предлагаешь, Никрим?
- Тебе нужно обратиться в службу перестройки психики. Это крайность, но другого выхода нет.
Аола гордо вскинула голову.
- Никрим! Как ты мог предложить мне такое? - с негодованием воскликнула она. - Искоренять из сознания все, что руководство службы сочтет вредным, допустимо только в отношении душевнобольных или имеющих ненормальные психические наклонности. Мне дорого пробудившееся чувство. Пусть я буду несчастлива, но никогда не соглашусь предать забвению свою любовь!
Никрим опустил руки и тяжело упал в кресло. Мучительно переживая случившееся, он понимал, что Аола права. Нельзя ради душевного покоя подавлять благородное естественное чувство. Это недостойно и унизительно.
- Что же теперь делать? - несколько овладев собой, проговорил он.
- Во всем виновата я одна. Мне следует прекратить контакты с людьми, печально ответила Аола. - Поручи выполнение программы другому.
- Нет, - не согласился Никрим. - Это похоже на бегство от самого себя... Пусть пока все останется по-прежнему.
- А потом?
- Потом увидим, - Никрим включил воспроизведение. - Смотри, это мои наметки третьего раздела программы:
Аола пересела в кресло у контрольного экрана.
- Я думаю, тебе нужно встретиться с людьми до начала этого раздела, сказала Аола, выключая аппаратуру после просмотра.
- Да, я встречусь с ними, - согласился Никрим. - Ты переутомилась. Заканчивать программу тебе поможет Эрей, а кое в чем и я.
Аола слегка усмехнулась:
- Опасаешься, что опять сделаю неразумное?
Никрим нахмурился и сурово проговорил:
- Теперь опасаться нечего. Хуже того, что случилось, уже произойти не может. - Голос его смягчился. - Мне очень жаль тебя. Ты молода, впереди долгая жизнь. Будет ли она счастливой?
- Я пойду, Никрим, - чуть слышно сказала Аола.
Он ласково коснулся ее плеча:
- Иди, отдохни. Тебе это необходимо.
Глава 23. Я готов остаться!
Возвратившись из путешествия по Лоне, друзья оживленно обменивались впечатлениями об увиденном. Поражали грандиозные светлые залы полностью автоматизированных предприятий, на которых производились сложнейшие машины, агрегаты и даже установки по выработке антивещества; громадные реакторы единой беспроводной энергетической системы, где при управляемых ядерных процессах получали плазму колоссальных температур; галереи и тоннели подпочвенных транспортных магистралей, соединяющих кратчайшими путями главные промышленные узлы планеты. Научные и технические достижения лонов производили ошеломляющее впечатление. Правда, студентам- археологам, не имеющим глубоких технических знаний, далеко не все было понятно, но, боясь показаться невежественными, они не задавали лишних вопросов.
- Да что там говорить! Нам до них еще... - И Прохор махнул рукой.
- При современных темпах не так-то уж далеко, - возразил Игорь. - Вспомни, давно ли наши деды в рыдванах катались и считали переезд из Москвы ну хотя бы на Кавказ настоящим путешествием, а теперь примерно за такое же время ракеты до Марса или Венеры добираются.
- А может быть, уже и до Нептуна добрались, - добавил Алексей.
Лева тяжело вздохнул:
- Добираются, добрались... А вас не интересует такой 'незначительный' вопрос: когда же мы домой доберемся?
- Почему тебя отсюда так тянет? - поинтересовалась Тата. - Уж не осталась ли...
- Осталась, не осталась, это мое дело! - раздраженно перебил ее Лева. Конечно, тебе с Алексеем спешить вроде бы и некуда. Игорю - тем более. Известную категорию людей вполне устраивает созерцание друг друга не только в ультрасовременном отеле, но и в простом шалаше. Даже мой лучший друг, - кивнул он в сторону Прохора, - и тот с некоторых пор стал страдать бессонницей. А что делать мне?
- Сидеть и ждать 'у моря погоды', - прогудел задетый за живое сибиряк. Как не спеши, а все равно явишься к шапочному разбору. В лучшем случае, успеешь подарить ей старушечьи шлепанцы, а ее внукам - соски.
- Да откуда ты ее взял?! - обозлился Лева. - Если сам хочешь успеть и там и здесь - поторапливайся, а других на свой аршин не мерь.
- Ах ты ехида! - рассвирепел Прохор. - Вот возьму тебя за рыжие космы, да как тряхану...
- Тише вы! - одернула Тата парней. - К нам идут!
На этот раз Аола была не одна. Вместе с ней пришел пожилой лон. Хорошо развитый, без малейших признаков тучности, он походил на занимающегося физическим трудом или спортом и, несмотря на возраст, шел легким пружинистым шагом, слегка вскинув большую голову.'
Вот он какой, Никрим, Руководитель Космического Центра, один из выдающихся ученых Лоны', - подумала Тата, узнав его.
Тогда, во время переговоров Никрима и Аолы по 'Иояни', Тате показалось, что он очень старый и усталый.
Представив Никрима людям, Аола ушла. Разговор завязался быстро, непринужденно. Никрим сумел поставить себя так, что друзья совсем не ощущали его огромного умственного превосходства. Они беседовали с ним, как студенты со своим профессором. Никрим старался как можно проще и понятнее объяснить все, о чем им хотелось узнать.
В свою очередь он расспрашивал о культуре и быте человечества. Его особенно интересовали взаимоотношения людей, особенности общественных систем и противоречия между ними. Для лонов, не испытавших социальных потрясений, все это было ново и заслуживало изучения.
Под конец беседы Алексей спросил, считают ли лоны возможным поделиться с человечеством своими научными достижениями?
Никрим задумался. Потом, заметив огорчение на лицах собеседников, пояснил:
- У нас нет сомнений, что в вашей стране полученные сведения послужат для пользы всего населения планеты. Мы готовы сообщить обо всем, что знаем сами. Я думаю, как это сделать.
- Может быть, кое-что записанное на микропленку перешлете с нами или с экипажем звездолета, который увезет нас обратно, - простодушно предложила Тата и смутилась. Ей ли советовать Никриму.
Тот сдержанно улыбнулся:
- Нет. Скоро вы сами увидите, что такой способ передачи информации невозможен. Лучше было бы кому-нибудь из вас получить знания здесь, на Лоне, а потом передать их человечеству.
Игорь встал:
- Я готов остаться!
- Чтобы овладеть знаниями лонов, человеку нужно затратить очень много времени и труда. На это уйдет большая часть жизни, - серьезно глядя на него, проговорил Никрим.
- Я готов посвятить этому всю жизнь, - твердо сказал Игорь.
Глаза незаметно вошедшей Аолы засветились радостью.
- Хорошо, - одобрил Никрим. - Окончательное решение примет Высший Орган.
- Что мы еще здесь будем делать до отлета на Землю? - спросил Алексей.
- Если хотите, можете посетить некоторые планеты нашей системы.
Предложение Никрима было встречено с радостью, только Лева поинтересовался, не займет ли это слишком много времени.
На него зашикали.
- Для сокращения времени ограничимся полетами к двум самым интересным планетам. Вы разделитесь на две группы. Одна посетит Дену, планету Оранжевой звезды, а другая - соседнюю с Лоной, Яо. После этого вернетесь на Землю, решил Никрим.
Он пожелал молодым людям успешного полета и вместе с Аолой вышел.
- Вечно вылезешь со своим языком! - напустился Игорь на Леву. - Теперь из-за тебя каждый сможет побывать только на одной планете.
- Успокой свои нервы. У тебя будет время не только облететь, но и облазить все ихние планеты. Проводишь нас и шатайся по космосу хоть до седых волос, а с меня вполне достаточно и одной, той, которая поближе.
- Еще неизвестно, останусь или нет.
Прохор хлопнул Игоря по плечу:
- Однако останешься, Аола похлопочет. Ишь, как у нее глазищи заблестели, когда ты вскочил.
- Правильно он сделал, - сказал Алексей. - Об одном жалею, что нас опередил. Как, Татуська, остались бы?
- Конечно!
Лева пожал плечами:
- Что же мешает? Взяли бы, да и спросили.
- Нет уж, после драки кулаками не машут.
- Тогда пожелаем Игорю 'ни пуха ни пера'. Так, что ли? - обернулся Лева к Прохору.
- Угу, - буркнул тот.
- А сами полетим на Ленинские горы зарабатывать дипломы сначала.
- Почему это сначала?
- Потому что наши 'глубокие' познания ко времени прилета не будут стоить и ломаного гроша. Вот так-то, урсус ты мой сибирский!
Глава 24. Нападение
Небольшой космический корабль межпланетного сообщения вышел на орбиту вокруг Яо. Алексей с Татой прильнули к иллюминаторам. Под ними бежало море облачности. Ни 'окон', ни разрывов, только иногда промелькнет более темный сгусток и снова сплошной желтовато-белый фон.
Ти-ти-та, ти-ти-та, ти-ти-та, - нарастали сигналы посадочного маяка. Отрывисто звякнул отметчик. Эрей включил автомат посадки. С грохотом тормозных двигателей упругой свинцовой ватой навалилась многопудовая тяжесть. Корабль опустил нос и врезался в плотные слои атмосферы аммиачной планеты.
Со смешанным чувством волнения и страха Тата смотрела, как за иллюминаторами метались языки пламени.
Рев двигателей усилился, от перегрузки потемнело в глазах. Вдруг все стихло. Стало значительно легче. Тата взглянула в иллюминатор, потом потянулась к Алексею и увидела, что по обоим бортам планетолета выдвинулись короткие стреловидные крылышки. Пламя исчезло. Теперь корабль мчался, как реактивный самолет, едва не касаясь верхней кромки плотных желтоватых облаков.
Еще звонок! Кресло под Татой провалилось. Вздрогнув от неожиданности, она схватилась за подлокотники. Круто снижаясь, корабль вошел в облака. Стало быстро темнеть. Тяжелые ядовитые пары аммиачных и цианистых соединений сгущались, и
