поднял с земли какой-то круглый предмет и принялся вертеть его между пальцами.
— Я сделал все, что в моих силах, чтобы сдержать слово, но ты всякий раз мне мешал. Ты не желал слушать мои предупреждения.
— О да, твои постоянные предупреждения. Они куда хуже Жака.
— Я еще раз спрашиваю: что тебе нужно? — сказал Абергейл, в голосе которого отчетливо слышалось волнение.
Сводный брат всегда вызывал в нем противоречивые чувства.
— Странно, но на сей раз я пришел тебя предупредить. — Алаан немного помолчал, переводя дыхание. — Осуществились твои худшие страхи. Никто не может встать на пути Хафидда — как ты и предполагал, Кейбр среди нас. Хафидд превратился в чудовище.
Абергейл ошеломленно покачал головой.
— Да, — со вздохом ответил он. — Да, я знаю. — Он посмотрел на свои руки и потер распухшие суставы, а потом бросил быстрый взгляд на Алаана. — А что стало с тобой, брат?
Алаан ответил далеко не сразу. Он продолжал вертеть в руках поднятый с земли предмет. Потом посмотрел на своего сводного брата.
— То, что я сделал, было необходимо, Гилберт. Ты бы не смог так поступить.
— Да! Да, даже если бы я мог нарушить свою клятву, то не стал бы этого делать. Зачем ты пришел ко мне?
— Потому что я все еще Алаан, только изменившийся, хотя меня не было двадцать лет и я вернулся только сейчас. Я стал другим — но я все еще Алаан.
— Так говоришь ты, но я знаю больше многих. Тебе не следовало этого делать, но платить за ошибку придется не только тебе. — Абергейл видел, как на лице Алаана появилось холодное выражение — ничего нового.
— Какой выбор у меня оставался после твоей грубой ошибки с Хафиддом?
— Хафидд был великим рыцарем, — быстро возразил Абергейл.
— И величайшим лжецом. Посмотри, во что он превратился…
— Да, Хафидд моя ошибка, и я ее исправлю. Клянусь.
Алаан покачал головой:
— Ты слишком часто клянешься, Гилберт. Странная слабость.
— Сейчас не время шутить, Алаан, ты и сам знаешь.
— Верно. Я не стану спорить — ты совершил ошибку, но сейчас не можешь ее исправить. Это под силу только мне. Понимаешь, брат, я все еще Алаан, и я не буду стоять в стороне и наблюдать за тем, как Хафидд разорит всю страну, что лежит между горами. Если сумею, я заманю его в ловушку и сделаю то, что необходимо.
Абергейл смотрел на смутный силуэт сводного брата, удивительным образом похожего на их отца. Дерзкого и безрассудного — неспособного соблюдать жесткую дисциплину. И эти его качества остались неизменными, кем бы теперь ни стал Алаан.
— Если бы ты был Рыцарем Обета, тебя бы сожгли, — прошипел Абергейл.
Алаан продолжал играть с маленьким гладким камушком, снова и снова перебрасывая его из одной руку в другую.
— Я не принимал ваших обетов, брат, — тихо промолвил Алаан.
— Но ты давал другие клятвы.
— В нас много общего. — Он поднял голову, и в бледном свете луны Абергейл увидел, что лицо брата стало печальным. — Я пришел, надеясь, что между нами может быть мир и что я сумею тебя предупредить. Будь осторожен. Врата Смерти — страшное место.
— Я с радостью встречу свой конец, когда наступит время, Алаан, но что будет с тобой? Ведь твой спутник предвещает смерть!
— Похоже, никто не понимает мою птицу, — тихо сказал Алаан. — Она ничего не предсказывает. Уист лишь предупреждает. К тому же пройдет много времени, прежде чем Жак пропоет мое имя. Ты меня знаешь, Гилберт, — я умею торговаться.
Алаан встал и повернулся к темному лесу. Когда он уже почти скрылся в глубокой тени, Абергейл быстро проговорил:
— Рядом не должно быть воды, текущей или стоячей, — ни струйки, ни ручейка. И ты должен сжечь труп. Сжечь сразу же, а потом развеять пепел по ветру — но только не над водой. Ты меня слышишь?
Алаан коротко кивнул и исчез в темноте.
ГЛАВА 36
Река несла их на юг без отдыха и сомнений. Если люди, которых они встретили вчера, говорили правду, Песчаная Пустошь оставалась все дальше за кормой и с каждым часом они сильнее удалялись от цели своего путешествия.
— Если бы мы держались поближе к берегу, где течение слабее, то бы могли справиться, — сказал Синддл.
Именно он первым решился заговорить об этом. Бэйори весь день молчал и дремал, прикрыв глаза, — или делал вид, что спит, как подозревал Тэм. Молчание Финнола имело другую причину и было направлено на Бэйори.
— Я готов вернуться, если Бэйори так хочет, — заявил Тэм, заслужив мрачный взгляд Финнола.
— Нет, — ответил Бэйори, сел и стал смотреть на проплывающие мимо берега. — Река несет нас на юг. Она не позволит нам вернуться. — Не глядя на своих спутников, он улегся на дно лодки и прикрыл глаза рукой.
Финнол с трудом сдерживал удовлетворенную улыбку, но в глазах Синддла Тэм прочитал тревогу и множество вопросов.
Два часа спустя, прежде чем окончательно стемнело, они причалили к берегу. Тэм и Синддл захватили луки и быстро скрылись среди деревьев.
— Не ожидал, что Бэйори передумает, — сказал Синддл. — Он все время клялся, что после Песчаной Пустоши повернет к дому, и я ему верил.
— Я тоже, — ответил Тэм.
Они прошли через редкий подлесок, под мощными ветвями древних кленов; косые солнечные лучи, словно стрелы, проникали сквозь листву. Синддл остановился и прислушался. Потом сделал шаг вперед, и тут же из кустов выскочил заяц. Он не успел пробежать и ярда, как стрела пригвоздила его к земле. Синддл быстро избавил несчастного зверька от страданий.
— Возможно, Бэйори сказал правду, — заметил Тэм. — Мы не можем вернуться. Река нам не позволит.
— Ты говоришь так, словно река обладает разумом, — ответил Синддл. — Подозреваю, что в тайные речные протоки можно попасть лишь случайно. Тут все зависит от удачи или невезения — и ничего больше. — Он вновь застыл на месте и прислушался, его узкое лицо напряглось, облако седых волос осветили последние лучи солнца. — Но даже если река не обладает разумом, мне кажется маловероятным, что мы доберемся до Песчаной Пустоши.
— Нэгар?.. — спросил Тэм, понижая голос.
Синддл снова остановился, прислушался и поднял лук:
— Да, я опасаюсь именно ее.
— Тогда нам следует присматривать за Бэйори, а ночью выставить дозорного.
Синддл держал стрелу наготове.
— Ты прав, вот только боюсь, что это не поможет.
Послышался шум, какая-то птица устремились ввысь, но две стрелы помчались вслед за ней, и через мгновение она уже лежала на земле.
Через час они вернулись с парой зайцев и фазаном. На сей раз костром занялся Финнол, и вскоре аромат фаэльской стряпни поплыл над рекой. Они принялись за еду, когда последний луч солнца исчез за горизонтом. Некоторое время друзья молча поглощали пищу, лишь изредка восхищенно кивая в сторону повара.
— Расскажи нам о ярмарке в Вестбруке, Синддл, — попросил Финнол, показывая на юг фазаньей
