поднялась и, стоя у окна, молилась, крестясь на Печерскую церковь.
Заметив въезжавшего на Красный двор всадника, она сразу узнала его. Это был Варяжко, который, сидя на коне, кланялся и махал шапкой знакомым ему воинам. Остановившись посередине двора, он сошел с коня и начал разговаривать с Болехом. Добромира ничего не сказала об этом Люде и даже не намекнула, но его ранний приезд без свиты предвещал что-то недоброе.
Скоро Варяжко был вызван к королю.
- Что это ты так рано приехал, посадник? - спросил король.
Варяжко поклонился.
- Да я, милостивый король, послом к тебе.
Король спокойно посмотрел на него.
- От кого?
- Киевляне послали меня к тебе... Когда ты приезжал к нам на вече, то обещал любить наш народ и защищать его... Теперь настало время доказать свою любовь. Долее мы не можем терпеть владычества Изяслава. На него нашло безумие. Он бросается на людей и мечет громы, как окаянный. Все тюрьмы и темницы переполнены народом, но этого ему мало; каждый день новые трупы болтаются на сучьях в Дебрях.
Болеслав обрадовался, но не выказывал этого. Посол от киевлян был приятен ему и входил в его расчеты.
- Радуюсь, - отвечал он, - что вы вспомнили мои слова и приглашаете защитить вас. Однако дайте срок поразмыслить.
Король не посмел высказаться откровенно и стал ссылаться на необходимость обдумать предложение Варяжко. Но тот резко отвечал:
- Да что тут думать, милостивый король, только начни... Теперь лучшая пора, все войско у тебя в сборе... Завтра же ступай на Киев, окружи его, подожги княжеский двор и поджарь в нем Изяслава и его палачей. В случае, если его дружина станет сопротивляться, мы ударим сзади и поголовно вырежем ее... Теперь, пока все еще недовольны им, пока еще не зажили свежие раны, ты его легко победишь и сам сядешь на престол, если пожелаешь. А то посади кого другого... по своей воле...
Болеслав внимательно слушал Варяжко и примерял его мысли к своим планам.
- Будьте терпеливы, посадник, - уговаривал он. - К таким делам нельзя приступать необдуманно. Ведь дело не во мне, а в вас... Если вы хотите бить ваших врагов, то бейте их так, чтобы они завтра вас не побили. Теперь я не могу дать вам определенного ответа. Повремените немного, и я вас уведомлю.
- Внуши тебе Бог, милостивый король, прислать нам добрую весточку. Князь и его дружина до того досадили нам... и на тебя вся наша надежда.
Они еще поговорили некоторое время об общем положении Руси и поступках Изяслава. Варяжко уже хотел уйти, как вдруг что-то вспомнил и сказал:
- Милостивый король, не погнушайся моим советом и не сердись на старого Варяжко.
- Советом! Каким? Говори смело: кто предан мне, тот должен говорить все, что думает.
Варяжко поклонился.
- Не езди больше на пир к князю. Поговаривают, он готовит для тебя кровавый пир. Если ему надобно, пусть приезжает к тебе на Красный двор, но ты к нему не езди. Он окружил тебя злыми людьми, и они возмутили самых преданных людей, как уголья, раздули у них желание мстить. Недаром княжеские послы частенько заглядывали на Красный и на княжеский дворы. Недаром Мстислав и Чудин ездят к колдуну Добрыне; ведь не ради меда и вина они ездят к нему.
Во время этой речи король потакающе качал головой:
- Спасибо, спасибо тебе, посадник! Я и сам догадываюсь об этом, но совершенно спокоен, потому что от Берестова нельзя приступиться ни ко мне, ни к моему лагерю.
- Кто хочет сделать зло, найдет дорогу, - отвечал Варяжко.
Долгое пребывание Варяжко у короля не прошло без внимания Добромиры. В ее голове бродили разные мысли. Она вроде бы догадывалась, в чем дело, но обо всем том, что совершалось на ее глазах, имела такое смутное понятие, что даже не могла себе объяснить. Для старой мамки дочери Коснячко не существовало ничего на свете, кроме Люды, и эта последняя была единственной ее надеждой, единственным существом, для которого она жила и которое любила. Она чуяла что-то нехорошее, но не могла предупредить зла.
Пополудни Люда сидела у окна с шитьем в руках и смотрела на далекий Днепр и окрестности. В это время вошла Добромира. Люда взглянула на нее и тотчас заметила на ее лице какую-то печаль.
- Что с тобою, мамушка? Есть какие-нибудь известия?
- Варяжко был у короля.
Люда положила шитье на колени.
- Варяжко! Зачем? Ты виделась с ним?
- Нет, не виделась, я только встретила его на дворе. Он о чем-то советовался с королем и... Бог их знает... Слишком уж часто у них эти советы.
Она вздохнула и бросила взгляд на Люду.
- Видно, у них есть о чем советоваться, - отвечала молодая девушка.
Добромира снова вздохнула глубоко:
- Дай Бог, чтобы мне не пришлось оставить тебя.
Люда удивленно раскрыла глаза и прямо взглянула в лицо своей мамке.
- Зачем?.. Почему? Разве нам здесь скверно?
- Я не говорю, что нам скверно. Король любит тебя, добр к тебе... но...
- Да мне больше ничего и не надо, я ничего не хочу. Пусть только любит меня, а я буду верна ему всю жизнь.
Добромира покачала головой, как бы говоря: 'Этого недостаточно'.
Однако она прервала разговор. Ее мысли были заняты чем-то другим. Она думала, как лучше выразить свою мысль Люде.
Подумав немного, она с нарочитым равнодушием отозвалась:
- Ко мне присылала Ростислава, чтобы я пришла к ней, но зачем, не сказала.
При звуке этого имени Люда подняла голову.
- Ростислава? - переспросила она. - Ах! И она забыла нас, - прибавила Люда. - Но когда же ты пойдешь, мамушка?
- Хочу сегодня... приказала поспешить.
- Ну, так иди же скорее. Может, и впрямь что-нибудь важное...
Добромира ушла.
Прошел день и другой, а Люда все не могла дождаться ее возвращения.
'Странно, как долго. Неужели она еще не наговорилась со своими?' подумала девушка.
Ни Люда, ни Добромира не догадывались о причине, ради которой Ростислава прислала нарочного из Киева. Между тем Изяслав, желая довести свой замысел до конца, решился прибегнуть к помощи Ростиславы. Он знал о родстве их и дружбе и считал Ростиславу более всех способной переговорить с Добромирой, чтобы она уговорила Люду вернуться домой и выйти замуж за Вышату.
И Ростислава выполнила поручение князя. В продолжение двух дней она науськивала мамку, чтоб она согласилась с волей Изяслава.
Добромира слушала ее, рассуждала, обещала поговорить с Людой и обрисовать ей ее положение. Но, уйдя из Киева, она позабыла об этих обещаниях. Видно, осенний ветер навеял ей другие мысли.
'Пусть живет с тем, кого любит, - думала она по дороге. - От этого ее не убудет, а что Господь предназначил, то должно случиться... Что им за дело до нее, что они насильно хотят бросить ее в объятия Вышаты?'
Задавшись этим вопросом, она сама себе и ответила на него:
'Говорят, он любит ее, но она его не любит. Не все ли это одно, что прижать свое сердце к холодному граниту? Если бы она не любила короля дело другое. Но она его любит, так как же бросить любезного? Говорят, ляхи уйдут в свою землю и король бросит ее, как чужую. Ну, пусть бросает, из-за этого она не сделается хуже. Ее сердце останется таким же добрым, как и теперь. Молвят, у короля есть жена и дети и
