— А я тебя люблю… — вдруг сказал он. — Знаешь об этом?..
Кажется, эти слова были неожиданными не только для меня, но и для самого Вадима. Некоторое время мы оба молчали.
Я растерянно смотрела на него, не зная, что ответить и надо ли отвечать.
— Что с тобой?.. — спросил Вадим.
Если бы он знал, что со мной!.. В эту минуту мне так захотелось сказать ему правду, всю правду, которая была стара, как мир, и страшна, как мир.
Но что я могла ему сказать? Что путем сложнейших комбинаций заполучила его, а потом влюбилась, как дура? Что пишу книгу о том, как обманывала его? Что теперь даже больше, чем он сам, меня интересует его жена, о страданиях которой мне хочется написать? Что я готова променять его на собственную карьеру и эфемерный успех?..
— Почему ты плачешь? — спросил Вадим и салфеткой принялся промокать мои щёки.
Оказывается, я плакала.
— Понимаешь, Вадим… — сквозь слезы проговорила я и замолчала.
Он истолковал мое молчание по-своему:
— Ты из-за сына? Из-за Сережи, да?.. Ну, что ты… Зачем же плакать?.. Забери его сюда… Будешь ходить с ним в «Му-Му» хоть каждый день… Слышишь?.. На свете нет ничего невозможного…
— Есть!.. — тихо с отчаянием выдохнула я. — В том-то все и дело, что есть…
Мне было по-настоящему больно. Так больно, что хотелось кричать… Со стороны, наверное, казалось, что уверенный с себе господин утешает наивную девочку, но все было наоборот. Это он был наивным мальчиком, который даже не знал, сколько на этом свете невозможного, совершенно невозможного…
Мы посидели еще немного, потом он отвез меня и уехал. Когда мы прощались, он был по-прежнему растерян, ему не хотелось оставлять меня одну, я чувствовала это. Но был уже третий час ночи, его ждали дома.
Феликс позвонил мне в начале следующей ночи.
— Надо встретиться, — коротко сказал он.
— Прямо сейчас? — Да.
— А если приедет Вадим?
— Вряд ли. У него проблемы. Я только спросила:
— Где ты?
— Внизу.
Феликс ждал меня около дома. Было слишком холодно для прогулок, мы поехали к нему. По дороге он рассказал мне все.
Накануне дня рождения Вадима он отправился в Рабочий поселок, нашел бабу Валю. Заставить ее сесть в машину было делом техники — хватило и бутылки водки, хотя предусмотрительный Феликс припас две. После того, как старуха отключилась, Феликс повез ее в Москву.
— Зачем?!
— Я объяснил ей, что дочурка соскучилась и хочет ее видеть.
— Ты что — повез ее к Алене?… — холодея от ужаса, спросила я.
— Я бы сказал, к Вадиму, — уточнил Феликс. — Это ведь Алена знает, что мать ее жива. А для Вадима это сюрприз, он считает, что мать Алены погибла при пожаре, верно?.. Я решил порадовать его.
— О господи, Феликс… — прошептала я. Феликс привез бабу Валю к загородному дому.
Дождавшись момента, когда ворота были распахнуты по случаю приезда гостей, Феликс выгрузил пьяную старуху во дворе и, ударив по газам, умчался. Что происходило внутри дома, какой была встреча Алены с пьяной матерью, Феликс в точности не знал. Но он был абсолютно уверен, что достиг нужного эффекта, так как остановился в стороне и через двадцать минут увидел, как два дюжих охранника и Зина вывели брыкающуюся и орущую бабу Валю и загрузили в джип. Еще через несколько минут дом покинули Инга и Катя.
Потом появилась мать Вадима, которая увезла с собой младшего сына Алены — Петю. Окна в доме погасли. Феликс заключил, что праздник в доме Алены и Вадима удался.
Я стояла у окна и молча смотрела на Феликса. В комнате был полумрак, подсвеченный дрожащим светом телевизора, который беззвучно работал на полу.
— Не слышу аплодисментов, — заметил Феликс.
— И не услышишь, — мрачно отозвалась я. — Чего ты добился?..
— Ничего особенного, — отозвался мой учитель. — Просто Вадим узнал, что мать его жены — алкоголичка… Никто не погиб во время пожара… И все эти годы ему врали…
— Ну и что?.. — спросила я. — Теперь, по-твоему, Вадим уйдет от жены?..
— Скорее всего.
— Разве из-за этого уходят?!
— Из-за этого не уходят, — улыбнулся Феликс. — Ты права… Уходят из-за таких красавиц, как ты. Но для того, чтобы на это решиться, нужен повод. Толчок. Встряска… Вот это Вадим и получил…
Феликс подошел ко мне, отвел волосы от моего лица, заглянул в глаза.
— Ты не рада?..
Я молчала, не зная, что ответить.
— О-о, как интересно… — насмешливо проговорил Феликс. — Приехала замухрышка в Москву, получила банкира на блюдечке, и теперь даже не знает, рада она или нет… А кто тебе нужен?.. Президент?.. Или обойдешься премьер-министром?.. Ты только скажи — организуем…
Он вдруг осекся, словно споткнулся. Я оглянулась и увидела, что взгляд Феликса сосредоточен на беззвучно работающем телевизоре.
На экране была какая-то презентация: из множества людей камера выхватила некую пару. Он — в смокинге, его спутница — красивая дама — в открытом декольтированном платье. Они отвечали на какие-то вопросы корреспондента, смеялись. Она кокетливо прижималась щекой к его плечу.
— Это — она?.. — спросила я Феликса. — Твоя бывшая партнерша?..
По тому, как он молчал, я поняла, что попала в точку.
Женщина еще какое-то время помелькала на экране, а потом камера переключилась на других.
— Послушай… — проговорила я. — Почему бы тебе не сделать так, чтобы она ушла от своего депутата?.. И вернулась к тебе?.. Ты ведь умный. Ты все умеешь…
— Замолчи… — попросил он, почти жалобно.
Я видела, что ему больно… Наверное, так же, как Алене сейчас… Что она делает? Как ей объяснить Вадиму свою ложь? Станет ли он ее слушать? Захочет ли?..
На свете был только один человек, способный понять, почему Алена врала о своей матери. Этим человеком была я. Я вылезла из той же дыры, что Алена. Я знала, что такое стыд за себя и своих соплеменников. Я тоже хотела оторваться от них, а потом, оторвавшись, держать дистанцию. Я так же, как Алена, была готова на любую ложь ради того, чтобы осуществить мою мечту… К сожалению, именно меня, единственного человека, способного понять ее и оправдать в чужих глазах, она прогнала от себя.
— Отвези меня домой, — сказала я Феликсу.
— Держи меня в курсе, — попросил он, когда машина остановилась во дворе дома Вадима.
— В курсе чего?
— Развития событий, — выразительно сказал Феликс.
— Ты имеешь в виду, Вадима? Уйдет он ко мне или нет?
— Именно.
— А кто тебе сказал, что я этого хочу? Феликс нахмурился:
— Это что-то новое, Полина…
— Да, — согласилась я. — Жизнь меняется. Захлопнув дверцу, я, не оглядываясь, вошла в подъезд.
Спустя несколько дней Вадим ушел из семьи. Он сообщил мне это в свойственной ему манере называния фактов. Он никогда бы не стал говорить о причинах. Он вообще не говорил со мной об Алене. Не сказал о ней ни одного слова: ни хорошего, ни дурного. Он словно оберегал нас друг от друга.
