почту сие за истинное благодеяние.
С глубочайшим почтением, преданностию и благодарностию честь имею быть милостивый государь Вашего сиятельства покорнейший слуга Александр Пушкин.
8 марта 1833. С. П. Б.
804. H. И. Греч Пушкину. 13 марта 1833 г. Петербург.
Почтеннейший Александр Сергеевич! Беспокоя вас сим письмом, я уверен, что вы не оставите его без внимания: оно адресуется к вашему сердцу. К вам явится несчастная вдова Шишкова 2-го; не оставьте ее вашим пособием. Вот в чем дело. Единственным наследием ее дочери остались некоторые литературные труды покойного: некончанный грузинский роман, переводы немецких трагиков и разные стихотворения. Напечатание их станет до 6 т.<ысяч> р. Книгопродавцы за это не берутся, ибо книги сии не доходные. Пособите ей убедить Академию сделать первое (22) если не умное, то доброе дело, напечатав вс это на счет царских щедрот, ежегодно отпускаемых или опускаемых в кладязь мрачный. А. С. Шишков боится предложить это, ибо дело идет о его внуке. Да чем же виновата бедная, что она его внука? Довольно тяжести носить до замужества загроможденное славою и корнями имя ВарягоРосского пугалы. Предложите вашим Субботникам помочь несчастным сиротам и попросите дядю, чтоб он, на основании Генерального регламента, яко близкий родственник подсудимых Академии за хорошие стихи, не принимал участия в суждении. Вас уважают и боятся, следственно послушают. Я попрошу Крылова, Лобанова, А. А. Перовского поддержать вашу motion. Можно ли лучше употребить казенные деньги! Говорят, что покойника чуждаются за его образ мыслей!! Вдова и дочь несчастного певца Войнаровского получают пенсион от тех, которые более всех имели бы причины не делать им добра. Если нельзя благородными побуждениями склонить ваших сенаторов, неподвижных в курильских креслах, то постарайтесь убедить их, что сей подвиг будет подражанием, что он близок к лести и даже от некоторых метеорологов нравственной непогоды может заслужить название подлости. Неужели и тогда не согласятся? Вы один, к кому бедная Шишкова может прибегнуть с успехом! Вы конечно успеете в этом и докажете, что благородный человек и в Российской Академии может быть полезен ближним; что и там талант и доброе сердце могут возвысить голос, на пользу несчастных! Вам душою преданный Н. Греч.
13 (23) марта 1833.
805. В. А. Жуковский Пушкину. 22 марта 1833 г.(?) Петербург.
Не забудь, что завтра четверг, и что ты у меня проводишь вечер? Прошу принести Онегина, чем очень порадуешь Жуковского.
Не забудь позвать Плетнева и отослать картину Шаховскому, которого у меня не будет.
Адрес: А. С. Пушкину.
806. В. Ф. Одоевский Пушкину. 27 марта 1833 г. Петербург.
Не угодно ли Вам будет, Александр Сергеевич, выслушать Шекспирова Венециянского купца, переведенного г. Якимовым, который сбирается перевести всего Шекспира? Завтра между 8 и 9 часов после обеда Яким.<ов> будет читать свой перевод у меня, и Вы много и его и меня порадуете, если захотите быть в числе слушателей. Я пригласил и кн. Петра Андреевича.
Вас душевно уважающий
кн. Влад. Одоевский.
Понедельник 27 марта.
807. В. Ф. Одоевскому. 28 марта 1833 г. Петербург.
Я надеялся быть сегодня у Вашего сиятельства и услышать трагедию г. Яким<ова> но невозможно. Мне назначили деловое свидание к 8 часам, и я жертвую Вами и Шекспиром подьяческим разговорам. Однако до свидания. Искренне Вас уважающий А. Пушкин.
Адрес: M-r le Prince Odoevsky.
808. И. Т. Калашников Пушкину. 28 марта 1833 г. Петербург.
Милостивый государь Александр Сергеевич!
За все те приятные минуты в жизни, какими я наслаждался, читая Ваши превосходные творения, делающие честь веку и нашей литтературе, не имея возможности заплатить тем же, я решаюсь поднести слабые труды мои и покорнейше просить Вас принять их, по крайней мере, за знак глубокого моего уважения к Вам, которое навсегда сохранится в моей душе. Милостивый государь, ваш покорнейший слуга Иван Калашников.
28 марта 1833.
809. А. И. Чернышев Пушкину. 29 марта 1833 г. Петербург.
Министерство Военное.
Канцелярия Министерства.
Отделение 3. В С. П.бурге. 29 марта 1833 2910
Его благородию А. С. Пушкину.
Военный Министр имеет честь препроводить при сем к Александру Сергеевичу Пушкину восемь книг, заключающих в себе рапорты генераланшефа Бибикова, князя Голицына и графа Суворова Рымникского, присовокупляя, что рапортов генерала Михельсона в делах Военного Министерства не имеется.
По миновании надобности покорнейше просит доставить обратно.
810. M. П. Погодин Пушкину. 29 марта 1833 г. Москва.
Рад без памяти и благодарю без ума. Но зачем вы зовете меня в Петербург? Мне довольно Москвы и надолго. Оставаясь в унив.<ерситете> (где я избран ордин.<арным> професс.<ором> истории), я начну разбирать иностр.<анный> архив, в Пет.<ербург> буду наезжать по мере надобностей. Главное исходатайствуйте скорее право-дубинку над архивом. Чтоб я мог брать, читать, [писать] переписывать, извлекать... в волю, до сыта, до отвала. Важные секреты чай в Петерб.<урге> но какие же секреты для истории? Ведь это смешно. Ну пусть отпоют меня, ну пусть отрежут язык на столько линий, сколько угодно! Позволение мне и предписание [архи<вам>] местным властям должно быть написано убедительно и обстоятельно. Напр. я приду к Малин.<овскому> с писцем, с студентом он пустит: 'ёпозволено вам, а не etc.' Вс предусмотреть и предупредить: дело с человеком 72 лет, архивом par excellence, прототипом архива, который думает, что архив, следов.<ательно> и он, тогда только важен, пока неизвестен. Вот если б Булгаков был там, с тем затруднений не было б.
Вы пишете, что я буду печатать вс и для себя; но на чей счет?
По моему вот как бы это устроить:
'ёДля издания таких-то материалов учреждается комиссия'.
Членами сей комиссии всемилостивейше повелено быть такому-то с жалованьем ..., такому-то с жалованьем. На печатание, по мере изготовления, по сметам, имеет отпускаться сумма из Кабинета или...
Члены имеют право etc.
О своем жалованье я не говорю. Пусть назначат, что угодно. Я не имею теперь такой нужды, как прежде, и скажу с солдатами: рад стараться на память о батюшке нашем Петре Алексеевиче.
Мое дело, повторю для ясности, разбирать, приготовлять к печати, издавать.
Поздравляю с праздником, а как зовут вашу Аду, и что вы написали в прошедшем году?
Ваш М. Погодин
1833. Марта 29.
Что вы не упомянули царю (24) о моем Петре при таком благоприятном случае. Бог вам судья.Я уверен, что он по докладной записке не позволил печатать, думая, что все печатаемое играется. Другой причины быть не может: в трагедии вс уже известное у нас и перепечатанное. Нового форма. Если б были места непозволительные ну, делай свое дело. Цензура, торгуйся, вымарывай. Скажите это Дмитри<ю> Николаевичу. Может быть он возмется при случае объяснить. Похлопочите.
Да я и забыл: меня смешивали с Полевым!! Господи-боже мой! Видал ли кто такой напраслины. Да кто же ругал и обличал этого [сукина сына] больше моего? И я за это страдал!
Я начал писать в сценах нашу историю от Бориса до Романовых. Бориса кончил давно. Теперь за Самозванцем.
811. А. П. Ермолову. Начало апреля 1833 г. Петербург. (Черновое)
Собирая памятники отечественной истории, напрасно ожидал я, чтобы вышло наконец описание Ваших Закавказских подвигов. До сих пор поход Наполеона затемняет и заглушает вс и только некоторые военные люди знают, что в то же самое время происходило на Востоке.
Обращаюсь к В.<ашему> в.<ысокопревосходительству> с пр<осьбою о деле для меня важном>. Знаю, что Вы <неохотно решитесь ее исполнить.> Но Ваша сл<ава принадлежит России и Вы не вправе ее утаивать>. Если в праздные часы занялись вы славными воспоминаниями и составили записки о своих войнах, то прошу Вас удостоить меня чести быть Вашим издателем. Если ж Ваше равнодушие не допустило Вас сие исполнить, то я прошу Вас дозволить мне быть Вашим историком, даровать мне краткие необходимейшие сведения, и etc.
812. И. Т. Калашникову. Начало апреля 1833 г. Петербург. (Черновое) (25)
Искренно благодарю Вас за письмо, коего Вы меня удостоили. Удовольствие читателей коих уважаем есть лучшая из всех наград.
Вы спрашиваете моего мнения о Камчадалке. Откровенность под моим пером может показаться вам простою учтивостию . Я хочу лучше повторить вам мнение Крылова, великого знатока и беспристрастного ценителя истинного таланта. Прочитав Дочь Жолобова он мне сказал: Ни одного из русск<их> ром<анов> я не читывал с большим удовольствием. Камчадалка верно не ниже вашего первого
