Ракитина Катерина
Тишка
Катерина Ракитина
Тишка
Глава 1.
В крохотном домике на краю города жил-был котенок. Был он белый, как моток ангорской шерсти, и такой же пушистый и кругленький. Еще у котенка была большая голова с синими, как весеннее небо, глазами, четыре когтистых лапки и пышный хвост. Звали котенка Тишка. Это потому, что он очень тихо умел подкрадываться к мышам, которые жили в подвале, клубкам разноцветных ниток и рыбе на сковородке. Еще в доме жили, кроме мышей и Тишки, бабушка и ее внук Бориска. Бориске было четыре года, и Тишке то и дело приходилось прятаться от него то на шкафу, то под диваном. Не то чтобы Бориска был злой, а просто вредный от возраста, как то и дело вздыхала бабушка. Бабушку Тишка любил. И не потому, что была она ему кормилицей и поилицей, а потому еще, что вытащила насквозь мокрого Тишку из весенней лужи - еще бы, для маленького котенка лужа была, как целое море! - и взяла к себе жить.
По вечерам бабушка надевала очки, брала на колени книгу и начинала учить Бориску азбуке. Тишка делал вид, что гоняется за клубком, а сам тоже учился. И скоро уже знал все буквы и мог читать не хуже бабушки. Книжек в домике было много. Были они если и не старинные, то очень старые, и Тишка иногда даже чихал от скопившейся на страницах пыли. Но все равно разбирал по складам трудные слова и еще разглядывал картинки. Больше всего ему нравилось читать про героических котов и их приключения. Тишка все думал, что сам тоже вырастет и отправится утешать обиженных и помогать слабым. Он и не подозревал, что его мечта исполнится намного раньше, чем он смел себе вообразить.
В эту пятницу... да, была действительно Пятница... Бориска капризничал и не захотел есть кашу. Даже Тишка знал, что каша полезна, а Бориска сделал вид, что не знает. Бабушка забеспокоилась и достала с самой высокой полки книгу, которую Тишка раньше не видел. Бориска перестал орать и уставился на картинку. И Тишка тоже уставился. На картине на фоне моря и парусника стоял дядька на деревянной ноге и в треугольной шляпе, украшенной чем-то, очень похожим на Тишкин хвост. Тишка даже подумал, что в шляпе прячется такой же, как он, котенок, а вот хвост - не поместился. На дядьке была полосатая сине- белая фуфайка, штаны с заплатками, а на плече сидела птица: точь в точь сорока Клара с соседского тополя, только очень зеленая. Дядька подмигивал левым глазом, а правый закрывала черная тряпочка. Бабушка объяснила, что дядька - пират. Тишка затаил дыхание - коты очень здорово умеют затаивать дыхание - и все время, пока Бориска глотал остывшую кашу, слушал про моря и приключения. Котенок так притих, что Бориска - совершенно случайно! - наступил ему на хвост. Тишка заорал, подпрыгнул и вцепился в Бориску когтями. Еще бы! Даже самый благовоспитанный кот станет диким хищником, когда ему на хвост наступают. Теперь голосили оба, и бабушка, не разобравшись, в наказание выставила Тишку за дверь.
Тишка обиделся. Он знал, что кот - животное древнее и неприкосновенное. А его... а с ним... а за шкирку... Он обиделся навсегда. Он спрыгнул с крыльца, распушил хвост, как пиратский стяг, и гордо пошел к забору. Котенок решил уйти в дремучий лес и насовершать подвигов, и, может быть, геройски умереть. Вот тогда они заплачут, и Бориска, и бабушка, и поймут, кого лишились. И, может быть, их даже загрызут мыши из подвала. И, в самый страшный момент, вернется он, славный пират Тишка, и спасет их, не требуя награды. Ну разве что тарелку сливок, чтобы утишить боль от жестоких душевных ран. За размышлениями котенок не заметил, что миновал дырку в заборе и бежит по тропинке в зарослях крапивы к оврагу, за которым начинается самый настоящий лес.
Тишка отскочил и протер лапкой глаза: перед ним на тропинке лежала мышь-не мышь, воробей-не воробей, в общем, что-то непонятное, а возможно, опасное.
- Ты кто? - спросил Тишка.
- Пинька я, - хмуро ответило существо. - Ночница.
- Девчонка, что ли?
Существо трепыхнуло кожистыми крыльями и даже подлетело немного от возмущения:
- Мыш я!
Тишка прикрыл от визга уши, а когда они перестали болеть, возразил:
- Не. Тогда ты ночник.
- Ага, дразнис-ся, - Пинька почти заплакал.
- Не дразнюсь.
Тишка присел, опираясь на хвост, вспомнил, что он обещал защищать слабых, перестал облизываться и опять спросил:
- Если не девчонка, то чего ревешь?
- Я не реву! Я сбежал!
- Почему? - осторожно отодвигая лапку от левого ушка, осведомился котенок.
- Не хочу спать вниз головой.
Тишка подумал и согласился: довод был серьезный.
- А что ты тогда будешь делать?
Пинька громко всхлипнул. Тишка на всякий случай зажал ушки.
- Ты это... хочешь быть пиратом?
- Хочу!
- Тогда жуй, - котенок протянул летучему мышу стебелек клевера.
- Зачем?
- Будем тебя красить в зеленый цвет.
Старательно прожевывая второй стебелек, а поэтому слегка невнятно Тишка объяснял новому знакомому, что станет тот пиратским попугаем, будет сидеть у капитана Тишки на плече и изрекать иностранные слова.
Пинька выплюнул стебелек:
- А какие?
- 'Карямба', - произнес Тишка не очень уверенно, - давай, мажь крыло.
- Непонятно.
- Тогда можешь кричать 'Коряга!'
- Ну что, я зеленый?
Котенок с сомнением оглядел Пиньку.
- Зеленоватый... кажется.
Пинька радостно взмахнул крыльями и устроился на шкирке у Тишки, вцепившись коготками в шерсть. Тишка извернулся, взмахнув лапой.
- Ты чего?!
- А ты чего? Думаешь, всю жизнь будешь на мне ездить?
- А когда буду?
- В торжественных случаях.
Пинька ошеломленно хлопнул очами. Правда, Тишка и сам не очень знал, что это за 'торжественные случаи', только надеялся, что наступят они не скоро: коготки у мыша были почти такие же острые, как у него самого.
Был уже поздний вечер, когда путушественники постучались в двери избушки на краю леса. Они проголодались и очень устали. Дело в том, что Тишка заблудился в трех соснах. Не то чтобы он совсем не знал, как оттуда выйти Пинька мог бы взлететь и сверху указывать дорогу. Но Тишку так ошеломили запахи смолы, папоротника и земляники, так вскружили голову солнечные зайчики, прыгающие в траве, что он носился кругами, словно глупый котенок, пробуя поймать то бабочку, то ромашку, то свой собственный хвост, и совсем забыл про время. И только бухнувшись на четыре лапы и громко чихнув оттого, что пыльца попала в нос, он увидел, что солнце садится, и силуэт Пиньки, ныряющего между соснами на его фоне, кажется каким-то зловещим.
- Эй! - слегка дрожащим голосом окликнул он.
Пинька проглотил очередного комара.
- Что? - откликнулся недовольно.
- Пойдем.
И они пошли. То есть, пошел Тишка, а Пинька летал над ним и питался. А потом они вышли к избушке. Избушка даже в сумерках казалась уютной и опрятной. Стены были сплетены из прутиков, крыша пахла корицей - корицей всегда пахнут высохшие листья, а из приоткрытой двери тянуло умопомрачительным
