надгробным камнем или роскошным памятником; искренней слезой или безразличным взглядом, брошенным на мертвое тело... Похоронная процессия растянулась. Впереди несли пустой наглухо закрытый гроб, украшенный цветами и лентами, за ним шли скорбящие. Простой люд несмело толпился у домов и смотрел. Тонко пищали дудки, вяло отзывались барабаны, и совсем уж жалобно подавали голос струнные инструменты. Талигхилл шагал по мостовой, наступая на черные лепестки, которыми ее усеяли согласно традициям. Они добрались до Аллеи Владык, когда небо над головами стало угрожающе темнеть. Жрецы, как и полагалось, вознесли к нему свои молитвы (Руалнир почитал многих Богов, так что сегодня вспомнили не только имена Ув-Дайгрэйса и Оаль-Зиира), потом вход в гробницу с ее прелым воздухом был вскрыт. Гроб внесли внутрь и водрузили на каменное возвышение, спугнув сонную крысу. Хвостатая спряталась в углу за кучкой ветоши и с любопытством наблюдала за людьми - маленькие круглые глазки блестели в свете факелов. Наверное, крыса намеревалась знатно попировать после того, как они уйдут, но просчиталась - гроб пуст. Были произнесены необходимые слова, сыгран прощальный гимн, и церемония завершилась. Еще один правитель династии стал историей. Когда вышли, снаружи уже вовсю лил дождь. Джергил заботливо протянул Талигхиллу накидку, но тот резковатым жестом передал ее какой-то из вельможных дам, моментально пострадавших от ливня и напоминавших теперь мокрых павлинов. Ко дворцу Талигхилл пошел так же, пешком. Влажные, расползающиеся на кусочки черные лепестки липли к сапогам. С этим покончено. После обеда - возведение на трон. Прилюдное. И прилюдное же объявление войны с Хуминдаром - для тех дураков, кто еще не догадался, что Руалнир умер не от апоплексического удара. Джергил с Храррипом взглядами раздвигали толпу перед Пресветлым, и он шел, разбрызгивая сапогами лужи, с наслаждением пьющие дождь. Сейчас ему до одури хотелось спать. Но похоже, что до вечера отдохнуть не удастся. Да и вечером... Что там? очередное заседание? Скорее всего... Процессия втянулась во дворец, и ворота захлопнулись, отсекая смущенную, почти немую толпу от вельмож и телохранителей. Народ не расходился, потому что еще с утра глашатаи сообщили о предстоящих событиях государственной важности. Хотя, конечно, людей интересовало не красивое зрелище (ну чего красивого в мокром, как котенок, будущем правителе?), а новости. Неопределенность всегда пугает, а особенно тогда, когда в воздухе начинает пахнуть войной. Во дворце все уже было готово к возведению на трон, в том числе и сам трон. Его украсили двумя черными лентами, символизировавшими траур по Руалниру, а над спинкой повесили венок из алых цветов. Сам тронный зал пропах благовониями и немножко - свежестью, которую принес с собой нежданный дождь. Вельможи толпились вдоль золотистой ковровой дорожки, ведущей от дверей к трону. Там, по обе стороны, стояли Тиелиг и Вашук верховные жрецы Богов Войны и Мудрости. Талигхилл заглянул в тронный зал через щель в двери и мрачно покосился на стражников. Те почтительно задрали к потолку подбородки и делали вид, что не видят ничего из того, что видеть им не положено. Жутко хотелось спать, и уж совсем не хотелось идти сейчас в зал. Но он все-таки толкнул створки двери и вошел, а герольд начал торопливо выкрикивать ритуальные слова. Началось. Вельможи у стен зашевелились, забряцали парадными саблями и испустили волну разнообразных духов, которая мгновенно перебила ощущение свежести, пришедшее вместе с дождем. Талигхилл мысленно поморщился, но на лице его ничего не отразилось - Пресветлый был слишком хорошо воспитан. Он всегда старался и будет стараться впредь избегать многолюдных церемоний, но, если уж судьба вынудила попасть на таковую, - терпи. Тиелиг поймал его взгляд и опустил морщинистые веки, подбадривая: иди, не волнуйся. Принц сделал первый шаг по дорожке к трону, понимая, что это было последнее мгновение в его жизни, когда он осознавал себя принцем. Через десяток шагов он станет правителем Ашэдгуна. Для этого нужно всего самую малость: признаться в том, что у него есть дар Богов. Жаль, что Домаб сейчас в имении - уж он-то порадовался бы, услышь такое из уст /своего сына/ Талигхилла. Неслышно ступая по ковровой дорожке, Пресветлый приблизился к трону на установленное традицией расстояние. Очередь теперь была за жрецами. Вашук - низкорослый немолодой мужчина с седыми волосами и бородой, с необычайно светлыми голубыми глазами - шагнул вперед и произнес речитативом первую тхору: - Ты к нам пришел, чтоб править этим миром, и пыль дорог лежит на сапогах. Но прежде, чем воссесть на трон, скажи нам, что есть богатство? Тхоры были построены так, чтобы испытуемому не нужно было ломать голову и вспоминать ответ. - Прах. Теперь шаг в сторону Пресветлого сделал Тиелиг: - Был Хреган удостоен Дара. Нынче ты претендуешь на старинный трон. Яви ж нам знак, как то велит обычай, что ты - Пресветлый. Есть ли Дар? Эту тхору верховный жрец Бога Войны писал специально для Талигхилла. - Да. Сон. Теперь предстояло самое сложное. Пресветлый надеялся, что он не позабудет слова, которые должен был произнести. - Моя отметина - провидческие сны. Они - вам знак, что избран я Богами. Ответьте мне - и будьте же честны вы признаете? Оба верховных жреца склонили головы, а потом весь зал, как один великан, прогремел: - Да! Ты будешь править нами! Талигхилл величаво подошел к трону и сел под шумные возгласы присутствующих. Еще одно, и здесь все закончится. Останется только выступление перед народом, и можно будет вернуться к делам. - Я вам клянусь, что стану править мудро, не буду кланяться ни року, ни деньгам. Заботиться не о себе - о людях я обещаю вам. Тиелиг и Вашук громко провозгласили: - Да будет так! На этом церемония завершилась, и правитель Талигхилл, поднявшись с трона, вышел из зала. Его ожидали другие дела, более важные, чем принятие заверений в преданности от сотни надушенных вельмож. С ними можно будет поговорить потом. Жрецы шагали позади. Талигхиллу не нужно было оглядываться, чтобы убедиться в этом. Он миновал долгий коридор, вышел во внутренний дворик и остановился, чтобы подождать Тиелига и Вашука. - Ну что, все прошло как следует? - спросил он у них. - Да, Пресветлый, - подтвердил Тиелиг. - Закон соблюден, так что ни у кого не будет ни малейшей причины сомневаться в вашем праве на трон. - Отлично. Теперь давайте закончим все это выступлением перед народом и займемся более насущными проблемами. - Да, время не терпит, - согласился Вашук. - И сейчас дорога каждая минута. - Я знал, что ты скажешь нечто подобное, - проворчал Талигхилл. - Ну что же, пойдем. Он направился к выходу из дворца. Телохранители мгновенно образовали вокруг него плотное кольцо и не разжимали до тех пор, пока не пришли на главную площадь города. Жрецы, оказавшись чуть позади процессии, переглянулись, и Тиелиг развел руками: - Некоторые пытаются шутить, когда смерть заглядывает им в лицо. Талигхилл относится как раз к такому типу людей. Но это совсем не означает, что он не способен реально оценить, что происходит. - Кажется, ты знаешь о нем очень много, - улыбнулся Вашук. - Что поделать? Руалнир просил меня присматривать за ним. - А если бы не попросил? - Но он ведь попросил, - пожал плечами Тиелиг. - К чему думать о том, чего не случилось, хотя и могло случиться? Лучше уж как следует поразмыслить над тем, что еще может случиться. И соответствующим образом подготовиться к этому. - Если сие возможно, - уточнил Вашук. - Разумеется. Процессия добралась до главной площади Гардгэна, и Талигхилл, сопровождаемый телохранителями, поднялся на помост, с которого обычно провозглашались важные новости. Вокруг колыхалась непривычно молчаливая толпа. Среди простого люда мелькали стражники, следившие, чтобы никто не злоумышлял против правителя. Тиелиг и Вашук поднялись на помост вслед за Талигхиллом и встали с двух сторон. Пресветлый легонько дернул плечом, словно хотел обернуться к жрецам, но потом передумал. Он поднял к небесам правую руку, что означало требование тишины. Толпа, казалось, перестала дышать. - Народ Гардгэна! Вместе с вами я скорблю об ушедшем правителе, моем отце - великом Руалнире. Он правил вами мудро, и тень войны не закрывала солнце над вашими головами. До последних дней это было так, но Хуминдар, куда ваш правитель ездил с посольством мира, вероломно уничтожил всех приехавших и объявил нам войну. В такие тяжелые дни я принимаю трон и титул ашэдгунского правителя. И обещаю, что до тех пор, пока будет биться мое сердце, я не перестану мстить хуминам за смерть отца. Мужчины, настала пора отложить в сторону молоты и взяться за мечи! Вы нужны армии, чтобы защитить ваших детей и женщин от того, что движется на нас. Ашэдгунцы никогда не были рабами - не станем же ими и сейчас! Толпа взревела, и сотни людей взметнули руки к небу в приступе ярости. Во всеобщем гаме слова Тиелига смог расслышать только Пресветлый. - Хорошо сказано! Самое время уходить. Ничего более говорить не нужно это только перебьет то настроение, в котором они находятся сейчас. Правитель кивнул: - Именно так я и собирался сделать. Они начали спускаться с помоста, и телохранителям пришлось как следует поработать, чтобы проложить путь к дворцовым воротам через бушующую толпу. Уже у самых стен дворца их догнала высокая мускулистая женщина в блестящих доспехах. Ее черные, коротко остриженные волосы стягивал тонкий обруч; большие карие глаза смотрели на Пресветлого внимательно и требовательно. Из-за плеча у воительницы выглядывал короткий боевой лук, а на полном бедре покачивался в ножнах изогнутый клинок. Женщину можно было бы назвать красивой, если бы не тонкая нитка шрама, пересекавшая ее левую щеку. - Мой правитель, - сказала она сильным, не лишенным привлекательности голосом. - Мой правитель, мне нужно поговорить с тобой. Джергил вопросительно посмотрел на Талигхилла. - Пускай войдет вместе с
Вы читаете Правила игры
