полоумный мясник. Без моего известного шарма и карточки прессы вы бы меня сейчас не видели.
- Прекрасно. Где рукопись?
Ларкин отправился в суд. Скамейки для прессы, обычно пустующие, теперь просто трещали по швам. Проснулась центральная пресса. Ларкин пристроился на краешке последней скамейки и огляделся. Охранник и судебный пристав, которые обычно важничали здесь, были изгнаны и сидели в общем зале. За ними восседали обвиняемые во главе с Фрэнком Петтингейлом в лимонно-желтой рубашке и с насмешливой улыбкой.
Два констебля заявили, что обвиняемые воспротивились требованию очистить территорию. Потом начали грубить, дело дошло до насилия.
Председатель, человек средних лет с озабоченным лицом, взъерошенными волосами и носом картошкой, подался вперед.
- Вы говорите не о том. Утверждаете ли вы, что зачинщиками были обвиняемые?
- Страсти кипели с обеих сторон, ваша честь.
- Почему вы взяли именно этих людей?
- Они находились вблизи от нас.
Смешок в аудитории.
- Ага. Вы хотели проучить их для примера?
- Они играли ведущую роль.
- То есть были зачинщиками?
- В некотором смысле да, ваша честь.
- Я и не знал, что существует несколько смыслов, - сердито буркнул председатель и посмотрел на мужчин, сидящих на скамье обвиняемых. - Желаете задать свидетелю вопросы?
Один из обвиняемых поднялся.
- Да, сэр. Я хотел бы сказать, что жители нашего округа утратили веру. До сих пор мы с доверием относились к полиции...
- Чтобы высказаться на эту тему, у вас ещё будет время. Вы хотите задать вопросы?
- Да, сэр. Группа наших собралась и мы решили, что...
- Нет вопросов, - с бесконечной усталостью констатировал судья.
Констебль покинул место свидетеля. Вызвали представителя обвиняемых, чтобы тот сделал свое заявление. Это был крупный, хорошо одетый человек лет сорока с горькой складкой в уголках губ. Он встал на свидетельское место и снова поднял ту же тему.
- Так как власти явно не в силах предоставить нашим женщинам необходимую защиту...
Ларкин закрыл глаза и перенесся в суд на Диком Западе в прошлом веке. Все совпадало. Его отвлек взрыв аплодисментов. Предводительствуемые Петтингейлом зрители хлопали и топали ногами. Судебный пристав надрывался, призывая их к порядку.
- Если будут продолжаться беспорядки, я попрошу очистить помещение, устало сказал судья. Потом повернулся к человеку, дававшему показания. Да, но от таких методов отказались уже больше ста лет назад. Это никак не может помочь горожанам и приводит лишь ко всеобщей путанице. И если дело доходит до столкновения с полицией, должна вмешаться юстиция. Это так, даже если проявить известное понимание ваших мотивов, - он бросил выжидательный взгляд на скамейки для прессы, где его слова были приняты гробовым молчанием. После того, как помощник прошептал ему что-то на ухо, он добавил: - Вы согласны на штраф в двадцать фунтов? После этого вы год не должны вступать ни в какие конфликты.
- Не вступать в конфликты? Ясно, - обвиняемый оскалил зубы и оглянулся на зрителей.
Судья с сомнением смотрел на него, потом зевнул и откинулся назад.
- Ладно, хотят ли другие обвиняемые тоже сделать заявление?
Все отказались и получили тот же штраф.
Снаружи на лестнице суда Фрэнк Петтингейл провел неофициальную пресс-конференцию. Он объяснил, что судебное слушание ничего не изменило. Те, кто чувствует себя ответственным перед согражданами, продолжать действовать, и так будет до тех пор, пока не устранят опасность. Телевизионщики сразу подхватили эту тему.
- Мистер Петтингейл, не могли бы вы рассказать, каковы дальнейшие планы...
Ларкин подождал, пока журналисты рассосались в поисках телефонов, и последовал за Петтингейлом и его помощниками в кафе. За счет 'Ревю' он заказал для всех выпивку и начал их расспрашивать. Организатор защитников города оказался весьма разговорчив.
На входе в редакцию его остановила дежурная.
- К вам посетитель, мистер Ларкин.
В комнате для посетителей сидел Том Беллинг.
- Что случилось, Том?
- Мне что-то пришло в голову.
- Что такое?
- Ну, про того человека, которого я видел. У него все-таки что-то было в руке.
- Вы уверены? Что это было?
- Он что-то держал в руке.
- Хорошо, но что?
Беллинг попытался спрятать красные глаза.
- Я не знаю, ни малейшего понятия.
- Вы не знаете, что?
- Он держал это в руке, - повторил Том.
- Вы хотите сказать, что не можете вспомнить? Как он это держал?
- Ну, в руке. Но с другой стороны. С другой стороны от меня, понимаете?
- Да. Что вы можете вспомнить?
- Это было что-то тяжелое.
- Да, но... В руке? Не под мышкой?
Молодой человек подумал.
- В этом я не уверен.
- Это могло быть оружие или что-то, что можно использовать как оружие?
Том уставился на стену.
Ларкин ничего не дождался.
- Вы не выдумали это, полагая, что оказываете нам услугу?
- Нет. Он что-то держал...
- Хорошо, Том. Не бойтесь, если это хоть что-то даст, мы вас не забудем. Сейчас самое важное, чтобы вы поговорили с инспектором. Вы должны немедленно пойти к нему.
- Но я хотел поговорить с вами.
- Возможно. Но я могу лишь переправить вас к нему. Пошли?
Инспектор их приветствовал, не вставая из-за стола. Он дожевывал бутерброд.
- Только что здесь был ваш коллега, Лес Картер. Я передал ему обращение, которое должна опубликовать ваша газета.
- Оно касается городских дружин?
- Угадайте с трех раз. Хорошо, возможно, молодому человеку есть что рассказать. Оставим это! - Грегори смотрел на них со смешанным чувством оптимизма и сомнения.
- Могу я оставить его с вами? До сдачи номера мне нужно ещё поработать.
Когда он рысью вбежал в бюро, в машинку была засунута записка: 'Где отчет о заседании суда? Редакторы вне себя'. Он виновато кивнул Смату, отстучал две заметки, состряпал большую статью, отбросив всякие мысли, торопливо выпил кофе из автомата и спросил Картера про обращение Грегори. Тот дал ему копию.
- Его составил Хатчет. Что ты об этом думаешь?
- Он идет на уступки, - сказал Джим, отдавая бумагу. - Мне понравилось выражение: 'Вместе пережить эти неприятности'. Каким-то образом он сменил тон.
- Петтингейл и его сброд умрут от восторга, - фыркнул Смат.
