулась, глаза ее наполнились слезами.
— О, папочка! Разве ты не знаешь? Она… она умерла. Это случилось три года назад.
Лицо Моргана Ли побледнело, в его глазах мелькнула боль.
— Я ждал слишком долго! Я всегда хотел вернуться, каждый год считая последним, который я проведу вдали от дома и семьи. Но я слишком долго ждал. В этом беда всей моей жизни. Я никогда не умел рассчитывать время.
Ладонь Аннабел легла ему на руку.
— Она любила тебя, папа. Все эти годы она вспоминала тебя и никогда не отзывалась о тебе плохо, — солгала Аннабел. — Она всегда говорила, что когда-нибудь ты вернешься.
— Я был чертовски плохим мужем и отцом, да? — отрывисто произнес он. — Я не стал бы упрекать тебя или Белинду, если бы вы не захотели разговаривать со мной.
— Папа, посмотри на меня, — сказала Аннабел и, когда их взгляды встретились, серьезно добавила: — Я так счастлива найти отца после стольких лет разлуки, что не могу выразить это словами! Вот увидишь, Белинда тоже будет рада.
Но в этом Аннабел не была так уверена — временами Белинда с ее гордостью могла быть слишком бескомпромиссной и суровой.
Белинда вешала занавески в маленькой гостиной своей квартиры над фотоателье, когда услышала шаги на наружной деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.
Похоже, поднимался не один человек, и на мгновение сердце ее замерло, страх сжал горло. А что, если это Чет Хартер? Или кто-нибудь еще, кто хочет напасть на нее?
После возвращения в Доусон она постоянно пребывала в нервном возбуждении, пугаясь любых неожиданных звуков, а осторожность превратилась у нее почти в паранойю. Она не могла забыть беднягу Чарли и тот выстрел, что прозвучал неизвестно откуда и сбросил чилкута в реку. Она только теперь, когда его не стало, поняла, насколько полезен был для нее Чарли. Он был чем-то вроде буфера между ней и трудностями здешней жизни — маленький, кривоногий, но сильный и очень надежный человек.
Белинда обещала Джошу, что не пойдет к Маккензи заявлять на Хартера, пока Аннабел не окажется в безопасности, но душа ее жаждала мщения. Хартер убил Чарли и пытался убить ее! Ему место в тюрьме! Она считала, что нечего ждать, хотя признавала необходимость обезопасить Аннабел, прежде чем они попытаются арестовать Хартера.
Но когда же Джош вызволит Аннабел? Они вернулись в Доусон два дня назад, а от него еще нет никаких известий.
Шаги теперь раздавались на лестничной площадке перед ее дверью, а затем послышался стук в дверь, отчего ее сердце вновь учащенно забилось. Может, ей не отвечать? А если это Джош?
— Кто там? — крикнула она, стыдясь своего дрогнувшего голоса.
— Би? Это я, Аннабел. Я так рада, что ты здесь! Впусти меня! Случилось такое — ты просто не поверишь!
Дверная ручка задергалась, и Белинда, чьи страхи уступили место радости, побежала открывать дверь. Слава Богу, это Аннабел, и с ней все в порядке!
Она распахнула дверь и громко вскрикнула. Да, конечно, это была Аннабел, но такой ее Белинда никогда не видела. Ее щеки были лиловыми от синяков, глаза покраснели от слез. Но эти глаза — вот странно! — сияли от счастья. Аннабел бросилась в объятия сестры. Белинда в замешательстве смотрела на пришедшего с сестрой человека, высокого широкоплечего мужчину средних лет, который как-то странно смотрел на нее. Что происходит?
— О, Би! Подожди, я сейчас расскажу тебе, что произошло! Это такое чудо, что ты никогда, никогда в это не поверишь!
Белинда растерянно переводила взгляд с сестры на незнакомца, пока не вспомнила, что нужно посторониться, чтобы они могли войти в комнату.
— Во что я никогда не поверю? Ты дважды повторила это. И что случилось с твоим лицом?
Незнакомец закрыл за собой дверь и улыбнулся покровительственной улыбкой.
Аннабел, сгорая от нетерпения, схватила Белинду за руку.
— Знаешь, кто это такой, Би? Угадай! — Она протянула другую руку и сжала плечо мужчины.
Белинда, чувствуя себя Алисой в Стране чудес, смогла только покачать головой.
— Разумеется, я не знаю, кто он! — раздраженно сказала она. — Откуда мне знать, если я вижу его впервые в жизни?
— А вот тут ты ошибаешься! — Аннабел таинственно улыбнулась и набрала полную грудь воздуха. — Этот человек наш отец — Морган Ли!
Белинда заморгала. «Аннабел не в своем уме, — подумала она. — С ней произошел несчастный случай, и у нее помутилось в голове».
Аннабел робко улыбнулась:
— Мне тоже было в это трудно поверить, но это правда. Мы выяснили это, когда он увидел фотографию мамы. Скажи ей, папа, что это правда!
Высокий мужчина шагнул вперед, сжимая в руках шляпу.
— Я… я понимаю, что в это трудно поверить и еще труднее принять, но это так. Я женился на Мэри Кланехен в 1875 году, и у нас родилась девочка, которую мы назвали Аннабел. Через два года у нас появилась еще одна дочь — Белинда. То есть ты.
Белинда, почувствовав, что у нее кружится голова, нащупала стул.
— Это… это так неожиданно, — медленно проговорила она, а затем улыбнулась: — Но, насколько я помню, ты казался мне гораздо больше… Если я действительно тебя помню!
— А вы обе стали такими красавицами, что я и предположить не мог, — улыбнулся он в ответ. — Ты, Белинда, ужасно похожа на свою мать, мою дорогую Мэри, да упокоит Господь ее душу.
На лице его отразилась глубокая скорбь, и он отвел взгляд.
— Почему ты никогда не приезжал домой? — Белинда не могла заставить себя назвать этого человека отцом. Пока. — Все эти годы…
— Знаете, я всегда собирался вернуться, — вздохнул он. — Каждый год я говорил себе, что должен перестать гоняться за Синей птицей и вернуться к семье, но почему-то не делал этого. Такова печальная
