Реймерс Георгий
Кнопка
Реймерс Георгий
Кнопка
Маленькая шустрая Аня Воробьева была в авиационном отряде общей любимицей. Приветливая и общительная, она с первых же дней работы завоевала расположение товарищей.
В ее синих глазах всегда мелькали искорки веселья, а с пухлых губок почти не сходила улыбка.
В отряде ее ласково называли Кнопкой. Это прозвище пристало к ней с тех пор, как командир звена Саша Черкасов увидел Аню в первый раз. С высоты своего почти двухметрового роста он критически окинул ее взглядом и заметил:
- Мелковата для летной работы, да и силенки не ахти сколько. Полетишь при болтанке - быстро устанешь. - Потом посмотрел на вздернутый носик и с улыбкой добавил: - Кнопка.
Аня обиделась и, недовольно фыркнув, отпарировала:
- Если я кнопка, то ты долговязый невежа, а кто скорее устанет - еще посмотрим!
Воинственно тряхнув золотистыми кудряшками, она с независимым видом отвернулась и застучала каблучками, выходя из комнаты.
Вечером, собираясь в клуб, Аня посмотрела в зеркальце.
- Почему же тебя назвали кнопкой? - спросила она девушку, глядевшую оттуда. - Разве похожа? - продолжала Аня, разглядывая свое отражение так, как будто увидела его впервые, потом потрогала нос, надавила и расхохоталась.
- Ну, конечно, кнопка! Маленькая курносая кнопка! Но все равно ты недурна и определенно мне нравишься, - закончила она, убирая зеркальце в сумочку.
В тот же вечер в клубе аэропорта Саша Черкасов долго смотрел на миниатюрную нарядную девушку. Наконец решился - подошел и пригласил ее на танец.
Аня взглянула снизу вверх на 'долговязого невежу', вспыхнула румянцем и... пошла танцевать.
Над бескрайними просторами выжженных летними суховеями Казахстанских степей с журавлиным курлыканьем в сером, набухшем тучами небе, со скачущими мохнатыми ежами перекати-поля и заунывными песнями ветра проплыла осень.
Вырвавшиеся на волю злые метели долго бесновались, крутя в фантастическом хороводе снежные вихри, наметая сугробы. Наконец, в одну из ночей выбились из сил, угомонились и легли на застывшую землю чистым искрящимся покровом.
Утром солнце поднималось в розовой мгле морозного тумана. Еще затемно на аэродроме закипела работа. Яростно шипели подогреватели, разогревая застывшие моторы. Техники возились у самолетов, подготавливая их к вылету. Мотористы сидели на верхних крыльях и обметали снег. Но вот зачихал мотор, за ним другой, третий... Мерный рокот полетел вдаль, разгоняя тишину зимнего утра.
Аня в застегнутом наглухо меховом комбинезоне, зимнем шлеме и мохнатых унтах вразвалку подошла к самолету. У левого крыла она остановилась, ожидая окончания пробы мотора.
С концов лопастей вращающегося на полных оборотах винта сбегали голубые струйки морозного воздуха, Машина лихорадочно тряслась.
Техник в кабине убрал газ, и сразу стало необычно тихо.
- Все в порядке, товарищ пилот, можете вылетать, - с добродушной улыбкой доложил он, выключая зажигание.
Аня попыталась забраться в самолет, но не тут-то было. Обутая в тяжелые унты, стесненная комбинезоном, маленькая девушка никак не могла забросить ногу на ступеньку трапа нижнего крыла. Вдруг чьи-то сильные руки подхватили ее за талию, и Аня, не успев опомниться, очутилась на трапе.
- Ой, кто это?!
Около самолета стоял Саша Черкасов.
- Сашка! Как не стыдно! Так можно заикой вделать!
- Что, Кнопка, испугалась? - улыбнулся Черкасов. - Носи с собой лесенку, пока не подрастешь.
- А ты вытянулся длинный, как верста, и доволен!
Усевшись в кабину, Аня запустила мотор. Саша все еще стоял на прежнем месте.
- Придешь сегодня в клуб? - крикнул он,
- Приду, обязательно! Пока! - Помахав мохнатой рукавицей, она порулила на старт.
Над землей висела легкая пелена морозной дымки. Сверкая искрами под лучами солнца, в воздухе мелькали ледяные иглы. Самолет деловито тарахтел почти всеми лошадиными силами своего мотора.
Аня, поглядывая через лётные очки то на приборы, то на землю, мурлыкала песенку о Харитоше, веселом почтальоне. Она везла почту.
Внизу раскинулась подернутая вуалью дымки, слегка всхолмленная белая пустыня. Кое-где, вдоль русел занесенных снегом речек, темнели заросли кустарника, да телеграфные столбы, размашисто шагая по степи, терялись вдали.
Девушка взглянула на часы. По расчетам уже должен показаться поселок, за ним - аэродром, а его почему-то нет? Заглянув через борт, Аня увидела, что степь внизу помутнела, столбы едва-едва заметны. Вот и они исчезли...
Самолет летел над низкими облаками. Его тень, окруженная радужным ореолом глории, мчалась по ровной поверхности облачной пелены.
Девушка не стала любоваться этим красивым зрелищем. Сейчас было не до него. Уменьшив обороты мотора, она осторожно начала снижаться, надеясь увидеть землю. Стрелка высотомера медленно ползла к нулю. Вот осталось двести метров нет земли, сто метров - нет земли.
- Хватит. Этак дело не пойдет, - решила Аня. - Нет земли, нет земли, а потом трах - полный рот земли!
Развернув самолет на обратный курс, она набрала высоту и вывела свой маленький ПО-2 за пределы непогоды.'
Придется, видно, добираться низом, с помощью министерства связи', подумала девушка и, следя за телеграфной линией, нырнула под облачность.
Вскоре она уже подруливала самолет к домику аэропорта.
Моторист, пожилой казах Мукажан Дюсембаев, подкатил бочку с бензином и, пока Аня сдавала почту работнику райсвязи, долил горючее в бак.
- Мукажан, загрузка есть? - закончив свои дела, спросила девушка.
- Есть, кызынка, есть! - отозвался Дюсембзев. - Барашка резаный есть. Сколько берешь?
Аня сморщила покрасневший от мороза нос. Ободранные бараньи туши выглядели непривлекательно.
- Фу, Мукажан! Неужели ничего лучшего не нашел?
- Кого тебе лучше? Барашка жирный, бесбармак ой, какой хороший будет!
- Ну, ладно, грузи килограммов двести. - И девушка принялась помогать мотористу.
Следовало поторапливаться, зимний день короткий.
Но вот поселок остался позади. Снова поплыла однообразная белизна зимней степи.
Слегка придерживая ручку управления, Аня облокотилась на борт кабины и задумалась. Вспомнился домик в предместье большого города, ласково шумящие сосны. Над ними высоко, в бледно-голубом северном небе плыли пышные, похожие на пену сбитых сливок, облака. Маленькая девочка, со светлыми глазками и смешными косичками, как-то раз спросила:
- Мама, а они сладкие?
- Нет, доченька, они как пар, - с улыбкой ответила мать.
- Какой пар?
- Ну как тебе объяснить? Такой же пар, который идет из самовара, только не горячий.
Аня усмехнулась. Теперь-то она очень хорошо знает, какие бывают облака.
...Потом школа. Пионерский лагерь в лесу на берегу озера. Днем - горький запах смолы, белой летней ночью - загадочные огоньки светлячков в сочной траве под деревьями.
Вспомнила Аня и тот волнующий момент, когда она, смущенная и радостная, подошла к столу, покрытому красной скатертью и приняла из рук секретаря райкома комсомольский билет. Трудно описать, какие чувства овладели ей!
Ночью, лежа с закинутыми за голову руками, девушка долго не могла уснуть. Она думала о том, к чему ее обязывает эта маленькая книжечка с тисненным профилем великого учителя на обложке. В эту ночь она решила пойти тем путем, которым шли славные женщины Герои Советского Союза Осипенко, Гризодубова...
Теперь мечта сбылась. Она водит самолет, выполняя пока еще небольшую, но нужную работу.
Мотор поет и поет свою незатейливую, монотонную песню. Сегодня суббота. Через полтора часа она зарулит самолет на стоянку, вечером пойдет в клуб на концерт самодеятельности. Там будет и Саша Черкасов...
А, собственно говоря, зачем о нем вспоминать?
Слов нет, Саша парень неплохой. Опытный летчик. Спортсмен. На городских лыжных соревнованиях занял первое место. Начитанный, с ним интересно поговорить на любую тему.
- Нет, - Аня тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли. - Не нужно о нем думать. Еще чего доброго влюбишься, а он всегда только шутит и подсмеивается. Конечно, Саше может понравиться девушка стройная, высокая, не такая кнопка как я...
Неожиданно в ровный гул ворвались какие-то новые звуки. Девушка насторожилась, все посторонние мысли словно ветром выдуло из головы.
- Тр-р-р-пах-пах-пах, - закашлялся мотор. Аня схватилась за шприц, подавая дополнительные порции бензина. Самолет начал терять высоту. Тр-р-р-р-пах-пах-пах-апчхи! - захлебнувшись, мотор остановился.
В наступившей тишине стало слышно, как свистит рассекаемый крыльями воздух. Земля быстро приближалась. Замелькали редкие кустики на берегу занесенного снегом ручья, совсем уже рядом бегут голубоватые заструги. Аня потянула ручку управления, выравнивая машину над землей. Толчок! Самолет, попрыгав на неровностях, остановился.
- Ну вот и приехала, - невесело проговорила девушка, вылезая из кабины. Что же случилось?
Отыскивая неисправность, она открыла кран бензинового отстойника, оттуда, вместо сильной струи, горючее чуть сочилось.
Ну конечно, засорилась бензосистема. 'Это Мукажан заправил грязным бензином, - подумала Аня. - А я то же хороша! Занялась с почтой и не проверила, что он заливает в бак'.
Инструмента на борту не было, снять и прочистить бензопровод нечем. Сегодня разыскать ее уже не смогут, когда спохватятся,
