беззастенчивости.
– Сойер?
– Застегни свою блузку.
Сафиро уловила в его голосе жесткие нотки. «Почему он на меня сердится?» – недоумевала она. Наконец она догадалась:
– Прости, если... если я что-то сделала не так. Наверное, я не смогла закрутить тебе голову.
– Ты и не могла знать, как надо это делать. Но тебе удалось вскружить мне голову. – Сойер встал и посмотрел на девушку сверху вниз. – Ты должна понять одно: то, что ты наслушалась рассказов Асукар, еще не значит, что ты стала разбираться в этом вопросе.
– Я...
– Я говорю о том маленьком спектакле, что ты разыграла несколько недель назад в этом же самом сарае. Знаю, ты очень старалась, но девственница не способна понять...
– Но сегодня я знаю не больше, чем тогда. В чем же разница?
– Разница в том, что тогда ты действовала по подсказке Асукар, а сегодня слушалась собственных чувств. И поверь мне, сегодня это было гораздо приятней, чем в тот вечер.
– И для тебя? Я хочу сказать... Тебе было приятно со мной, Сойер?
В глазах Сафиро светилась надежда. Она хотела, что бы ему было с ней приятно. Уже одно это доставляло Сойеру невыразимое удовольствие.
«О Боже, – подумал он, – да она могла бы осчастливить любого мужчину!»
Где-то в глубине души шевельнулось желание стать этим самым счастливчиком. Сафиро была женщиной чувственной и страстной.
Сойер снял с волос девушки несколько соломинок, потом провел пальцем по ее губам.
– Да, Сафиро, мне было с тобой приятно.
– Как тебе могло быть приятно? – нахмурилась она. – Сойер, ты же не вставлял свой мужской орган в мой...
– Мне было приятно от того, что тебе было приятно. Я... я знаю, что ты никогда не общалась с мужчиной, близким тебе по возрасту. Такая женщина, как ты – страстная от природы, – наслушавшись рассказов Асукар, непременно должна была заинтересоваться интимными отношениями. Я рад, что мне первому довелось хоть чуть-чуть удовлетворить твое любопытство и сделать тебе приятно.
Ей тоже нравилось делать людей счастливыми. Но ведь Сойер не испытал физического наслаждения!
– Напрасно ты остановился, Сойер.
– Если бы я не остановился, то потом бы пожалел об этом.
– Ты пожалел бы о том, что занимался со мной любовью? – Сафиро встала. – Ну, спасибо, Сойер Донован! Твои слова звучат волшебной песней.
– Мои слова звучат волшебной музыкой?
– Я иронизирую, – объяснила она.
– В самом деле? – Он усмехнулся. – Ты не так меня поняла, Сафиро. Дело не в том, что я тебя не хотел. Просто я решил не делать того, о чем бы пришлось жалеть потом. Лишить тебя невинности здесь, в хлеву... Я сомневаюсь, что это было бы лучшим впечатлением моей жизни, не говоря уж о твоей.
– Я... я нравлюсь тебе, правда, Сойер? – тихо проговорила она. – Если бы я тебе не нравилась, ты бы не задумываясь стал развлекаться со мной в хлеву. Но ты не захотел, ты подумал обо мне, и, значит, я тебе не безразлична.
«О черт! – мысленно выругался Сойер. – Что за романтические бредни лезут ей в голову?»
– Сойер?
– Я накосил свежей травы для скотины, – ушел он от ответа. – Нашел хороший лужок на другой стороне ручья. Я уже говорил, что хочу огородить несколько пастбищ и...
– Ты в меня влюбился?
– Что? Черт, нет!
Сафиро ахнула. Неужели влюбиться в нее – это так ужасно? Разве другие женщины лучше ее? Девушка не знала. Кроме Тья, Асукар и монахинь, во всей округе не было ни одной женщины, с которой она могла себя сравнить.
Сафиро опустила голову.
– Значит, ты хочешь огородить пастбища? – выдавила она наконец.
– Да.
Сойер не мог уйти. Он знал, о чем сейчас думает Сафиро. Ей кажется, что с ней что-то не так, что она недостаточно хороша как женщина. И это понятно: рядом с ней никогда не было мужчины, который разубедил бы ее в этом.
– Ты ошибаешься, Сафиро.
– Ошибаюсь? В чем? – спросила она так, как будто интересовалась погодой.
– В том, о чем ты сейчас думаешь. Сафиро, посмотри на меня, пожалуйста.
