Луис! Он ее ищет! Она нужна ему! Он поклялся найти ее и не забыл свою клятву!
Девушка будто слышала, как он шепчет ей это на ухо, чувствовала на своей щеке его горячее дыхание.
– Сафиро! – позвал Сойер. – Что... Она покачала головой: молчи!
– Я...
– Франсиско, куда ты пошел? – Тья повернулась от плиты.
Увидев, что Сафиро оправилась от страха, Сойер посмотрел на Тья. В глазах старой женщины светилось возмущение. Было видно, что она настроена решительно.
– Я... – произнес он.
– Сядь и поешь похлебку! – перебила его Тья. – Здесь в основном овощи, но есть и немножко рыбы...
– Я не могу, – возразил Сойер, – мне надо снять эти наручники...
– Ты споришь со своей мамой? – Тья удивленно вскинула брови. – Ну хорошо. Не хочешь есть, тогда ложись спать. Я знаю – ты устал, и не говори мне, что это не так! Ты долго плавал в холодном ручье. От еды отказался, значит, иди в кровать!
– Я... – Живо!
Тья двинулась на Сойера, собираясь отшлепать его деревянной ложкой.
– Мы идем, Тья! – Сафиро потащила Сойера к лестнице.
Они поднялись на второй этаж и зашли в его спальню. Девушка закрыла дверь.
– Зачем ты ее слушаешься? – сердито спросил Сойер. – Нам надо избавиться от наручников, Сафиро! Я второй день хожу без рубашки, да и у тебя блузка уже грязная. Если мы будем потакать старческим причудам Тья...
– Ты видел ее глаза?
– Да, но...
– Этот взгляд неумолим, Сойер. Если ты не будешь ее слушаться, она нашлепает тебя по...
– По попе, – закончил Сойер, – я взрослый человек, черт возьми, а меня до сих пор шлепают по попе!
Сафиро улыбнулась и обняла своего пленника.
– Потерпи еще одну ночь, Сойер. Завтра ты как-нибудь снимешь наручники. И на улице уже темно.
Сойеру, хоть он и не был настроен развлекаться, все же было приятно объятие девушки.
– Сафиро...
– Обними меня, – попросила она.
Он обхватил девушку свободной рукой и нагнулся, с упоением вдыхая сладкий запах ее волос. Сафиро уверена, что он никого не убивал. Сойер не знал, насколько она права, но ее убеждение в его невиновности очень много для него значило.
– Франсиско! – донесся из коридора голос Тья. Сойер и Сафиро разом метнулись к кровати. Только они улеглись, как в спальню влетела Тья.
– Сафиро,
– Ну вот, мы опять в постели, Сойер.
– Да, опять в постели.
Сафиро повернулась к Сойеру. Он лежал, уставившись в потолок немигающим взглядом, и думал о чем-то своем.
Яркая луна отбрасывала серебряный свет на его лицо. Девушка смотрела на Сойера, и сердце ее замирало. Конечно, она почти не видела мужчин, если не считать ее стариков, и все равно Сойер казался ей самым добрым и красивым на свете.
– До истории с дикой пумой ты почти не разговаривал, – проговорила девушка. – Сейчас ты, кажется, уже не так расстроен, как утром. И все-таки тебе грустно.
Он продолжал смотреть в потолок.
– Я думаю, Сафиро. Нет, я не скажу тебе о чем. Девушка улыбнулась. Сойер угадал: она как раз собиралась спросить его, о чем он думает.
Ничего, об этом она еще спросит. Позже.
– Ты поцелуешь меня?
Столь откровенный вопрос развеселил Сойера. Губы его дрогнули. Это была первая улыбка за весь день.
Эта девушка обладала удивительной способностью портить ему настроение, когда он был весел, и веселить, когда он был расстроен.
– Сойер!
