глаз с толстой, в руку, Машиной косы, вяло жевал бутерброды с колбасой и на вопрос о своем нынешнем статусе ответил уклончиво:
- Одинокий, больной СПИДом, бывший работник органов МВД.
- Да, звучит не очень оптимистично. - Не поверив, Маша подлила ему чаю, тяжело вздохнула и поведала свою невеселую историю.
Родом она была из деревни Быховки, что раскинулась на высоком берегу Припяти, ныне отгороженной от всего мира забором тридцатикилометровой зоны. Когда на Чернобыльской АЭС взорвался четвертый блок, Маша, будучи беременной, гостила с мужем у родителей. Супруг ее, строитель по профессии и романтик по призванию, вызвался поработать добровольцем на обломках реактора, в результате чего через год скончался. А ей насильно сделали аборт и по-отечески посоветовали больше не беременеть - и так у нас страна уродов.
Некоторое время оба молчали, давились пряником 'Славянский', а потом Сарычев несколько невпопад спросил:
- Маша, почему сны снятся?
- Тайна сия великая есть. - Она положила в рот кусочек шоколадки и томно потянулась. - Мне вот, к примеру, уже который год снится одно и то же... Словно в той песне: 'Опять мне снится сон, один и тот же сон, он вертится в моем сознанье, словно колесо...' А что, Саша, ночные кошмары?
- Да так, просто интересно. - Сарычев замялся. - Поздно уже. Ехать надо. Спасибо за чай. - Он поднялся.
Маша сидела все в той же позе, положив ногу на ногу, и улыбалась.
- Телефончик-то оставишь, бывший работник органов МВД?
Глаза у нее были словно омуты - бездонные и манящие...
Ленинград. Развитой социализм. Четверг Из рапорта
...я двинулся на звук выстрела - в коридоре, неподалеку от входа в заказник, увидел бегущего с пистолетом ПМ в руке обнаженного по пояс мужчину, на голом теле которого были явные следы крови. Крикнув: 'Стой, стрелять буду!', я дал предупредительный выстрел, но тот не отреагировал. Учитывая наличие у него ствола, я открыл огонь на поражение. Выстрелив трижды, я два раза ранил его в живот, затащил в помещение заказника, связал и отправился вызывать опергруппу. Когда я минут через пять вернулся, раненый был в сознании и громко ругался матом, раны у него на животе уже не было, только большой розовый шрам...
Где-то через час аспиранта этапировали в ИВС - изолятор временного содержания при местном отделении милиции. Здесь его обшмонали, но в подвал * окунули не сразу. Вначале пристегнули 'скрепками' к радиатору в ружпарке и, скорбя о павшем коллеге, от всей души пинали по почкам. Только через день ему дали прочесть постановление о заключении под стражу, качественно отметелили напоследок и, погрузив в 'черный ворон', повезли в Кресты.
Здесь аспиранта обшмонали еще разок, затем он 'сыграл на рояле' **, сфотографировался, помылся и получил казенные шмотки. Наконец контролер открыл дверь и запустил Титова в камеру. Это был стандартный восьмиметровый 'трюм', 'борта' *** его были отделаны цементной 'шубой', на одном из них висела 'камерная балаболка' - радиорепродуктор, а в углу, за подобием перегородки, находилась 'эстрада' - унитаз. Несмотря на ограниченные размеры помещения, размещалось в нем человек десять. Как только дверь за контролером захлопнулась, один из арестантов подволокся к Титову, сразу угадав в нем новичка:
- Эй, брус параличный ****, за что в торбу бросили?
Титов холодно глянул в выцветшие хитрые буркалы и промолчал. Любопытный ощерился, продемонстрировав пасть, полную гнилых зубов:
- За что попал, пухнарь?*****
* Камеру.
** Прошел процедуру снятия отпечатков пальцев.
*** Стены.
**** Новичок.
***** Первый раз попавший за решетку.
- А ты что, мент или следователь, чтобы вопросы задавать? - Титов направился к пустовавшей е шконке*, откуда открывался прекрасный вид на парашу.
- Эй, постой, Васек**. - Любопытный вдруг подскочил к нарам и быстро скинул матрац на пол. - Это моя плацкарта, за нее замаксать надо.
В камере повисла тишина. Арестанты, устав от серой монотонности будней, с интересом взирали на происходящее. Поняв, что его пытаются достать, Юра миндальничать не стал - вскрикнул и резко ударил гнилозубого в нос. Тот, рухнув, застонал, закрыл лицо руками. Пол камеры окрасился кровью.
- Ах ты, сука. - Мощным ударом по затылку Титов вырубил обидчика и затем, не поленившись, как показывали в каком-то фильме, сунул мордой в унитаз. Освежись!..
За гнилозубого никто и слова не сказал. Обосновавшись на новом месте, аспирант огляделся. Люди в камере были разные, но всех их объединяло одно какая-то потерянность, паскудно-забитое выражение в глазах. Совершенно скотское.
- Здорово вы ему врезали, - услышал он негромкий голос и, обернувшись, увидел пожилого мужика в очках. - Будем знакомы, Яхимсон Яков Михайлович, расхититель соцсобственности.
Аспирант пожал влажную, дряблую ладонь и промолчал. Зато собеседник его явно страдал словесным недержанием, и скоро Титов знал все про всех. Окунули его, как выяснилось, в хату 'лунявую' - туда, где собрались 'выломившиеся на кормушку', то есть те, кто, не поладив с сокамерниками, стуканул контролерам. И даже своей 'дороги' - связи то есть - в камере не было. А это по тюремным меркам полный фаршмак***.
*Нары.
** Аналогично пухнарю.
*** Позор.
- Вот этот, - Яхимсон поднял бровь и незаметно указал на хмурого, со снулым взглядом парня, - 'контактер' парашу целовал каждый вечер. А вот тот, со шрамом на лбу, своих поделыциков сдал, так его 'запарафинили'*, - еле вырвался, прямо с параши, да ведь все равно никуда не денется - на зоне 'отпетушат'. С этим везде строго...
Интересный такой получился разговор, содержательный. В основном о том, как унизить, растоптать, смешать с дерьмом своего же товарища по несчастью, с тем чтобы выжить в неволе за его счет. Благо, способов придумано множество.
Можно, скажем, для начала 'сыграть на балалайке' - вставить спящему бумажку между пальцами ног и поджечь, можно оттянуть кожу на животе и резко ударить - премиленькая штучка, 'банки ставить' называется, можно также сыграть в 'чмок' или 'сапог'**, сделать 'табурь'*** или просто 'сандальнуть'**** дубовыми ботинками ЧТЗ. Однако лучше всего, конечно, найти предлог и человека 'запарафинить' - накинуть ему на шею полотенце, а когда он потеряет сознание, провести членом по губам, чтобы пришел в себя уже на параше и всю оставшуюся жизнь носил клеймо отверженного. После этого его можно заставлять делать самую грязную работу, и разговаривать и садиться с ним за стол западло, ну а под настроение можно и трахнуть его где-нибудь в темном углу хаты. Полет фантазии границ не знает...
Титов глянул на 'горизонт' - на фоне тюремной 'решки'***** уходило за облака скупое уже, осеннее солнышко. Первый раз за все время он спросил:
- А сам-то ты чего здесь?
* Парафин - процедура превращения заключенного в пидора.
** Игры, унижающие человеческое достоинство.
*** Бить табуреткой по голове, пока та не сломается. Не голова табуретка.
**** Бить по голове.
*****Решетка.
Оказалось, что один из прежних соседей Якова Михайловича по камере имел уже две 'ходки', а также знак антисемита - 'партачку' на груди с изображением беса, проткнутого кинжалом.
- Раз жиды порхатые Христа распяли, то пускай Яхимсон своей поганой жопой за это дело ответит, - громко заявил он и принялся устраивать расхитителю соцсобственности веселую жизнь. Для начала
