– А револьвер, Сойер? – ласково спросила Сафиро. – Что ты вспомнил, когда держал револьвер моего отца? О чем ты думал тогда?
Сойер тут же представил револьвер в своей руке.
– Я... я чувствовал холод. Мне стало страшно. Когда я увидел его в своей руке, я опять вспомнил тех четверых в доме. Потом я вспомнил револьверный выстрел. Нет. Выстрелов было несколько. Я... – Он вдруг замолчал.
– Что, Сойер, что? Говори! – Девушка стала его трясти. – Что ты вспомнил?
– Боже мой, – простонал он. – Боже мой!
– Говори же! Ну! – Сафиро вскочила. – Сойер, ты должен мне сказать! Нельзя таить это в себе! Иначе будет хуже!
Сойер оттолкнул ее, сел, а потом резко встал. Рука девушки чуть не вывихнулась, но он даже не обратил на это внимания.
– Сойер! – Сафиро соскочила с кровати. – Что... Он повернулся к ней лицом, схватил за плечи и встряхнул.
– Эти мертвые! В доме! Как ты не поймешь? Выстрел! Кровь! Тебе ясно?
– Их застрелили? – спросила девушка. – Из револьвера?
Сойер поднял глаза и уставился в стену, как будто там было написано его прошлое. – Сойер? Он тяжело вздохнул и сел на кровать.
– Теперь я все понял. – Он закрыл лицо руками. – да, я знаю, что произошло.
В голосе Сойера звучало отчаяние. Сафиро понимала, что не может помочь ему. Она молилась о Сойере.
– Я убил их, Сафиро. Я не знаю, кто эти мужчина женщина и дети, но я застрелил их в том доме.
Девушка чувствовала его страдание и жалела Сойера. Она притянула его к себе и зарыдала. Несчастный убийца уткнулся ей в плечо.
Сафиро забыла про время. Наконец Сойер уснул. А в окно уже заглядывали розовые лучи рассвета.
Четыре человека. Двое детей. Сердце девушки сжалось. Он убил их! Застрелил в доме с белыми занавесками.
Ее дедушка никогда никого не убивал. Они вообще редко хватались за револьверы.
А Сойер...
У Сафиро больше не было слез. Ее сердце обливалось кровавыми слезами.
Человек, которого она любила, оказался убийцей!
Глава 13
Сафиро благодарила всех ангелов и святых на небесах за то, что Сойер прикован к ней наручниками. Если бы не это, он ушел бы на следующее утро.
Весь день она таскалась за Сойером. Сначала они пошли в хлев. Сойер покормил скотину и почистил стойла. Потом направились в огород – посмотреть, не сбежала ли Джинджибер и не забрались ли вместо нее кролики. Затем зашли в дом, Сойер взял хлеб, ломоть сыра и несколько морковок.
Сейчас они сидели на берегу ручья. Это место было далеко от дома, и Сафиро редко сюда ходила. – Ты часто здесь бываешь, Сойер? – спросила она, прекрасно зная, что он не ответит.
С самого утра Сойер никому не сказал ни слова. На его совести лежала смерть четырех человек, и он не мог думать ни о чем другом.
Девушка чуть не плакала. Боль Сойера стала ее болью, и она чувствовала себя несчастной. Сойер так много для нее сделал, а сейчас, когда он сам нуждался в поддержке, она не могла помочь.
Сафиро отвернулась и украдкой вытерла глаза.
– Давай поедим.
Сойер поднял камешек и бросил в воду.
– Нам надо перекусить, Сойер. Мы ведь еще не завтракали.
Сафиро протянула ему морковку, но он будто и не заметил ее руку.
– Зачем же ты взял еду, если не собираешься есть? Для меня?
Сойер задумчиво следил за воробьем, а когда тот улетел, бросил в ручей веточку и стал смотреть, как она уплывает по течению.
Сафиро отломила горбушку.
– Ну что ж, если ты взял эту еду для меня, значит, ты думаешь обо мне, хоть и не разговариваешь со мной.
Она откусила кусок и стала жевать:
– Сойер, я... я знаю, ты сейчас очень расстроен. Вчера ночью ты вспомнил ужасные вещи, но...
Девушка замолчала. Человек, сидевший рядом с ней на берегу, только внешне напоминал Сойера Донована. От этого мужчины, от его фигуры и взгляда веяло холодом.
Сафиро взяла еще одну морковку и сунула себе в рот.
