опустив голову, но уверенно держался в седле, и Аннабел пришла к выводу, что он быстро выздоравливает.
Пытаясь перераспределить вес тела, чтобы дать отдых занемевшим мышцам, она наклонилась к Хартеру и тихо шепнула ему на ухо:
— Мы не могли бы остановиться, Чет, всего на минутку? Каньон перегорожен. Они не скоро смогут нас догнать.
Хартер в ответ лишь что-то промычал и дернул плечами, как измученная мухами лошадь. Быть может, он чувствовал себя лучше, но почти не разговаривал и, казалось, был вполне доволен своей ролью страдающего от ран человека.
— Чет! — повторила попытку Аннабел. — Может, тебе удастся уговорить Пью сделать привал и немного отдохнуть?
На этот раз он ответил ей:
— Пока нет. Думаю, Пью сначала хочет добраться до промежуточной станции.
— Промежуточной станции?
Он опять не ответил, и, только когда, впереди показалось какое-то строение, Аннабел поняла, что он имел в виду. Промежуточная станция оказалась группой невзрачных домишек с загоном для лошадей, построенных у дороги на некотором удалении от реки и с севера защищенных от непогоды холмом.
Какой бы убогой ни выглядела станция, Аннабел обрадовалась и этому. Она соскользнула с седла гораздо увереннее, чем раньше, — собственный опыт оказался превосходным учителем — и без всякого стеснения потерла ягодицы. Рядом никого не было, если не считать Хартера и Пью, занятых собственными мыслями и не замечавших ее.
Прежде чем спешиться, Пью направил лошадь к загону и взглянул на двух стоящих внутри коней. Только внимательно изучив их, он отъехал к покосившейся веранде и слез с седла. Аннабел показалось, что он чем-то очень доволен.
Он поманил ее к себе. Когда она осторожно остановилась перед ним, Пью тихим, угрожающим голосом произнес:
— Хочу тебя предупредить, девочка, прежде чем мы войдем внутрь: посмей только пикнуть об обстоятельствах, заставивших тебя поехать с нами, — и прощайся с жизнью! Все поняла?
Она молча кивнула.
Пью обнажил зубы в мрачной улыбке.
— Все равно ты тут никому не нужна — разве что взобраться на тебя. — Он усмехнулся. — Считай, что тебе повезло — иметь двух таких галантных кавалеров, как я и Чесли, которые охраняют твою честь!
Ее взгляд был исполнен ненависти, но Пью не обратил на это никакого внимания и махнул рукой, приглашая их войти в дом.
Внутри дом был таким же, как и снаружи, — невзрачным и запущенным. Несмотря на запах пыли и прогорклого жира, Аннабел почувствовала голодные спазмы в желудке. Запасы продовольствия подходили у них к концу, и Пью был чрезвычайно скуп, выделяя долю Хартеру и Аннабел, хотя не признавал никаких ограничений, когда дело касалось его самого.
Они попросили хозяина приготовить им хоть какую-нибудь еду, и на столе вскоре стояло жаркое из какого-то неизвестного Аннабел мяса. Она не стеснялась — быстро очистила тарелку и попросила добавки.
Дождавшись, пока она насытится, Хартер повернулся к ней:
— Пойдем. Нам лучше выйти.
Озадаченная, Аннабел вышла с ним на крыльцо и спустилась по ступенькам.
— Подожди здесь. Я сейчас приду, — вдруг сказал Хартер и быстро вернулся в дом.
Аннабел, чувствуя, что что-то назревает, но не понимая что, ощущала растущее беспокойство.
Вскоре Хартер вместе с Лестером Пью вышли из дома. Лицо Хартера избороздили морщины, а на круглой физиономии Пью сияла довольная улыбка. Аннабел вопросительно посмотрела на них, но мужчины уже спустились по шатким ступеням веранды и направились к загону. После секундного колебания она поспешила за ними.
Аннабел смотрела, как Хартер распряг лошадь, на которой ехал Пью, и она галопом помчалась к деревьям. Затем он привел двух свежих лошадей, и они с Пью оседлали их. Пью приказал Аннабел наполнить седельные сумки свежими продуктами из кухни.
Девушка хотела спросить, дал ли на это разрешение хозяин, но знала, что вопросов лучше не задавать. Она уже поняла, что единственный способ ладить с Лестером Пью — это как можно реже попадаться ему на глаза.
Она вошла в грязную кухню с черного хода и проверила содержимое буфетов. Продуктов оказалось немного, но их должно было хватить им троим до Дайи — по крайней мере Аннабел надеялась, что они направляются именно туда. Она торопливо упаковала еду, ожидая, что в любую секунду может ворваться хозяин и поинтересоваться, что она тут делает. Но никто не появился, и она без помех наполнила седельные сумки.
Выйти она решила через главный вход. В большой комнате было довольно темно, поскольку маленькие грязные окна, прорезанные высоко в стене, пропускали мало света. В доме стояла странная, почти пугающая тишина, и Аннабел ускорила шаг, стараясь быстрее пересечь комнату, где они обедали. Проходя мимо стойки, она краем глаза заметила что-то необычное на полу. Она остановилась и стала вглядываться в полумрак — любопытство пересилило в ней страх. Это что-то было похоже на ногу человека. Подойдя ближе, она нерешительно заглянула за стойку.
На полу лежал хозяин станции; голова и плечи его плавали в луже крови, глаза закатились. У него было перерезано горло.
Аннабел едва сдержала крик. Чувствуя, как съеденный недавно обед подступает к горлу, она обеими руками подхватила сумки и, ничего не видя вокруг, побежала к двери.
Выскочив из дома, она обнаружила отдыхающих на ступеньках веранды Хартера и Пью. Они подняли головы и посмотрели на нее.
Пью улыбнулся, и его глаза холодно блеснули.
— Такое желание угодить достойно похвалы, мисс Ли. А теперь, если вы принесете остальные сумки, мы сможем продолжить путь.
Аннабел покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Она не могла забыть глаза мертвого человека.
— Хозяин… Он там мертвый! — наконец, задыхаясь, произнесла она.
— Неужели? — округлил глаза Пью. — Должно быть, какой-нибудь бандит проник внутрь и перерезал ему горло.
Хартер нервно рассмеялся:
— Ладно, Эл Пи, я сам принесу их.
Аннабел оцепенело смотрела, как он, хромая, вошел в дом. Она опустилась на ступеньки и закрыла лицо руками. Пью негромко засмеялся, и ее охватил ужас, какого она никогда раньше не испытывала. Если Пью с такой легкостью может убить человека, то что он сделает с ней, когда она станет ему не нужна? Поможет ли ей Чет? Наверное, в момент убийства он был с Пью — ведь они вышли вместе. Нет, ей не стоит ждать помощи от Чета Хартера.
По ее телу пробежала дрожь, а в желудке было пусто и холодно, несмотря на только что съеденное жаркое. Теперь у нее есть своя лошадь, и, возможно, ей удастся сбежать. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Она плохо держится в седле, а Хартер и Пью теперь будут следить за каждым ее шагом.
Аннабел давно не была в церкви, но теперь закрыла глаза и стала молча молиться.
Белинда ощущала неимоверную усталость. Она обессиленно поникла в седле, уверенная, что лошадь сама пойдет за идущим впереди отрядом. Хорошо бы мужчины объявили привал, но она знала, что они не остановятся до наступления темноты.
Она не осмеливалась ни о чем их просить: в конце концов ведь именно она настояла на том, чтобы сопровождать их, и заявляла, что сама о себе позаботится. Она не жалела о своем решении, просто устала, и ей хотелось поскорее догнать преступников и освободить сестру.
