toute chrйtienne et toute charmante. Je suis charmй que vous protйgiez mon ami Онегин; votre remarque critique est aussi juste que fine, comme tout ce que vous dites; je me serais empressй d'en venir recueillir d'autres, si je ne boitais encore un peu, et si je ne craignais les escaliers. Jusqu'а prйsent je ne me permets que le rez de chaussйe.
Daignez recevoir, Madame, l'hommage de ma reconnaissance et de ma parfaite considйration.
Vendredi.
Pouchkine.
Адрес: A Madame Madame Hitrof.
362. M. П. Погодин - Пушкину. 14 февраля 1828 г. Москва. С ответными замечаниями Пушкина. 19 февраля 1828 г. Петербург.
Третий нумер выйдет завтра, и только из великого [п<очтения>] личного (без всяких отношений) (2) моего почтения к Пушкину я не печатаю следующего объявления, - чтоб не употребить имени его всуе. Процензуруйте прежде, - прибавьте и убавьте, что вам угодно:
В 17 Сев.<ерной> Пчелы перепечатано стихотворение Москва, помещенное в 1 Мос.<ковского> Ве<стник>а, [с следу<ющим>]. 'В одном журнале, говорят издатели, сей отрывок напечатан был с непростительными ошибками. По желанию (?) почтенного автора помещаем оный с поправками в Сев.<ерной> Пчеле. - Повторение стихов А. С. Пушкина (NB с его позволения, NB?) никогда не может быть излишним'.
Стихотворение Москва сам Пушкин продиктовал мне в бытность мою в Петербурге, потом дал мне свою черную тетрадь для поверки, и - наконец я показал ему свою копию. - Каково же было мое удивление, когда после всего этого нашли в нем еще какие-то (3) непростительные ошибки! Я вооружился терпением и стал сличать,- что же нашел?
Вместо Финмуша в М.<осковском> В.<естнике> напечатано Флимуш.*
Между третьею и четвертою строфою поставлены знаки пропуска.**
Сани вместо дрожки, магазины моды без запятой и наконец [о] Петровна с именем.***
И такие опечатки гг. издатели называют (4) непростительными, и не совестятся перепечатывать из-за них сотни стихов! - Не угодно ли попросить теперь позволения у почтенного автора перепечатать все его сочинения, потому что они все напечатаны с такими ошибками. - Может быть он и согласится.
М. П.
<Замечание Пушкина:>
Это слишком сериозно. См. замечание изд.<ателя> Моск.<овского> Вестн.<ика> о замечании Изд.<ателя> М.<осковского> Тел.<еграфа> (М.<осковский> В.<естник> 1828 2). Вот как должно их доезжать!
----
* Об этой одной букве, которую не разобрал мой сотрудник, надзиравший за печатанием в мое отсутствие, (5) я писал особливое письмо к автору - доказательство, как я [стар<аюсь>] дорожу стихами Пушкина. Изд. (6)
** Об них автор сказал мне поздно, и письмо мое дошло в Москву, когда нумер был уже отпечатан. (5)
*** Вс это,* (6) утверждаю смело, (7) напечатано в Мос.<ковском> Вест.<нике>, как было в рукописи автора.
<Замечание Пушкина:>
* а Флимуш проклятый? а Магазины, Моды?
363. А. А. Дельвиг - Пушкину. Около(не позднее)18 февраля 1828 г. Харьков.
Ваше Поэтическое (8) высокопревосходительство, честь имею донести вам, что я уже 10 дней нахожусь в г. Харькове. Где непрестаю говорить об вас с г.г. професорами, судящими о[б] вас по рекомендации Фадея Венедиктовича. Наприм. слышал я от них, что вышепомянутая персона ставит Цыганов выше всех произведений европейских муз. Горько мне было молчать, но подумав, что великие тени Гомера, Данте и Шекспира сами могут за себя говорить, (9) оставил я намерение возражать (10) противу сего афоризма. При том же помыслил: да будет Булгарин пророком хотя во граде Харькове и да скажет он, услыша, как здесь верят в слова его: 'веры такой и в Израиле не обретох'. - Проезжая первопрестольный град Москву, ходил я на поклонение к поклоняемому и славимому Ивану Ивановичу Дмитриеву и приложился к мощам преподобного дядюшки вашего. Почтенные братья князь Петр и Евгений представили меня всей низшей братии московской. Видел я поющих, вопиющих, взывающих и глаголющих. Шевырев пел, вопиял и взывал, но не глаголил; гнев противу Северной Пчелы носил его на крилиях ветра, он не касался до земли, разве изредка носками сапожными. Раич благоухал анисовою водкою и походил на отпущенника или на домового пииту. Хвалился милостию Вашею и проч. Благослови, святый Александр, брата младшего твоего Антония и посети будущие Северные Цветы его духом животворящим, яко же посещал их прежде. Здравие и долгоденствие желает тебе, брат любезнейший, твой Дельвиг и супруга его - София.
Адрес: Его высокоблагородию Николаю Ивановичу Павлищеву. В С.Петербург. На Владимирской улице, в доме Кувшинникова. Доставьте А. С. Пушкину.
<Приписка другой рукой:> М.<алой> Морской д. Колержи в трактир Париж.
364. M. П. Погодину. 19 февраля 1828 г. Петербург.
Вы всеконечно правы, и угадали, что я в примечании Булгарина совсем не участвовал - ни делом, ни словом, ни согласием, ни ведением. Когда б я видел его корректуру, то верно б уж [его] не пропустил выходку, которая так Вас беспокоит. Печатайте ваше возражение, если Вы думаете, что Сев.<ерная> Пч.<ела> того стоит - а я не вмешиваюсь, ибо мое правило: не трогать чего знаете. Впроччем, здесь никто не заметил замечания.
О герой Шевырев! О Витязь Великосердый!- подвизайся, подвизайся! - А вы, любезный Михайло Петрович, утешьтесь, и, как говорит Тредьяковский, плюньте на суку Сев.<ерную> Пчелу.
19 февр.
На днях пришлю вам прозу - да Христа ради, не обижайте моих сиротстишонков опечатками и т. под.
Шевыреву пишу особо. Грех ему не чувствовать Баратынского - но бог ему судья.
365. С. А. Соболевскому. Вторая половина февраля 1828 г. Петербург.
Безалаберный!
Ты ничего не пишешь мне о 2100 р. мною тебе должных, а пишешь мне о M-de Kern, которую с помощию божией я на днях <- - ->. - Вот в чем дело: хочешь ли оную сумму получить с Моск.<овского> Вес.<тника> - узнай, в состоянии ли они мне за нынешний год выдать 2100? и дай ответ - если нет, то получишь их с Смирдина в разные сроки. Что, душа моя Калибан? как это тебе нравится? Пиши мне о своих делах и планах. Кто у вас производит, кто потребляет? Кто этот Атенеической [дурак] Мудрец, который так хорошо разобрал IV и V главу? Зубарев? или Ив.<ан> Савельич? Я собирался к Вам, мои милые, да не знаю, попаду ли: во всяком (11) случае в П.<етер>Б.<урге> не остаюсь.
366. Е. А. Баратынский - Пушкину. Конец февраля - начало марта 1828 г. Москва.
Давно бы я писал к тебе, милый Пушкин, ежели бы знал твой адрес и ежели бы не поздно пришла мне самая простая мысль написать: Пушкину в Петербург. Я бы это наверно сделал, ежели б отъезжающий Вяземский не доставил мне случай писать к тебе - при сей верной оказии. В моем Тамбовском уединении я очень о тебе беспокоился. У нас разнесся слух, что тебя увезли, а как ты человек довольно увозимый, то я этому поверил. Спустя некоторое время я с радостью услышал, что ты увозил, а не тебя увозили. Я теперь в Москве сиротствующий. Мне, по крайней мере, очень чувствительно твое отсутствие. Дельвиг погостил у меня короткое время. Он много говорил мне о тебе: между прочим передал мне одну твою фразу, и ею меня несколько опечалил. - Ты сказал ему: 'Мы нынче не переписываемся с Баратынским, а то бы я уведомил его' - и проч. - Неужели, Пушкин, короче прежнего познакомясь в Москве, мы стали с тех пор более чуждыми друг другу? - Я, по крайней мере, люблю в тебе по-старому и человека, и поэта.
Вышли у нас еще две песни Онегина. Каждый о них толкует по своему: одни хвалят, другие бранят и все читают. Я очень люблю обширный план твоего Онегина; но большее число его не понимает. Ищут романической завязки, ищут обыкновенного и разумеется не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностию вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех ее изменениях проходит перед их глазами, mais que le diable les emporte et que Dieu les bйnisse! Я думаю, что y нас в России поэт только в первых незрелых своих опытах может надеяться на большой успех. За него все молодые люди, находящие в нем почти свои чувства, почти свои мысли, облеченные в блистательные краски. Поэт развивается, пишет с большою обдуманностью, с большим глубокомыслием: он скучен офицерам, а бригадиры с ним не мирятся, потому что стихи его вс -таки не проза. Не принимай на свой счет этих размышлений: они общие. Портрет твой в Северных Цветах чрезвычайно похож и прекрасно гравирован. Дельвиг дал мне особый оттиск. Он висит теперь у меня в кабинете, в благопристойном окладе. Василий Львович пишет романтическую поэму. Спроси о ней у Вяземского. Это совершенно балладическое произведение. Василий Львович представляется мне Парнасским Громобоем, отдавшим душу свою
