А купец что-то почуял и говорит:
- Не ходи, Джованни, наши следом едут, догадаются, поймают. Дело-то к ночи.
- А давайте, дядя, - Джованни уж давно купца дядей звал, - давайте в сад ночевать не поедем. Здесь где-нибудь остановимся. Скорее бы домой попасть. Матушке мазь заморскую привезти.
Смекнул тут Кремень: эге, думает, это же сада хозяева. Если убью сейчас, так про сад ничего и не узнаю.
Остановились. Коней распрягли, костерок развели. Сыром да вином своего гостя угощают. А Кремень стонет, до ноги дотронуться не дает. А конь его поодаль пасется.
Уж очень купцу спутник подозрительный. А Джованни - ничего, все про мать вспоминает.
- Скорее бы, дядя, домой! Только бы матушку красивой сделать, такой, как до пожара.
Купец молчит, в костер смотрит. А Кремню интересно: чудно, в его руках люди, а убить жалко. Так у костра хорошо. И мальчик такой славный. Вроде бы лицо знакомое. И что он там про пожар толкует, лучше бы про сад узнать.
- А что, Джованни, кто мать-то твоя?
- Она, сеньор, герцога сожженного дочь, - отвечает Джованни, - этим местам хозяйка.
- Только жизнь-то по-другому решила, - купец говорит.
Начал тут Кремень догадываться:
- А кто, парень, твой отец будет? Как его звать-то?
Джованни вспыхнул.
- Нет у меня отца. И не было. Злодей он, хоть мама и не велит говорить про него худое.
Задумался Кремень-разбойник. Может, открыться? Тогда уж прощай нажива, да и не очень, сдается, рад будет Джованни своего родителя видеть. Отвернулся он, а Джованни к ручью за водой пошел. И вдруг Кремня как кто по плечу стукнул. Вскинул глаза, а на Джованни из куста волк нацелился, вот-вот схватит. Забыл про ногу Кремень. Кинулся на волка и насмерть голыми руками задушил. Купец видит, а с места сойти боится, одеревенел весь со страха.
Нагнулся Кремень волка-то рассмотреть.
- Дай-ка, Джованни, нож, шкуру снимать буду!
Побежал Джованни за ножом к костру. Только откуда ни возьмись на Кремня волчиха набросилась, рычит, на землю повалила, рвет, кусает. С клыков злоба так и летит. Да не долго она Кремня мяла. Изловчился Джованни, вогнал нож ей под лопатку. Тут и купец подоспел. Вытащили вдвоем Кремня.
- Прости, - говорит купец, - добрый человек, за разбойника я тебя принял, а ты Джованни от волка спас.
А Кремень уж и не слышит ничего. Вытащил из последних сил жемчужины, протянул Джованни.
- Ей отдашь, - прохрипел и умер.
Помолились над ним купец с Джованни, как умели, и похоронили. И крест над безымянным холмиком приладили. Очень купец сокрушался, что не узнал имени доброго человека. А конь Кремня так и остался у могилы бродить.
Приехал купец домой. Все, как обычно, жене рассказывает, и про спутника удивительного. Кому же теперь жемчуга отдать?
- Ясно кому, матери Джованни. - Жена у купца толковая была, сразу сообразила.
- Это почему? - не понял купец.
- Эх, - говорит жена, - башка седая, а соображения как у дитяти. Это ж Кремень-разбойник был, он ведь отец Джованни.
Узнала про то герцогиня. Не то печалиться, не то радоваться, только легче ей стало. Может, мазь заморская помогла, может, жемчужины живые красоту возвращать умеют.
А тем временем разбойники всполошились. Нет и нет атамана. Знают, что он на герцогово пепелище повадился. Вот и поехали туда. Глядь, у дороги могилка свежая, а поодаль атаманов конь ходит. Постояли разбойники у могилы, повздыхали да разъехались в разные стороны. Известно, где атаман похоронен, ни один разбойник воровать не станет.
Прошла зима, вот и говорит купцу жена:
- Пора клад искать, лето давно.
Пошел купец Джованни с собой звать.
- Хочу я, Джованни, на ваше пепелище ехать. Богатства герцоговы искать. Все ж они деда твоего, негоже им там скрытыми лежать. Денежка, она в обороте быть любит.
Джованни на мать смотрит, ждет, что она скажет.
- Я давно бы сама там побывала, да боюсь, - говорит герцогиня. - Я с вами поеду, я же помню, где что.
Вот и пепелище перед ними. Все бурьяном заросло, только обгорелые стены да стволы кое-где чернеются. Страшно. Пошла тогда Фанта-Гиро вперед, а Джованни с купцом следом. Идет, слез унять не может, да рассказывает: здесь то было, а здесь это. Облазили купцовы люди все подвалы, все тайники - нет ничего.
- Эх, - говорит купец, - поздно мы хватились, все, что огонь не взял, разбойники растащили, а что - и звери лесные.
А Джованни возьми да спроси:
- А разве, мама, у вас церкви не было?
- Как же, была. На этом самом месте. Видишь, плиты травой заросли. Подклеть-то из камня. Вот и уцелела.
Стал тогда Джованни по плитам на коленях лазить, каждую плиту простукивать. И одна пустотой отозвалась. Подняли эту плиту, вниз Джованни с купцом спустились. Джованни-то ловко спрыгнул, а купец кряхтит, но лезет. Любопытно. Видят они: стены изразцами выложены, а посередине сундук стоит. Огромный, кованым железом обит.
- Ах, - говорит купец, - вот оно, золото...
Глава 45,
в которой не оказалось золота
- Но в сундуке не оказалось золота. Он был наполнен старинными книгами и рукописями. Некоторые сохранились до сих пор, потому что Джованни поселился на этом пепелище, построил новый замок, развел сады. А вокруг замка вырос новый город - Вилла-Нуова. И Джованни стали называть герцогом...
Вдруг наверху мне послышались голоса и шаги. Поль вскочил с пола и зажег несколько свечей. Он тоже насторожился, вслушиваясь в эти звуки, которые явно шли сверху. Там как будто кто-то грохотал чем-то железным, и металлический стук гулко повторяло эхо. И чей-то голос умоляюще выкрикнул:
- Скорее, прошу вас, скорее!
Мне показалось, что это произнес мой папа.
- Папа!
Я рванулась, чтобы подняться, но тут мои ноги пронзила неимоверная боль, я громко охнула, но не упала. Я стояла на собственных ногах!
- Клео! Клео! - звал откуда-то сверху мой отец.
- Эй, мсье, - крикнул Поль, - мы здесь!
- Папа!
Наверху открылся большой квадратный люк. Я даже на мгновение зажмурила глаза от хлынувшего потока света.
- Клео, маленькая! Ты жива? - В люк заглядывали мой папочка и еще какие-то двое мужчин. Но они были ужасно высоко, наверное, метрах в пяти над нами. - Катрин с тобой?
- Нет. - Почему он спрашивает про Катрин? - Папа, это Поль! Он вытащил меня из воды!
- Клео! Где ты? Я ничего не вижу!
Конечно, это для меня открывшийся на потолке люк осветил все подземелье, а оттуда-то, сверху, оно наверняка воспринимается сплошной темнотой за исключением яркого квадрата точно под люком!
- Папа, я здесь! - Я хотела шагнуть в этот квадрат, но вовремя сообразила, что там посторонние люди, а на мне вместо одежды бархатная мантия со статуи. - Папа, брось мне, пожалуйста, свою рубашку!
- Зачем? - Его спутники уже спускали веревочную лестницу с деревянными перекладинками. - Ты ранена?
