– Я же почти не знаю ее! Мы встретились с этой девушкой в одном из салонов штата Колорадо.
– Боже праведный! – закричала вторая монахиня, что была пониже ростом. – Он к тому же еще и развратил ее!
– Я никого не развращал и не намерен этого делать! – не на шутку разозлился Джесс.
Однако по лицам святых сестер он понял, что доказать им что-либо невозможно. И все же Джесс сделал такую попытку.
– Видите ли, я обещал отвезти эту девушку к ее родному брату. Вот и все! А потом намеревался вернуться назад в Колорадо.
– Для того чтобы сбить с пути истинного еще какую-нибудь несчастную женщину? – замахала обеими руками первая монахиня. – Святой отец! Вы должны что-нибудь сделать! Ведь мы здесь все – пастухи и пастушки Божьи, которым Всевышний доверил защиту его невинных овечек и барашков!
«Невинных овечек и барашков!» Не может быть, чтобы, он и они имели в виду одну и ту же женщину!
– Сестры, подождите меня в часовне, – торжественно произнес святой отец. – Я должен поговорить со своим братом.
Джесс был готов поблагодарить этого человека за избавление от благочестивых монахинь. Тем более что стоять перед ними абсолютно голым не входило в меню его воскресного пикника.
Святые сестры тем временем поднялись по ступенькам часовни и в течение нескольких минут решали, кто из них должен войти туда первой.
– Прошу вас, сестра Маргарет!
– Только после вас, сестра Агнес!
Наконец обе скрылись за дверьми, и Джесс остался один на один с Купером. Тот некоторое время внимательно разглядывал его. Джессу это надоело, и он сказал с саркастической улыбкой:
– Что вы делаете в этом городе, Купер?
– Я теперь зовусь святым отцом Купером. И сутана священника стала частью меня самого!
– Что?! Вы священнослужитель? Это с каких же пор слуга дьявола стал прислуживать Богу?!
– Спасибо, что вы не позволили себе какого-нибудь еще более омерзительного богохульства! Должен также сказать вам, что три года, проведенные в тюрьме, дали мне массу времени для того, чтобы поразмышлять над своим греховным прошлым и полностью исправиться.
– Вот как?! Значит, я стал ангелом, давшим вам крылья?
– А вы, насколько я вижу, совсем не изменились за эти годы! – фыркнул Купер. – Что ж, я тоже не прочь посмеяться, мистер Законник! И ответить вам той же монетой, которую получил от вас тогда!
– Это каким же образом?
– Посадив вас под арест!
– Что?!
– Да, вы не ослышались. Я посажу вас под арест за неприличное поведение в общественном месте и аморальность.
Серьезность ситуации стала для Джесса совсем очевидной, когда Купер хлопнул ладонью по его плечу, а затем со всей силой толкнул к входу в часовню.
– Вы не имеете никакого права меня арестовывать! – запротестовал Джесс. – Это может делать шериф, а уж никак не священнослужитель!
– Имеет право тот, кто отмечен печатью Господа! И это – я! А теперь посмотрим, хватит ли вам месяца в тюрьме, чтобы осознать все свои прегрешения!
– О, сестра Агнес! Это было просто великолепно!
Онести сказала это сидевшей рядом женщине после того, как проглотила последний кусочек испеченного ею пирога. И, выдержав короткую паузу, добавила:
– У вас настоящий кулинарный талант!
– Всевышний одарил всех нас талантами, чтобы мы могли прославлять его.
Сестра Агнес взяла ладони Онести в свои:
– Я очень рада, что вы пришли к нам, дитя мое!
– Мне хотелось бы побыть с вами подольше, но, увы, нужно поскорее вернуться к Джессу, пока он не забеспокоился, куда я могла деться.
– Не бойтесь, дитя мое! Здесь вы надежно защищены от него.
– От кого? От Джесса?
Онести чуть не рассмеялась над абсурдностью слов Агнес. Несмотря на черствость и даже грубость, она чувствовала себя рядом с Джессом в полной безопасности. Как ни с кем другим...
– Он никогда не обижал меня! – убежденно ответила она монахине.
Но та поняла эти слова по-своему.
– Да, дитя мое, – улыбнулась она. – Здесь вам больше ничто не угрожает. Ведь мы нередко предоставляем убежище женщинам, которым угрожает опасность со стороны тех грубых созданий, которые
