В ответ на Ваше письмо ко мне от 7-го числа сего месяца спешу уведомить Вас, что его императорское величество не соизволил удовлетворить вашу просьбу о разрешении поехать в чужие края, полагая, что это слишком расстроит ваши денежные дела, а кроме того отвлечет Вас от Ваших занятий. Желание ваше сопровождать наше посольство в Китай также не может быть осуществлено, потому что все входящие в него лица уже назначены и не могут быть заменены другими без уведомления о том Пекинского двора. Что же касается разрешения на издание вашей новой трагедии, я не премину сообщить Вам на днях окончательный ответ.
Пользуюсь случаем засвидетельствовать вам уверение в глубоком моем уважении, с которым имею честь быть вашим покорным слугой.
А. Бенкендорф. 17-го сего января 1830. Г-ну А. Пушкину.
(72) Генерал,
Я только что получил письмо, которое Ваше превосходительство соблаговолили мне написать. Боже меня сохрани единым словом возразить против воли того, кто осыпал меня столькими благодеяниями. Я бы даже подчинился ей с радостью, будь я только уверен, что не навлек на себя его неудовольствия.
Весьма не во-время приходится мне прибегнуть к благосклонности Вашего превосходительства, но меня обязывает к тому священный долг. Узами дружбы и благодарности связан я с семейством, которое ныне находится в очень несчастном положении: вдова генерала Раевского обратилась ко мне с просьбой замолвить за нее слово перед теми, кто может донести ее голос до царского престола. То, что выбор ее пал на меня, само по себе уже свидетельствует, до какой степени она лишена друзей, всяких надежд и помощи. Половина семейства находится в изгнании, другая - накануне полного разорения. Доходов едва хватает на уплату процентов по громадному долгу. Гжа Раевская ходатайствует о назначении ей пенсии в размере полного жалованья покойного мужа, с тем, чтобы пенсия эта перешла дочерям в случае ее смерти. Этого будет достаточно, чтобы спасти ее от нищеты. Прибегая к Вашему превосходительству, я надеюсь судьбой вдовы героя 1812 года, - великого человека, жизнь которого была столь блестяща, а кончина так печальна, - заинтересовать скорее воина, чем министра, и доброго и отзывчивого человека скорее, чем государственного мужа.
Благоволите принять, Ваше превосходительство, уверение в моем совершенном уважении. Имею честь быть вашим нижайшим и покорнейшим слугою.
Александр Пушкин. 1830. 18 января. С. П. Б.
(73) Милый Суденко, если деньги тебе до сих пор не уплачены, то виноват в этом мой поверенный, который утерял адрес твоего поверенного. Я же совершенно запамятовал его имя, и твои 4000 ожидали тебя в запечатанном конверте более полугода.
Приехав в Петербург, я написал тебе в <Чернигов>, чтобы узнать твой точный адрес, поздравить тебя с женитьбой и предложить тебе взять 50 руб. Ты пишешь, что потерял аппетит и не завтракаешь так, как бывало. Это жаль, делай больше физических упражнений, приезжай на почтовых в Петербург, и аппетит вернется к тебе.
(74) 'Опасные связи', 'Фоблаз'.
(75) Люди, которых вы убиваете и т. д.
(76) Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни.
Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что мое существование неразрывно связано с вашим; я рожден, чтобы любить вас и следовать за вами - всякая другая забота с моей стороны - заблуждение или безрассудство; вдали от вас меня лишь грызет мысль о счастье, которым я не сумел насытиться. Рано или поздно мне придется вс бросить и пасть к вашим ногам. Среди моих мрачных сожалений меня прельщает и оживляет одна лишь мысль о том, что когда-нибудь у меня будет клочок земли в Крыму . Там смогу я совершать паломничества, бродить вокруг вашего дома, встречать вас, мельком вас видеть...
(77) В прошлый раз я забыла, что отложила до воскресенья удовольствие видеть вас. Я упустила из виду, что должна буду начать этот день с мессы, а затем мне придется заняться визитами и деловыми разъездами. Я в отчаянии, так как это задержит до завтрашнего вечера удовольствие вас видеть и послушать вас. Надеюсь, что вы не забудете о вечере в понедельник и не будете слишком досадовать на мою докучливость, во внимание ко всему тому восхищению, которое я к вам чувствую.
К. С.
Воскресенье утром Господину Александру Пушкину..
(78) Вы смеетесь над моим нетерпением, вам как будто доставляет удовольствие обманывать мои ожидания, итак я увижу вас только завтра - пусть так. Между тем я могу думать только о вас.
Хотя видеть и слышать вас составляет для меня счастье, я предпочитаю не говорить, а писать вам. В вас есть ирония, лукавство, которые раздражают и повергают в отчаяние. Ощущения становятся мучительными, а искренние слова в вашем присутствии превращаются в пустые шутки. Вы - демон, то есть тот, кто сомневается и отрицает, как говорится в Писании
В последний раз вы говорили о прошлом жестоко. Вы сказали мне то, чему я старался не верить - в течение целых 7 лет. Зачем?
Счастье так мало создано для меня, что я не признал его, когда оно было передо мною. Не говорите же мне больше о нем, ради Христа. - В угрызениях совести, если бы я мог испытать их, - в угрызениях совести было бы какое-то наслаждение - а подобного рода сожаление вызывает в душе лишь яростные и богохульные мысли.
Дорогая Элленора, позвольте мне называть вас этим именем, напоминающим мне и жгучие чтения моих юных лет, и нежный призрак, прельщавший меня тогда, и ваше собственное существование, такое жестокое и бурное, такое отличное от того, каким оно должно было быть. - Дорогая Элленора, вы знаете, я испытал на себе вс ваше могущество. Вам обязан я тем, что познал вс , что есть самого судорожного и мучительного в любовном опьянении, и вс , что есть в нем самого ошеломляющего. От всего этого у меня осталась лишь слабость выздоравливающего, одна привязанность, очень нежная, очень искренняя, - и немного робости, которую я не могу побороть.
Я прекрасно знаю, что вы подумаете, если когда-нибудь это прочтете - как он неловок - он стыдится прошлого - вот и вс . Он заслуживает, чтобы я снова посмеялась над ним. Он полон самомнения, как его повелитель - Сатана. Неправда ли?
Однако, взявшись за перо, я хотел о чем-то просить вас - уж не помню о чем - ах, да - о дружбе. Эта просьба очень банальная, очень... Это как если бы нищий попросил хлеба - но дело в том, что мне необходима ваша близость.
А вы, между тем, по-прежнему прекрасны, так же, как и в день переправы или же на крестинах, когда ваши пальцы коснулись моего лба. Это прикосновение я чувствую до сих пор - прохладное, влажное. Оно обратило меня в католика. - Но вы увянете; эта красота когда-нибудь покатится вниз как лавина. Ваша душа некоторое время еще продержится среди стольких опавших прелестей - а затем исчезнет, и никогда, быть может, моя душа, еебоязливая рабыня, не встретит ее в беспредельной вечности.
Но что такое душа? У нее нет ни взора, ни мелодии - мелодия быть может...
(79) Ты написал мне, милый Суденко, до такой степени церемонное письмо, что я совершенно им огорошен. Эти 4000 ждали тебя в запечатанном конверте с июля месяца; но я потерял адрес твоего поверенного, а твоего адреса у меня не было. Месяц тому назад г-н Лерх пришел за этими деньгами и немедленно получил их. Я хотел переслать тебе оставленную им расписку, но не знаю, куда дел ее. Еще раз извини и прими мою благодарность за то, что имел любезность так долго ждать.
На днях я уезжаю из Петербурга; лето, вероятно, проведу в деревне. Бытьможет заеду и в ваши края. Ты разрешишь мне, надеюсь, постучаться в твою дверь? Если до тех пор захочешь мне написать, адресуй письма <.....>. Addio, a rivederla. <прощай, до свидания>
А. Пушкин.
12 февраля 1830 г.
(80) Решено: мы устроим наш маскарадный выезд завтра вечером - в 9 часов мы соберемся у маменьки. Приезжайте в черном домино и в черной маске - ваша карета нам не нужна, но слуга может понадобиться - наших слуг могут узнать. Мы расчитываем на ваше остроумие, дорогой Пушкин, чтобы оживить всю эту затею. Затем вы поужинаете у меня, и я еще раз поблагодарю вас.
Д. Фикельмон.
Суббота.
Если хотите, маменька приготовит для вас домино.
Г-ну Пушкину.
(81) г-ну Роберу и м-ль Юлии.
(82) Обнимаю вас от всего сердца, дорогая и милая княгиня Вера, и благодарю вас за то, что вы наконец отправили к нам нашего дорогого
