собой. Значительно проще пойти наверх, в спальню. Даже если ты знаешь, что там тебя ждут черные лепестки. /мелькание радужных перьев - смещение/ Армахог горячил коня и ругал себя за собственную глупость. Он вполне мог остаться ночевать в усадьбе. Но последние слова принца о том, что махтас это 'одно из проявлений жизни', задели его сильнее, чем старэгх ожидал. Из-за этой проклятой игры наследник не приехал попрощаться с отцом. Из-за нее... Навстречу Армахогу из тьмы вылетела карета и, громыхая, пронеслась мимо. В приоткрытом окне на мгновение появилось лицо, и это лицо показалось старэгху знакомым. Тот старикашка, что встретился сегодня в усадьбе Пресветлых. Странные совпадения. Конь всхрапнул под ним, сетуя на свою нелегкую долю, но продолжал скакать в сторону Гардгэна. Армахог еще раз оглянулся, но карета уже исчезла в ночи, а гнаться за ней старэгху вовсе не улыбалось. Он дал коню шпор и покачал головой. Тяжелый день. Еще и проигрался в этот треклятый махтас. Где-то далеко впереди показались огоньки часовых на башнях города. Когда Армахог въехал на улицы Гардгэна, предварительно выругав нерадивых дежурных, что стояли на страже у ворот, он заметил несколько серых фигур, вышагивающих по мостовой. Но стоило ли чересчур удивляться тому, что в эту необычную ночь, завершавшую столь необычный день, жрецы Бога Войны Ув-Дайгрэйса не спят? Наверное, не стоило.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Я пошевелился, чувствуя, как болит затекшая шея. Да что там шея - все тело ныло, словно я просидел в кресле целый день. Странно, но в прошлый раз я таким разбитым себя не чувствовал. И в позапрошлый тоже. Наверное, тогда сказалось любопытство - все внимание было сосредоточено на том, что произошло, и о боли я совершенно забыл. А вот сегодня... Демоны! - Господа, - бесстрастным, как обычно, голосом Мугид привлек к себе наше внимание. - Господа, боюсь, многим из вас сейчас нелегко. Не удивляйтесь. Нынче - почти полночь. Как я и предупреждал вас, это повествование заняло больше времени, чем предыдущие. Сие связано с тем, что я не имею права разрывать его, не завершив до конца тот фрагмент, которому вы внимаете. Постарайтесь размяться и отправляйтесь на второй этаж - там вас ждет ужин. 'Академик' недовольно поднялся: - Скажите, господин Мугид, вы намереваетесь пересказать нам историю принца Талигхилла или же историю сражения в ущелье Крина? - Две этих истории слишком тесно переплетаются, господин Чрагэн, холодно ответил повествователь. - Я понимаю, что вы все ожидали чего-то иного. Всего лишь иллюстраций к тому, о чем большинству из вас и так известно. Но если вы надеялись получить только это, тогда отсылаю вас к книгам. Здесь же вам предстоит встретиться с настоящей правдой о том, что происходило в те дни, и о том, что стало причиной случившегося. Подчеркну, настоящей правдой. Как уже говорилось, недовольные или же те, кто по различным причинам не способен внимать далее, вольны покинуть 'Башню'. Им возвратят деньги с вычетом стоимости тех дней, в течение которых они находились в гостинице. Он что-то сказал еще об ужине и о завтрашнем дне, но я прослушал. Меня занимали те слова, что касались ухода из 'Башни'. Глупо, конечно, но с другой стороны... Под боком ерзал от нетерпения Данкэн. Я свирепо взглянул на него, и журналист притих. Правда, ненадолго. И все равно косился на меня, как... Д-демоны, что могут подумать окружающие! Наконец Мугид закончил свою речь, и мы начали выбираться из повествовательной комнатки. Весьма, замечу, своевременно, так как некоторые уже столь откровенно поглядывали на выход, что оставалось только пустить слюну или облизнуться - тогда бы и идиот понял: сидящие здесь крайне голодны. Я, кстати, в этом плане не особенно отличался от других. Но стоило мне шагнуть на первую ступеньку лестницы - проклятый журналист уже сопел под боком и громко кашлял. Может, он и надеялся привлечь мое внимание, но оглядывались-то все остальные! А я, наоборот, старался не смотреть в его сторону и даже пошел быстрее. Данкэн не отставал. Я поискал глазами, с кем бы заговорить, но все, как на беду, либо беседовали, либо торопливо поднимались на второй этаж и рассаживались за накрытым столом. Оставалось лишь последовать их примеру. Я весьма удачно примостился между господином Чрагэном и толстухой с крашеными волосами, едва удержавшись, чтобы не показать язык растерявшемуся Данкэну. Тот тяжело вздохнул и с видом мученика уселся по другую сторону от 'академика'. Мы занялись едой, и на некоторое время в зале все разговоры прекратились - стоял только тихий, но различимый хруст и чавк. Даже с самых элегантных господ слетает тонкий налет хороших манер, когда их (господ, разумеется) продержат целый день голодными. Первым утолил голод Мугид. Другого я, признаться, и не ожидал. Он сообщил, что завтра всем нам предстоит не менее тяжелый день, и удалился. Я мысленно хмыкнул. - Спокойной ночи, Нулкэр, - произнес над моим ухом нежный голосок Карны. - Вижу, вы чему-то неописуемо рады. - А? - не понял я. - Что вы имеете в виду? - Не знаю. Просто вы так улыбаетесь. - Разумеется.- Я развел руками. - Меня держали целый день голодного, а потом допустили до стола. Не плакать же мне. - Что же, приятного аппетита.- Она ушла. Я покачал головой и выругал себя: нужно держать собственные эмоции под более жестким контролем. Если и Мугид видел меня улыбающимся... Хотя... не приписываю ли я ему слишком уж большую проницательность? Да и потом, я ведь не завтра собираюсь это сделать. А, скажем, послезавтра. В конце концов, остановить он меня не сможет - уж я постараюсь, чтобы все выглядело правдоподобно... 'Академик' тоже пожелал спокойной ночи и ушел. За столом стало свободнее, и проклятый журналист придвинулся поближе ко мне, отчаянно сверкая глазами. Я сдержался, но всерьез подумывал о том, чтобы заехать ему по наглой морде. Ну какого демона так на меня смотреть?! - Заткнитесь! - велел я ему, стоило Данкэну только раскрыть рот. - До тех пор, пока я не доем - не говорите ни слова. Он замер, боясь пошевелиться, кажется, даже задержал дыхание, но потом хрипло расхохотался и произнес: - Подайте мне, пожалуйста, вон тот салат. Наверное, я выглядел со стороны больным. Но салат подал. Проклятье! И что сие означает? Он преспокойно наложил себе грибов и чего-то еще, потом с благодарностью вернул тарелку мне. Я поставил ее на место и удивленно уставился на писаку: - Что все это значит? - Потом.- Он взмахнул вилкой. - Дайте же поесть. - Немедленно прекратите паясничать и объяснитесь! - прорычал я. К тому времени людей за столом уже не осталось, а слуги были слишком далеко... да и плевать я хотел на слуг. - А не пошли бы вы, - небрежно предложил Данкэн, ковыряясь в своей тарелке. Я, конечно, не пошел. Я смирился и стал жевать, дожидаясь, пока этот хлыщ соизволит заговорить. Держать новости в себе он долго не сможет; я же видел - его просто распирало от волнения. Наконец он завершил трапезу и повернулся ко мне. По лицу журналиста было видно, что он испытывает глубочайшее облегчение. - Не ожидали? - Да уж, меньше всего! - свирепо ответствовал я. - Ну и что сие значит? - Видимо, вы лишились своей... способности воздействовать на меня посредством голоса.- Данкэн развел руками. - А я... я приобрел другую способность. - Какую же? - Все внутри почему-то похолодело и сжалось. Он усмехнулся: - Не бойтесь, Нулкэр. Просто я могу видеть сквозь стены. - 'Просто'! - возмутился я. - 'Просто видеть сквозь стены'! Да вас подобными пустяками не удивишь, верно? - Оставьте этот тон! - неожиданно твердым голосом велел мне Данкэн. Если вы думаете, что я нахожусь от счастья в краях Богов, то вы ошибаетесь. Это очень неудобно... иногда. Крайне трудно заснуть, знаете ли, когда одна из ваших стен... когда там вместо камня - пропасть. - Так вы обнаружили это не теперь?! - воскликнул я. - И молчали все это время?! - Я пытался вам объяснить, но вы же не давали мне и слова сказать! Следовало признать его правоту. - Простите, - промямлил я. - Ну так что же вы намерены делать теперь с этим своим умением? - Не знаю.- Он усмехнулся: - Кажется, именно такой ответ вы давали мне не так давно. Тем более, - напряженно добавил журналист, - что я уже... я снова вижу все, как нормальный человек. - Д-демоны! - прошептал я. - Кажется, начинаю понимать... - Что? - Ничего, - ответил я, чувствуя, как все внутри обрывается. Вещие сны, видение сквозь стены, управление голосом... А если - убийство одним взглядом?..- Я внимательно посмотрел на него: - Послушайте, Данкэн. Вы никому не должны говорить об этом ни слова. Слышите? - Слышать-то я слышу, - проговорил он. - Но почему? - Завтра, - пообещал я ему, - завтра все объясню. Если доберусь до библиотеки. И... - Да? - Будьте осторожны.- С этими словами я встал из-за стола и почти бегом отправился в свою комнату. Хотелось бы знать, кто следующий? И чем все это закончится? Работать было невозможно, но, пересиливая усталость и испуг, я сел за диктофон. Писать не стал, разделся и забрался под одеяла, предчувствуя, что не смогу заснуть. Но заснул.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Когда все собрались за завтраком, я прежде всего изучил лица внимающих. Но ничего не обнаружил. Только у Данкэна под глазами чернели круги видимо, ему плохо спалось этой ночью. После завтрака, спускаясь по лестнице, мы успели переброситься с ним парой фраз. - Ну что? - спросил он, приглушая голос. - Пока ничего, - ответил я. - А почему вы выглядите так, словно вам приснился дурной сон? - Демоны, это не мне приснился дурной сон! - возмущенно прошептал журналист. - Моя соседка всю ночь кричала, как будто к ней в постель забрались все мыши из 'Башни'. Впрочем, нет - думаю, даже в этом случае она не кричала бы так оглушительно. - Стены здесь толстые и звук пропускают плохо, - заметил я. - Вы что, обрели способность слышать сквозь стены? - Да нет же. Я вам серьезно говорю, а вы не верите! Между прочим, ее с нами нет. - Кого? - Моей соседки. Может, помните, такая полная женщина с крашеными кудрявыми волосами? -
