дышу. Придется вам тогда меня вместо матери хоронить.
- Как там мать-то?
- Не знаю, Илья, не скажу. Не заходил. Ничего, наверно, а то бы бабы прибежали, сказали.
- Это точно, сказали бы.
- Ну как - наливать, нет? - раскупорил Михаил бутылку.
- Наливай - ладно. За компанию.
- И правильно.
- Закусить-то совсем нечем?
- Нечем. Если хочешь, сходи, а я сейчас не пойду. Ну их! Они думают, мы здесь мед пьем.
- Мне-то неловко там шариться.
- А что ты - чужой человек, что ли? Возьмешь, что надо, и обратно.
- Ладно, давай так. Сойдет.
- Сойдет, конечно. И пить - помирать, и не пить - помирать, уж лучше пить да помирать, - как молитву, прочитал Михаил и выпил, с затаенным вниманием подождал, пока водка найдет свое место, и только тогда осторожно опустил стакан на курятник. - Они думают, мы тут мед пьем, - прыгающим, перехваченным голосом повторил он опять слова, которые все больше и больше грели его душу.
Илья сидел на постели, сморщившись, наблюдал за Михаилом.
- Ну как? - поинтересовался он.
- Пошла, холера. Куда она денется? Пей, не тяни, а то потом поперек горла встанет, не протолкнешь. Ее для первого раза завсегда надо на испуг брать.
Выпил наконец и Илья. Выпил и опять замахал перед ртом ладонью, как машут на прощанье. Такая у него выказалась привычка. Вчера она забавляла Михаила, и он сам раза два или три за компанию с братом помахал ей вслед, чтобы не было потом никаких обид, но ничего интересного в этом для себя не нашел. Кроме того, взяла верх своя привычка - пить первым, а после нее он уже забывал о всяких там провожаньях, хотя для Ильи, быть может, это значило совсем другое. Михаил не спрашивал, да и как об этом станешь спрашивать?
Баня, если осмотреться, больше походила на кухню, и не только из-за курятника. Она и была ненастоящая, настоящая, которая стояла в огороде, сгорела три года назад. После этого Михаил на время приспособил под баню крайний амбар. Полка, где парятся, в ней не было, вместо каменки топили железную печку и грели на ней воду - не баня, а одно названье. Но ничего, обходились, а париться Михаил напрашивался к соседу Ивану. Ставить новую баню он так и не собрался, да и то - шуточное ли дело одному? Зато на банном пепелище картошка вот уже три лета подряд вымахивает такая крупная, что не налюбуешься. Во всей деревне картошка только-только горохом берется, а Надя на этом месте уже подкапывает для еды. Правду говорят: нет добра без худа, а худа без добра.
Михаил сидел возле окошка и заранее увидал, что к ним, в баню, как танк, прямым ходом направляется Варвара. Ругнувшись, он убрал с глаз бутылку. Варвара перевалилась через порог и прищурилась - после улицы ей показалось в бане совсем темно.
- Это ты, че ли? - вгляделась она в Михаила.
- Нет, не я. Исус Христос.
- Да ну тебя! Откуда я знаю, здесь ты или не здесь. Я думала, Илья один. Пришла ему сказать, что матушка-то у нас уж сидит.
- Сидит?
- Сидит, сидит. Я заглянула и глазам своим не поверила. Она сидит, смотрит. Ноги вниз опустила...
- Голову наверху держит?
- Ты, Илья, не подсмеивайся, не надо, - упрекнула Варвара. - Про матушку нашу нельзя так говорить. Она нам матушка, не кто-нибудь.
- С чего ты взяла, что я подсмеиваюсь?
- Пойдите сами поглядите. Сидит. Кто бы мог подумать? - Варваре очень хотелось, чтобы и братья тоже увидели сейчас мать и обрадовались, и она повторяла: - Вот пойдите, пойдите поглядите, как матушка сидит. А то потом скажете, что Варвара придумала.
- Так а что глядеть, пускай сидит, - отговорился Михаил.- Сильно-то надоедать ей не надо. Смотрите только, чтобы она у вас не упала.
- Нет, нет, она хорошо сидит.
- Мы потом, попозже придем, - пообещал Илья.
Варвара внимательно осмотрелась и, не найдя, что сказать, уже развернулась уходить, но Михаил задержал:
- Там Надя дома, нет?
- Дома. Все дома. И Люся и матушка наша дома.
- И матушка, говоришь, дома?
- Да ну вас! - поняла Варвара. - С вами только свяжись. Пойду я.
- Иди, иди. Карауль там мать, а то она куда-нибудь убежит, искать потом надо.
Варвара с опаской соступила с предамбарника - он был высокий, а на землю перед ним никто почему-то не догадается хоть какой-нибудь чурбан подложить - и приостановилась, решая, куда теперь пойти. Радости после разговора с братьями в ней убавилось немного, и она не давала ей покоя. Вот если бы братья пошли к матери, тогда другое дело: она бы тоже пошла, чтобы своими глазами увидать, как они удивляются матери, которая еще вчера кое-как лежала, а за сегодняшнее утро уже приспособила себя сидеть - ну совсем как здоровый человек. Но братья остались в бане, далась им эта баня, будто она дороже родной матери, и Варвара теперь не знала, что делать. Она вспомнила свой сон с пельменями и вовсе забеспокоилась. Нехороший сон, ой, нехороший. У кого бы спросить о нем, кто может знать? С Люсей не поговоришь - вон как она буркнула на Варвару, а Надя вся в делах, ей некогда. Варвара сдвинулась с того места, на котором стояла, и остановилась на другом, потопталась, растерянно оглядываясь по сторонам, и только после этого решила выбраться за ворота - там люди.
Едва успела Варвара переступить через порог, Михаил, не медля, выставил опять на курятник свою бутылку и даже пристукнул ею, чтобы почувствовать момент. С той поры, как он пришел сюда, он заметно повеселел, лицо у него загустело, глаза ожили.
- Так что, Илья, - приготовился он. - Вроде дело на поправу пошло. Самое время добавить. Как бы не опоздать, а то потом догоняй не догонишь.
- Я без закуски больше не могу, - отказался Илья.- Хоть бы корку какую-нибудь для занюха - ага, и то ладно. А так - это гиблое дело. Раз, два и готовы. Никакого интереса.
- Может, луковицу в огороде сорвать?
- Луковица нас с тобой не спасет. Это точно. Тут даже соли нету.
- С закуской оно, конечно, надежней,- согласился Михаил и тоскливо помолчал. - Подождем - что ж делать! Идти сейчас туда мне совсем неохота. Начнется опять. Вот Надя выглянет куда-нибудь, я сбегаю.
- Ты, если хочешь, выпей.
- Подожду, куда торопиться. Я один не уважаю ее пить. Она тогда, холера, злее. С ней один на один лучше не связываться, я уж ее изучил.
- С ней, говорят, вообще лучше не связываться.
- Говорят, Илья, говорят, я тоже слыхал. Люди много чего говорят, успевай только слушать. Конечно, кто не пьет, то уж и не надо, доживай так, а кто с этим делом связался, аппетит поимел - не знаю... - Михаил долго качал головой.- Не знаю, Илья, не знаю. Все равно потянет - я так считаю. Большая в ней, холере, сила, попробуй справься. Надорваться можно. Я так и не надеюсь уж. Молодым сколько раз зарекался, потом перестал - чего себя и людей обманывать. Без пользы. Теперь так думаю: хорошее это дело или плохое, а мне от него все равно никуда не деться. И нечего стараться, людей смешить. Оно конечно, пить тоже - надо уметь, как в любом деле. Мы ведь ее пьем, пока не напьемся, будто это вода.
- Пить надо уметь - это точно.
- Ты-то часто пьешь?
- Я на машине, мне часто нельзя. В городе с этим строго - ага. И баба у меня с ней никак не контачит. Но
